"Фантастика 2-23-120". Компиляцмя. Книги 1-20
Шрифт:
— Дюша, чего тебе не спится? — ответил я вопросом на вопрос, кинул взгляд на настенные часы и хмыкнул. — Стоп! У тебя смена разве не началась ещё?
— Какая, на хер, смена? Мне вчера в ментовку повестку принесли! Звонил тебе, звонил. Никто трубку не брал.
Внутренности вмиг стянуло узлом и не простым, а каким-то особо затейливым из морских, а потом неприятные ощущения опустились куда-то в район паха, и окончательно сделалось нехорошо.
— На фига? — только и выдавил я из себя. — В смысле — вызвали на фига?
— Из-за Геры, наверное, кишки мотать
— Обожди, — попросил я, оставил трубку болтаться на проводе и ушёл на кухню.
На краю стола лежал прежде незамеченный мной прямоугольник желтовато-серой бумаги. Бланк повестки оказался заполнен от руки, я не стал даже разбирать неровный почерк и вернулся к телефону.
— Есть повестка.
— Тогда через двадцать минут на остановку подваливай, вместе поедем.
Я угукнул и повесил трубку. Нервное напряжение немного отпустило, но зато проявилась боль в области сердца.
Твою ж мать! Как всё запущено!
Нестерпимо захотелось порыться в дядькиных запасах и принять на грудь стакан портвейна или даже просто креплёного плодово-ягодного вина, но опьянение в грядущей беседе со следователем помочь точно не могло, я выкинул мысли о выпивке из головы и отправился чистить зубы. С разбитой губой это оказалось делом отнюдь не лёгким, но справился как-то.
После я ушёл в комнату, выдвинул ящик с одеждой и озадаченно почесал затылок. От кроссовок вчера пришлось избавиться, и теперь в моём распоряжении имелись только собственные армейские сапоги, надевать которые не собирался при любом раскладе — уж лучше в тапочках похожу! — либо же громоздкие рабочие ботинки дядьки, из разряда тех, что обычно именуются «говнодавами».
Были они воистину неубиваемыми, но при этом на редкость неказисты и побиты жизнью, да и со спортивными штанами смотрелись бы попросту смешно. Худо-бедно с ними гармонировали только мои джинсы. Те были пусть и отечественного пошива, зато варёные по всем правилам. В старших классах я подобно большинству сверстников испытывал непреодолимое желание соответствовать последним веяньям моды, но ни блатом, ни нужным количеством денежных знаков не обладал, вот и выкручивался как мог.
В джинсы я влез без всякого труда и после недолгих колебаний остановил свой выбор на простой синей футболке. Отсутствие рукавов выставляло напоказ порез на левом предплечье, но с разбитой губой беспокоиться по этому поводу точно не стоило.
Оговоренные двадцать минут ещё не вышли, так что я задержался пересчитать скопившуюся на руках наличность. Выложил остатки полученной за участие в автоподставе тысячи, к ним кинул мятые банкноты, которые забрал с тел своих несостоявшихся убийц. Быстро рассортировал купюры по достоинствам и прикинул, что вполне смогу приобрести билет до Москвы и без обмена долларов.
Всего набралось тысяча сто тридцать восемь рублей, поэтому пятьдесят баксов благоразумно брать с собой не стал и заложил серовато-зелёную купюру в томик Рекса Стаута. Ещё кольнуло мимолётное сожаление о впустую потраченной вчера двадцатке, но тут уж
ничего не попишешь. Невелика плата, в конце концов. Зато ноги унёс.Время начало поджимать, я посильнее затянул шнурки великоватых ботинок, схватил пакет со старой одеждой и выбежал из квартиры, захлопнув за собой дверь. А уже внизу, на первом этаже заколебался, не решаясь выйти из подъезда.
Липкой волной страха накатило осознание, что на мне висит уже три трупа, а за такое могут и голову оторвать. А ну как подельники вчерашних убийц пожалуют? Вот выйду сейчас на улицу и словлю заряд картечи.
Я замер, не решаясь сделать шаг на крыльцо, но потом всё же толкнул дверь, выглянул во двор. Вроде никого…
— В Багдаде всё спокойно, ага, — фыркнул я, отмирая от приступа иррационального страха, и поспешил на встречу с пацанами. Выбросил в один из мусорных баков пакет с вещами, вышел со двора и сразу углядел маячивших у соседнего дома Андрея и Рому, одинаково хмурых и похмельных.
— Чё так долго? — начал возмущаться Романов, а вот Фролов мигом приметил мою рассаженную губу и присвистнул.
— Серый, это кто тебя так? — заинтересовался он. — И прикид какой-то стрёмный. Тебя раздели, что ли, по беспределу вчера?
Спортивному костюму моя нынешняя одёжка объективно проигрывала, и на определение «стрёмный» я обижаться не стал, только досадливо махнул рукой.
— На мопеде вчера проехаться решил.
Рома басовито рассмеялся, Андрей недоумённо нахмурился.
— Гонишь, что ли?
— Блин, Дюша, ты же меня видел! Состояние моё помнишь? Надумал «Ригу» продать, вот и пошёл проверить, фурычит она вообще или нет. Ну и навернулся. Дождь же прошёл, скользко было.
— Сильно грохнулся? — полюбопытствовал Фролов.
— Да повезло ещё. Только губу разбил и руку расцарапал. Там в другом фигня: у мастерки рукав порвал и всю кровью залил, штанину цепью зажевало к чертям собачьим, а у кроссовка подошла отвалилась. Вообще хрен знает, чем её зацепил!
Пацаны заржали.
— Ну ты лошара! — покачал головой Андрей. — Хоть бы шлёпки какие надел.
— В ментовку в шлёпках? Да ну на фиг. На обратном пути в Торгаш заеду, приценюсь к обуви.
— А чего не на Зелёный? — удивился Рома.
Я невольно поёжился, но умудрился сохранить невозмутимое выражение лица и беспечно пожал плечами.
— Ну или так.
Вызывали нас не в районное, а в городское отделение, оттуда что до Зелёного базара, что до Торгового центра было рукой подать.
— Скатаемся с тобой тогда, — решил Андрей. — Ладно, двинули.
Рома отвлёкся стрельнуть сигарету, но сразу нагнал нас, и мы зашагали к ближайшей остановке, а на подходе к ней углядели спешившую в том же направлении парочку одноклассников. Узнали их сразу — очень уж характерные были у них фигуры, буквально по классике: Толстый и Тонкий. И если Лёню Гуревича, несмотря на высокий рост и худобу, Тонким никто сроду не называл, то к полноватому Тихону Морозову прозвище Толстый прикипело намертво. Не сказать, что он был прямо жирным, скорее просто дородным и рыхлым, но хватило и этого.