Фанни Каплан. Страстная интриганка серебряного века

Вместе с тем Главное Тюремное управление просит Ваше Превосходительство войти в рассмотрение вопроса, не может ли Каплан, если она действительно совершенно утратила зрение, быть отнесена к числу каторжных, упомянутых в статье 117 Устава о ссыльных и подлежащих призрению в богадельне.

За начальника Главного Тюремного управления Беттихер.

Заведующий делопроизводством Мелких

Верно: за столоначальника Кудрявцев.

Резолюция: «Объявлено января 22 дня 1913 года ссыльно-каторжная Каплан. За нее расписалась ссыльнокаторжная Терентьева».

«Врач Алгачинского тюремного района, февраля 7 дня 1913 года.

Начальнику Акатуевской тюрьмы.

Вследствие надписи Начальника Нерчинской каторги от 10 января сего года за № 228 имею честь сообщить Вам, что ссыльно-каторжная Фейга Каплан совершенно слепа на оба глаза и потому на основании статьи 117 Устава о ссыльных и приложении 1-го к статье 14 об освидетельствовании ссыльно-каторжных как совершенно не способная к работам подлежит призрению в богадельне.

Врач Алгачинского района Купалов».

«Забайкальскому областному тюремному инспектору по Нерчинской каторге, 19 февраля 1913 года, № 1392.

Представляя настоящую переписку, прошу указания, в какую именно богадельню следует отправить ссыльнокаторжную Каплан, так как богадельня при Кадаинской тюрьме предназначена исключительно для содержания мужчин. Других же богаделен при тюрьмах Нерчинской каторги нет.

И. д. помощника начальника Нерчинской каторги подполковник Евтин.

Делопроизводитель Рогалев.

Резолюция от 28 февраля 1913 года, вх. № 1067:

В управление Нерчинской каторги: с возвращением настоящей переписки ссыльно-каторжную Каплан оставить в Акатуе.

За тюремного инспектора Сальстейн.

Заведующий делопроизводством Кудрявцев».

«Киев,

Киевская Губернская тюремная инспекция, 12 июня 1913 года, № 9671.

В Забайкальскую областную тюремную инспекцию (г. Чита).

На № 3625 Начальника Нерчинской каторги.

При сем препровождаются: копия выписки из приговора Военно-полевого суда от войск Киевского гарнизона на сссыльно-каторжную арестантку Фейгу Каплан и копия-отношения прокурора Киевского окружного суда от 8 января 1907 года № 6.

Дано знать начальнику Акатуевской тюрьмы, что к Каплан не должен быть применен ВЫСОЧАЙШИЙ УКАЗ от 21 февраля сего года».

«Делопроизводство, 8 июля 1913 года, № 12997,

Начальнику Акатуевской тюрьмы.

Тюремная инспекция дает знать для сведения, что к ссыльно-каторжной вверенной Вам тюрьмы Фейге Хаимовне Каплан (1601), осужденной по приговору Военно-полевого суда от войск Киевского гарнизона от 30 декабря 1906 года, не следует применять 18-й пункт XV111 отд. ВЫСОЧАЙШЕГО Указа от 21 февраля 1913 года.

Помощник тюремного инспектора Юсов.

Заведующий делопроизводством Кудрявцев».

«Начальник Акатуевской тюрьмы, октября 1 дня 1913 г., № 2128.

«Рудник Акатуй, адрес: Александровское почтово-телеграфное отделение Забайкальской области.

Начальнику Читинской каторги.

Сообщаю, что этапом сего числа согласно личного распоряжения Его Превосходительства господина военного губернатора Забайкальской области отправлена с исключением из довольствия во вверенную Вам тюрьму в распоряжение врачебного инспектора Забайкальской области для помещения во вновь открываемую лечебницу для излечения болезни глаз ссыльнокаторжная вверенной мне тюрьмы Фейга Каплан(1601).

Начальник Акатуевской тюрьмы Рыбайло».

«Начальник Акатуевской тюрьмы, октября 4 дня 1913 г., № 2167.

Начальнику Читинской тюрьмы.

При сем препровождаю личное дело и расчетную книжку на отправленную 1 сего октября во вверенную Вам тюрьму ссыльнокаторжную Фейгу Каплан (1601) для приложения к ее статейному списку, а книжку для выдачи на руки.

Начальник Акатуевской тюрьмы Рыбайло».

«Чита, начальник Читинской губернской тюрьмы, октября 12 дня 1913 г., № 10780

В Забайкальскую тюремную инспекцию

Рапорт:

Доношу, что 11-го сего октября при открытом листе начальника Акатуевской тюрьмы за № 2122 согласно личного распоряжения Его Превосходительства господина военного губернатора Забайкальской области прибыла во вверенную мне тюрьму ссыльно-каторжная Фейга Хаимовна Каплан на предмет производства ей операции в тюремной больнице.

Начальник Читинской тюрьмы Дрозд

Помощник начальника-заведующий канцелярией Швецов».

«Чита, начальник Читинской губернской тюрьмы, октября 15 дня 1913 г., № 10790.

В Забайкальскую областную тюремную инспекцию.

Рапорт:

Прошу распоряжения о возвращении в контору вверенной мне тюрьмы личного дела на ссыльно-каторжную Фейгу Хаимовну Каплан. Каковое ошибочно было заслано в Инспекцию при рапорте от 13 сего октября за № 10780.

Начальник Читинской тюрьмы Дрозд.

Помощник начальника — заведующий канцелярией — Швецов».

По ту сторону ночи (продолжение):

Тьма сменяет тьму. По ощущениям ты живешь: перемещаешься по больничной палате, ешь, пьешь, справляешь нужду. Но мир по ту сторону ночи, отдающий запахами несвежих простыней, карболкой, потными человеческими телами, кишечным смрадом от стонущих во сне, кричащих от боли людей, кажется плодом твоего воображения — он вне тебя. Ты его обоняешь, слышишь, осязаешь, воссоздаешь мысленно его черты, стараешься удержать в памяти. Двигаешься по призрачным его следам подобно лошади с шорами на глазах, ворочающей каменный жернов по кругу, которую она видела, когда ездила с отцом на мельницу в Рошицы намолотить муки к свадьбе старшей сестры.

Желанное время суток — ночь: во сне ты видишь! Зеленые деревья, пушисто-белые облака. Окружена зримым пространством, людьми — пусть призрачными, часто пугающими — не важно! Они для тебя реальны: светловолосые, темноволосые, кудрявые, лысые, по-своему одетые, со своим выражением лиц. Ты узнаешь издали знакомых, бежишь навстречу — легко, без палочки, разговариваешь с давно умершей бабушкой, с загорелым дочерна Максом на морском пляже, с подругами детства, товарищами по политическому подполью.

Во сне нередко бывает страшно: мучают чудовища, ты от них убегаешь на ватных ногах, двигаешься с трудом — чудовища с лицами тюремных врачей тебя настигают, хватают за горло, душат — ты в ужасе, вскакиваешь на постели… перед тобой — пустота, мрак.

«Я слепая, — вспоминаешь! Сле-е-па-а-я!» Новый пыточный день впереди — новая ночь…

Через год после того, как ее вернули в Акатуевскую тюрьму, сюда стали переводить мальцевских коммунарок — отдельное существование политкаторжан, по мнению властей, было ошибкой, поощрением государственных преступниц, обязанных прочувствовать в полной мере всю тяжесть вины за совершенные деяния. В один из дней — она стояла в валенках, закутавшись в платок, на больничном крыльце, курила — ее окликнули по имени. Обернулась — на нее налетели, тискали в объятиях, целовали.