"Фантастика 2-23-120". Компиляцмя. Книги 1-20

Чиж кинул на меня вопросительный взгляд, но я лишь покачал головой.

— Дюша расскажет.

Нет, не собирался делать из наезда на Лемешева какого-то секрета и утаивать наши дела от Воробья тоже не планировал, просто решил, что к словам Андрея пацаны отнесутся с куда большим пониманием. Это Евген в любую движуху с готовностью ввяжется — характер у него такой шебутной, а наш московский гость запросто может захотеть в стороне остаться. Не страшно так-то, но нам массовка не помешает, да и Воробей, пусть и худой как щепка, далеко не слабак.

— Темните вы, пацаны… — нахмурился он.

— Деньги надо с человека получить, — пожал я плечами.

— Не, у меня дел выше крыши. Ещё товар надо куда-то пристроить!

— Не гони, выделим мы тебе место, не проблема.

Воробей глянул на меня с некоторым сомнением, потом кивнул.

— Ну ладно, послушаю, что Дюша скажет.

В этот момент автомобиль повернул на проспект Ленина и, как было оговорено заранее, сразу прижался к обочине, замер у остановки общественного транспорта.

— Увидимся! — отсалютовал я пацанам, подхватил сумку и через боковую дверцу выбрался наружу. «Буханка» уехала, тогда двинулся к подземному пешеходному переходу. Пора было отправляться грызть гранит науки.

Учебный день ничем особенным не запомнился. Конспектировал лекции, отсиживался на семинарах, на переменах трепался с одногруппниками, благо сегодня не болела голова и не тянуло в сон. Правда, все разговоры неизменно сводились к завтрашней поездке «на картошку» и планам на шуры-муры с девчонками, а темы эти были мне малоинтересны.

По окончанию занятий я отказался от совместного похода в столовую и поехал домой. Точнее — отправился встречать Зинку, не забыв по пути купить два батончика «Марса». Ну и встретил, обнял и поцеловал.

— Серёжа! — Девчонка смущённо отстранилась, подёргала себя за чёрную косичку и попросила: — Ну не на всеобщем же обозрении! Веди себя прилично!

— А вчера…

— Вчера я тебя целовала! Мне можно! — Зинка взяла меня под руку и предложила: — Идём?

Я забрал её увесистый дипломат и машинально оглянулся, но ни «бычка», ни его чернявого приятеля среди покидавших школу учеников не заметил и потому спросил:

— Филя не дурил?

Зинка покачала головой.

— Они с Артуром поначалу совсем пришибленные были, потом успокоились. Я с ними не общалась.

— Газовый баллончик с собой взяла?

— Взяла, — подтвердила девчонка. — А ты уже завтра уезжаешь?

— Ага, — кивнул я, заметил, как разом погрустнели серые глазищи, и не удержался, чмокнул подругу в лоб. — Всё будет хорошо. Ненадолго же!

— На две недели!

— Во-первых, на десять дней. А во-вторых, даже две недели — это не два года.

Зинка вздохнула и прижалась к моему плечу щекой, но сразу успокоилась и предложила:

— Покормить тебя?

— Конечно! Когда это я от обеда отказывался!

Увы, обедом и чаем с шоколадными батончиками всё и ограничилось, даже не поговорили толком. Всё испортила младшая сестрица Зинки, умудрившаяся невесть как простыть в эдакую теплынь. В школу из-за красного горла она не пошла, но и постельный режим не соблюдала, носилась по всей квартире, будто нарочно заявляясь в самые неподходящие моменты. Ну а ко мне Зинка подниматься не стала.

— Буду это чудовище малолетнее лечить, — разочарованно пояснила она. — А то опять маме нажалуется, что бросила её одну бедную-несчастную.

Да меня и самого уже начинало поджимать время, только переоделся и сразу пошёл в гаражи, где и застал Андрея Фролова за вдумчивым изучением внешнего вида «буханки».

— Как думаешь, эта вмятина на двадцать штук потянет? — спросил он, указав на покорёженное крыло.

— На сколько договорились, на столько и потянуло, — пожал я плечами. — Мне просто ситуация сама по себе не нравится.

Андрей вздохнул и провёл ладонью по короткому ёжику светлых волос.

— Серёг, ты же понимаешь, что не прийти мы не можем?

— Не можем, — согласился я и развивать эту тему не стал, спросил: — Где все?

— Внутри, — кивнул Фролов на бокс.

— Не пьют хоть?

— Не, диваны сколачивают, а Воробей байки травит. Массовик-затейник, блин!

Я оставил приятеля во дворе, сам заглянул в гараж, где помимо пацанов, принимавших участие в утреннем спасении челнока, обнаружились Лёня Гуревич и Тихон Морозов. Только никто сборкой мебели уже не занимался, все сидели на паре сколоченных диванов и слушали разглагольствования Воробья. В своих высоких импортных кроссовках, фирменных джинсах и короткой замшевой куртке, пусть та и висела как на пугале, он смотрелся на фоне наших спортивных костюмов натуральным иностранцем. Лёня Гуревич и тот свой лоск как-то подрастерял.

Что порадовало — пусть пацаны и забили на работу, пива никто не пил, Толстый так и вовсе попутно делал какие-то пометки в журнале учёта: не иначе вёл бухгалтерию. К нему я и подошёл.

— Тиша, что с деньгами?

— Какими деньгами? — не понял Толстый.

— Моими деньгами. За август!

— А-а-а! — понимающе протянул Тихон, наполнил стеклянную баночку газировкой, без спешки осушил её и невпопад сообщил: — Я вчера деньги выдавал.

— Ну и? Меня вчера не было.

— А сегодня денег нет. Завтра принесу.

— Блин, Тиша! Я завтра на картошку уезжаю!

Пацаны заржали, будто сказал что-то смешное, а Тихон пожал пухлыми плечами.

— Значит, как приедешь, выдам. Сразу с авансом.

Я плюнул и налил себе газировки, сделал глоток и отставил баночку в сторону.

Сладкая гадость!

— А «на картошку» — это подработка такая? — спросил Воробей.

— Отработка, — хмуро проворчал я в ответ.

— Эх, провинция! — покачал головой наш столичный друг. — Вот Москва — это тема! Там такая движуха, такие сумасшедшие бабки крутятся! Здесь такого и близко нет! Со всей страны деньги туда собираются!

— А как же Ленинград? — поинтересовался Лёня Гуревич, в кои-то веки бросивший терзать джойстик игровой приставки.

— Не Ленинград, а Санкт-Петербург! — выставил вверх указательный палец Воробьёв. — А бедно там, что сказать могу. Нет, возможностей куда больше, чем в провинции, но с Москвой никакого сравнения. Видели бы вы, какие в столице вещевые рынки! Одна Лужа чего стоит!

— А ты в «Макдональдсе» был? — полюбопытствовал Тихон.

— Кто о чём, а Толстый о жратве! — рассмеялся Зинчук, а вот челнок кивнул.