Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений

Но не похоже: пожары нефтяных вышек, которые приходилось видеть в кино и по телевизору — это фонтан огня и тучи копоти. А тут спокойное горение, бездымное. Танцуют языки пламени, поднимаясь метра на три-четыре в высоту — и все.

Версию о дровяной причине пожара лучше не рассматривать — вследствие низкой теплотворной способности данного вида топлива и малой длительности горения. Другое дело — объяснить его возгоранием мощного пласта угля, случайно оказавшегося на месте сброса драконом факела-инициатора. Вот его бы я с удовольствием взял, и приподнял бы, и держал до исчезновения всего моря. Но, увы, найти его было еще менее возможно, чем иголку в стогу сена. Там хоть имеешь дело с разнородными предметами: сено и иголка. Можно, например, применить мощные магниты... а тут— огонь и огонь. А огонь — он огонь и есть. Как найти нужный огонек в море огня?

Втайне я надеялся и на человеческую предприимчивость: сейчас увидим мы бригадира в алом комбинезоне и огненно-красном берете с тремя искорками или тремя язычками пламени на эмблеме, а он уже организовал людей, и они растащили море на отдельные факелы — хотя бы для освещения жилищ, пока не додумаются открыть какое-нибудь мощное металлургическое производство (эх, их бы с горняками скооперировать!). Но нет: врожденный страх человека перед огнем оказался более стойким, чем жажда наживы — а может, таких предприимчивых в окрестностях просто не нашлось. А огненное море, я думаю, могло бы утолить любую жажду наживы — если подойти к нему, как говорится, с огоньком.

Нет, мы попробовали проскакать вдоль берега огненного моря: Юнис - в одну, а сэр Жеральд — в другую сторону, пока я разбивал лагерь и готовил ужин, но никаких следов человеческой деятельности не встретили, она словно выгорела. Пришлось им возвращаться и помогать мне устраивать лагерь более капитально.

Единственной практической пользой, которую мы получили от огненного моря, была та, что мы не стали разводить костер — в подобной ситуации он смотрелся бы нелепо, — а подогрели ужин на пламени моря.

Используя зеркальные доспехи и применяя длинное копье с насаженным на него окороком, как я понял, можно неплохо защититься от палящего пламени.

За ужином мы не разговаривали, хотя море горело исключительно бесшумно и не заглушало разговоров так, как треск костра.

И лишь когда мы легли, отвернувшись от трепещущего света колеблющихся языков пламени, глядя в черноту ночной степи, откуда ощутимо тянуло свежим ветерком, сэр Жеральд нарушил тишину:

— Волков можно не опасаться, — усмехнулся он.

— Да тут, наверное, вообще никто не водится — все выгорело, — согласился я с ним, и мы уснули.

А утром... утром величие даже такого громадного пожара померкло в свете восходящего солнца.

Сэр Жеральд долго чесался и не хотел вставать. Юнис хоть и встал, но с тоской смотрел на огненное море, над которым разгорался восход.

«Интересно, будет на огненном море дорожка от солнца или нет?» — заинтересовался я, становясь рядом с Юнисом.

Дорожки не было. Все прочие отсрочки — в виде завтрака, утреннего кофе, долгого умывания и чистки зубов, равно как и утренняя гимнастика— также оказались исчерпаны и перед нами в полный рост и со всей неизбежностью встала необходимость первого и единственного в мире испытания силового тоннеля...

Сэр Жеральд и Юнис выжидательно уставились на меня.

Вздохнув, я медленно вынул из переметной сумы макетик силовой трубки. Он дрожал у меня в руке пластиковым протезом гусиного горла и мне казалось, что его дрожь передается мне...

И вот такая, с позволения сказать, хреновина, спасет нас от испепеляющего жара?

Надо было спросить у колдуньи, сколько времени он сможет выдержать... Может, следует облиться водой перёд входом туда? Или внутри сам обольешься лицом?

Тщательно сориентировав трубочку перпендикулярно линии берега — чтобы ее ненароком не закосило в сторону и нам не пришлось бы жариться несколько сот лишних метров, или чтобы мягко не войти в самую глубину огненного моря - я бросил ее на землю на максимально терпимой близости к пламени.

Хлоп! Передо мной стремительно возник круглый вход в белесоватый полупрозрачный тоннель в нескольких метрах от входа окрашенный желтым цветом, который постепенно темнел, сгущался, багровел и в отдалении переходил в темно-вишневый. Мой любимый цвет. Но вот еще дальше он, похоже, становился черным — или же инфракрасным? Но от этого легче не становилось, а, наоборот, навевало нехорошие мысли. Точки выходного отверстия отсюда не наблюдалось.

— Рискнем? — сказал я, кивая на отверстие, окружность, дыру, пасть входа.

— Другой дороги нет, — мрачно пробормотал сэр Жеральд.

Юнис ничего не сказал, только побледнел еще сильнее, но отсветы пламени мигом перекрасили его лицо в желтое. Кони стояли спокойно.

— Пошли, — я потянул Малыша за повод. Тот мотнул головой, будто соглашаясь, и пошел следом за мной.

Я ступил в тоннель. Идти было удивительно легко — но, быть может, потому, что пока труба лежала на земле? Дно тоннеля казалось толстым и едва проминалось от моего веса — почти неощутимо. Я шел как будто бы по толстой твердой резине.

Но вот под ногами разверзлась огненная бездна и мы словно повисли в пылающей пустоте. Языки пламени обняли трубу с обеих сторон, но с виду они смотрелись стабильными, неподвижными, а сверху трубы лишь полоскали огненные сполохи, через которые временами проглядывала полупрозрачно-молочная голубизна неба. И это было так приятно! Снизу же менялся лишь цвет огненных струй, но они никуда не исчезали. А интересно: какая здесь глубина? Или высота?

Дышалось легко — даже на берегу огненного моря казалось жарче. Здесь же воздух веял едва ли не морской прохладой. Ну а как же — море все-таки, мало ли что огненное,..

Мною вдруг овладело удивительно восторженное состояние. Захотелось завизжать от восторга, затопать ногами, запрыгать, закричать что-нибудь вроде «Первое в мире испытание силового огнепроходного тоннеля проходит успешно!», но я сдержал себя, представив, что под ногами — бог знает какая глубина и, затопай я от восторга ногами, трубка неожиданно проломится, прервав и мой восторг, а потом разорвется надвое и загорится.

Живая картина предстала перед глазами: мы не удерживаемся на ногах, соскальзываем вниз и летим, летим, летим — в огненную пустоту, а над нами скручивается, корчась, горящая спираль трубы...

Поэтому я только вздохнул поглубже, загоняя свой восторг внутрь себя, и немного ускорил шаг, стараясь ступать как можно более осторожно, чтобы и в самом деле не прорвать неведомую толщину силового поля и не осуществить свой столь ярко представляемый кошмар.

— Сколько нам еще идти? — услышал я за собой хриплый писк Юниса и понял, что сэр Жеральд заставил его идти вторым, ибо в противном случае Юнис мог бы и остаться — под мнимым предлогом обеспечения арьергарда.

— Сущая ерунда, — отозвался я, старясь, чтобы мой голос звучал как можно более уверенно и естественно, — вот перепрыгнем этот костерок — и мы на месте...