Фальшивые небеса

– Пик. Пик. Пик.
– Настойчивый сигнал модуля связи заставил покрытое мусором и больше похожее на манекен тело пошевелить руками и, вдохнув заполненного пылью воздуха, громко чихнуть. Перед внутренним взором узника зависла ярко красная надпись, повествующая об отсутствии сигнала планетарной сети. И вдобавок, как будто всего произошедшего было недостаточно, об окончании срока аренды посадочного модуля. Заковыристо выругавшись на старотеранском и еще раз чихнув, бывший пилот тяжелого десантного истребителя прорыва 14-го флота Земной федерации, Алекс Вей окончательно пришел в себя и схватился за многострадальную голову.

Первое, что бросилось ему в глаза это практически уничтоженное помещение гауптвахты, до боли похожее на точно такие же закутки корабельных "душегубок". А уж сравнивать Алексу было с чем. По старой пилотской традиции за время службы в ВКС он почтил своим вниманием практически все подобные заведения на флоте. Начиная с линкора и заканчивая заштатным закутком торгового лихтера. Чего уж только не придумывали яйцеголовые для того, чтобы скинуть послебоевой мандраж чудом выживающих в мясорубках ближнего боя пилотов истребителей. Однако до сих пор ничего лучше обычной выпивки, хорошего мордобоя и горячей девчонки под боком так и не было изобретено. Тем более, что всевозможная наркота или жесткий программный контроль эндокринной системы никогда ни до чего хорошего не доводили. Поэтому командование флота предпочитало мириться с вечно пропадающими на гауптвахтах дебоширами, а не тратиться на восстанавливающую психопластику внезапно сошедшим и с так не великого ума "ангелам космоса". Правда из-за этого бывших военных пилотов на гражданке и, в особенности в торговом флоте, любили чуть более чем никак. Да и планетарные СБ относились к списанным из-за ранений, израсходования восстановительных ресурсов организма или еще по каким-нибудь причинам летунам уж очень подозрительно. Нет, в основной своей массе все боевые имплантаты из них вынимали еще при увольнении. Однако вставлять на место поврежденные безнаказанностью и адреналиновыми штормами мозги флотские коновалы не умели. А может и не хотели, о чем с большой долей достоверности в тайне подозревало то же СБ и большинство населения.

К своей чести срывы, подобные вчерашнему, из-за которого он и угодил в это разрушенное странным образом помещение, с Алексом случались нечасто. Не то что бы на станции отсутствовало необходимое горючее... Просто в заполненных учеными аккуратных зданиях научного городка на взгляд бывшего военного пилота оказалось просто не с кем было выпить. Не считать же за хороших кандидатов на совместную пьянку настороженно зыркающих зверьков из СБ? Ну а с гражданскими летунами за полгода своего нахождения в этой столичной тьмутаракани пилот третьего ранга Алекс Вей так и не сошелся. Вряд ли парочка легких мордобоев и уведенная в баре девчонка из юротдела могли считаться за начало дружбы. Вообще свое появление на этой научной базе Алекс считал одной из главных несправедливостей и подлянок, которые ему лично могла сделать вселенная.

Уволившись полгода назад, а еще точнее просто оказавшись в списке на списание из-за незначительных повреждений нейросети, вызванных электромагнитным импульсом при близком взрыве изношенного в хлам плазменного реактора какого-то задрипанного пирата, Вей оказался брошенным на произвол неласковой тетки судьбы в лице медицинского департамента. И уж если развитие человечества и привело к какому-то ни было прогрессу, то по мнению большинства военных, этот прогресс в большинстве случаев заключался в изобретении все более разнообразных методов оставить ближнего без последнего кредита. Попытка восстановление пилотской нейросети стоила ему трехсот двенадцати тысяч. Извлечение окончательно сдохших мозговых имплантантов и восстановительные мероприятия девяносто пять тысяч. Проживание и поиск хоть чего-нибудь достойного в течении месяца лишь трехсот шестнадцати кредитов. А ведь еще пришлось тратиться на покупку и установку старенькой, но вполне себе надежной пилотской нейросети гражданского образца.

В итоге по окончанию медицинских процедур на его счету оставалось не более семи сотен универсальных денежных единиц. И если бы не наводка одного старого друга, вовремя маякнувшего о наличии хлебного места старшего техника на борту удачно подвернувшейся каботажной калоши, то уже через пару тройку месяцев или при строгой экономии через полгода бывшему пилоту пришлось бы оказаться на улице. Нет, конечно, в том вселенском муравейнике материнской планеты в который его выбросил проходящий по своему маршруту корабль-госпиталь ВКС по окончании всех процедур, можно было устроиться на вполне себе непыльную работу... Оператором на гидропонной ферме например или техником по ремонту транспортных краулеров. На большее с таким послужным списком надеяться было просто смешно. Без опыта работы на нормальную должности зажравшиеся столичные корпорации посторонних не брали, а чтобы получить этот самый опыт требовалось куда-то устроиться, причем не уборщиком или там грузчиком.

Прочихавшись и еще раз заковыристо помянув рвачей из медслужбы, Алекс наконец-то огляделся. Окружающее, конечно, не то что бы виделось в радужных тонах, но уже один факт внушал определенных оптимизм - в пролом на потолке лился вполне естественный мягкий теплый свет и тянуло приятным свежим воздухом.

– Бред! Кх! Кх! Бха!
– Откашлялся бывший пилот, а теперь заштатный техник орбитального буксира, лишь для красоты обозначенного в отчетах планетарным челноком, сплюнул куда то в район бывшей двери: - Мерзость-то какая! Чего же это такое я вчера пил, что оно даже сейчас на полу все еще зеленое и подозрительно пузырится?

Кое-как выкопавшись из под остатков рухнувших перекрытий и кусков пластобетона Алекс наконец-то мог полностью окинуть взглядом внутренности той мышеловки, в которой оказался. Стандартное помещение карцера, описанное в строительных флотских нормативах какого-то лохматого вроде бы еще докосмического года, изменилось до неузнаваемости. На воздействие фугасного боеприпаса это конечно походило слабо, но чем еще так можно приголубить отдельно стоящее на краю космодрома в непосредственной близи от норки "зверьков" и звезды комплексов ПКО здание гауптвахты? Уж на гауптвахтах флот никогда не экономил. Пластобетон тяжелого - четвертого-пятого класса с кварцевым наполнителем во флоте по традиции шел только на одежду капониров и на гауптвахты. И чтобы довести его до вот такого состояния следовало очень постараться. Обычный пилот вряд ли был бы специалистом по воздействию боеприпасов на планетарные сооружения, но парочка строчек в личном деле Алекса объясняла такое несоответствие. За годы службы человечеству, ну или хотя бы Совету Земли как его руководящему органу, Алексу приходилось очень много летать. И аж четыре раза падать. Объяснялось такое положение дел в первую очередь его машиной, любовно прозванной в войсках: "Гарантированный гроб с крылышками". Многоцелевой аппарат в девичестве создавался как тяжелый космический истребитель и для своего класса был в общем-то не так уж плох. Вот только но после нескольких лет его использования какой-то конструктор-рационализатор, явно имеющий волосатую лапу в верхах, выдал линейку модификаций для данной модели техники.

История умалчивает, что и в каких словах было сказано первыми военными пилотами, после того как они бросили взгляд на чудовищ, прибывших к ним из недр судостроительных заводов Солнечной Системы. Однако в обиходный слэнг технического персонала тяжелые десантные истребители с тех прочно вошли под ёмким и запоминающимся обозначением: "Гроб с крылышками". Ну и для уточнения того, какая именно это модель, подставлялась пара-тройка эпитетов. В редком случае - не матерных.

"Лакированный гроб" получил свое гордое прозвище за противолазерную абляционную броню, так весело переливающуюся всеми цветами под огнями технических рамп на стартовых столах. И чуть менее чем никак держащую осколочные элементы и кинетические боеприпасы вражеской ПКО. "Гроб-камикадзе" обладал двойным реактором, выдающим неплохую мощность, но идущим в разнос чуть ли не от первого же попадания. Большой проблемой было найти людей, согласных сесть за штурвал "Музыкального гроба". Предназначенная в основном для радиолокационной борьбы техника лишилась части брони, вооружения и системы экстренного катапультирования пилота. Но вершиной конструкторской мысли, а точнее конструкторского идиотизма, по праву могла считаться десантная модификация, считавшаяся не просто гробом, а гробом гарантированным. Да, народа туда влезало немного, человек десять всего. Вот только, по мнению заседающих в штабах стратегов и тактиков, это был один большой плюс. По крайней мере, все доверенные им войска не могли убиться сразу, попав под удачный выстрел. Ну а почти гарантированная потеря нескольких аппаратов при каждой высадке укладывалась в допустимые проценты.

Эту машину ненавидели пилоты, поскольку изначально спроектированная для космоса, в атмосфере она вела себя примерно как гибрид кирпича с неуправляемой ракетой. Под каждым их ругательством мог подписаться любой пехотинец, которому довелось под огнем противника выползать из тесных противоперегрузочных ложементов, куда определил людей технический гений создателя сего замечательного аппарата. С дружными матами разных родов войск были согласны даже всем вечно недовольные костоправы из медицинской службы, уставшие по кускам вырезать из легко сминаемых при аварийной посадке машин то, что еще недавно было веселыми улыбающимися парнями. А еще стоило добавить тот факт, что проведшая в тесных вертикальных ложементах более чем пару часов десантная партия практически гарантированно обретала чуть ли не поголовные признаки стойкой клаустрофобии и после окончания миссии стройными рядами шествовала на поголовную психокоррекцию.

В общем, тяжелый десантный истребитель надолго вошел в перечень флотских проклятий и породил немало смешных и страшных баек, базирующихся на реальных событиях. А уж его поистине "легендарная" надежность, особенно при посадке на необорудованные космодромы или не дай духи космоса прямо на позиции выбитой ПКО или городские кварталы, была просто невероятной. Пилоты "Гробов", к которым как раз и относился Алекс Вей, всегда таскали с собой гору инструментов и запасных частей начиная от плазменного сварочного аппарата и заканчивая балками судового набора. И нередко оказывались еще и вынуждены докупать за свои личные накопления технические базы по обслуживанию и ремонту. Убедить руководство, что пилоту жизненно необходимы такие вот специализированные знания и, следовательно, государство должно оплатить их получение, удавалось лишь очень редким счастливчикам.

Правда после всего этого на флоте за пилотами десантных истребителей плотно утвердилась слава сумасшедших умельцев на все руки, способных с помощью набора выживания, груды металлолома и такой-то матери починить любое устройство гражданского или военного назначения. От плазменной винтовки и до самогонного аппарата. Конечно же, в том случае, если поставляемой им выпивки будет в достатке.

Громко чихнув, кое-как оклемавшийся Алекс поудобнее схватился за край свисающей с потолка балки и принялся аккуратно подтягиваться, стараясь как можно меньше тревожить застывшие в неустойчивом равновесии конструкции. Солидная щель между потолком и частично обвалившейся стенкой коробки гауптвахты буквально манила пилота. Тем более, что плотно заваленный дверной шлюз не внушал никакого оптимизма. Ободрав в нескольких местах спину и чуть не распрощавшись с жизнью из-за не вовремя просевших строительных плит сиделец наконец то выбрался на свободу, подобно беспомощному червяку весомо приложившись при падении о засыпанные кусками пластобетона и какими то искореженными железками плиты космодрома. И буквально через пару мгновений после этого коробка гауптвахты сложилась внутрь себя, поскольку несущие конструкции не справились с резко увеличившейся нагрузкой. С той позиции, где лежал пилот, было отлично видно, что на крыше плоской вытянутой постройки скопились просто непомерные завалы строительного мусора...В недавнем прошлом бывшего западным крылом полицейского участка. Удар, пришедшийся в учреждение правопорядка, обрушил его как минимум на треть. Да и остатки выглядели какими-то...Обшарпанными.