"Фантастика 2023-100". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
– Не можно, входить, – проговорил он, – княгиня отдыхать изволит. Никого пущать не велено…
– Ты что, Красибор?! – воскликнул Твердислав, – не уж-то не слышал, что Вече решило? Александр более не князь нам. Теперь его брат, Федор, править в Новгороде будет!
– Я Александру в верности поклялся, – сурово проговорил десятник, – не раз с ним в поход ходил. Кашу из одного котла ел. Защищать княгиню обещал. Ехали бы вы отсюда по добру, по здорову!
Он заслонил собой проход, на половину обнажив меч. Ратники за его спиной ощетинились копьями. Они понимали, что против сотни наемников им не устоять. Но поступить по-другому не могли.
Павел оглянулся. Сопровождающие его норманны, отцепив
– Стоять! – рявкнул Павел, – не хочу в первый же день кровь проливать.
Норманны нехотя повиновались.
– Что тут за шум, Красибор? – на крыльце появилась молодая женщина не высокого роста. Она была на удивление хорошо сложена. Стройную, точеную фигуру облегал, расшитый золотыми рисунками, красный, приталенный сарафан, подчеркивая привлекательные изгибы ее тела. Русые волосы были убраны под белый платок, закрывающий спину и плечи. Голову покрывал кокошник в виде короны, украшенный белым и розовым жемчугом. Однако красавицей ее назвать было ни как нельзя. Обычное лицо, не лишенное конечно, привлекательности. Чувствительный рот, с чуть пухлыми алыми губами. Но вот глаза! Что-то необычное, загадочное было во взгляде серых глаз. Глубокий, задумчивый до уныния, он все же притягивал к себе, заставляя забыть обо всем, не обращать внимания на небольшие изъяны.
– Александра Брячиславовна, – не слезая с коня, поклонился Твердислав, – люд новгородский на Вече, сказал свое слово, – он повернулся, указав рукой на Павла, – решив брата мужа твоего, поставить на княжий престол.
– Мне известно, что несчастный Федор, умер в юности, – возразила княгиня.
– Это не так, – спокойно сказал боярин, – бог смилостивился над ним, предоставив второй шанс. Новгородцы высказали свою волю. Прими и ты ее.
Юная княгиня равнодушно взглянула на Павла.
– Я, не желаю лить кровь, – ответил он на молчаливый вопрос, – но если кто-нибудь встанет у меня на пути, пролью, ее не задумываясь.
– Хорошо, – спокойно произнесла княгиня, – Красибор, убери людей и пропусти нового князя. Ни нам противиться воле народа.
Она развернулась и медленно стала подниматься по наружной лестнице.
Десятник толчком вогнал меч в ножны. Ворча, что-то себе в бороду, все же посторонился.
На пороге Павла встретил старик, одетый в черный кафтан.
– Это княжий ключник, – пояснил Твердислав и, повернувшись, добавил, – Онисий, покажи новому князю его хозяйство.
Ключник поклонился. Прихрамывая на одну ногу, он засеменил к резному крыльцу. Павел осмотрелся. На дворе находилось множество других построек: избы для дружины, конюшня, своя пивоварня и кузня, хлев, птичник, амбары, кладовые, погреба, баня. Всего и не перечесть.
Сам терем возвышался в три венца. Сложен он был из бревен. Как знал Павел, русские князья жили только в деревянных строениях. Считалось, что каменные хоромы схожи со склепами, и в них живым делать нечего.
На втором этаже располагались хозяйские палаты. Проемы окон закрывали рамы, закрытые разноцветными слюдинитовыми пластинами.
Нижняя горница была чисто выметена, вымыта и окурена благовониями. Но затхлый воздух все же остался. Как князь ушел в поход, помещением видимо не пользовались. Вдоль стен стояли лавки, обитые сверху шерстяной тканью. Напротив входа, на невысоком помосте, стоял массивный княжий стул с широкими подлокотниками. Седалище было обито красным бархатом. Сверху лежала мягкая подушка.
Справа, в углу горницы над зажженной лампадой, висела икона в медной раме.
Павел подошел к креслу. Оглядел его со всех сторон, после чего опустился в него. Приосанившись, оглядел рассевшихся вдоль стен бояр.
" Вот я и добился своего, – подумал
лже Федор, – взять власть, оказалось не трудно. А вот, чтобы удержать ее в своих руках, надобно еще постараться…"Глава 15. Стан русской дружины
Александр открыл глаза. В шатре было темно. Но вот полог откинулся, и ровный утренний свет разогнал царивший вокруг разгром. Голова раскалывалась, словно кто-то нещадно сдавливал ее тесками. Яркий свет резал глаза. Князь новгородский обхватил виски, зажав ладонями уши.
Прикрыв за собой полог, так, чтобы через щель проникал в шатер свежий воздух, Гордеев поднял опрокинутую скамью, стер с нее пыль и сел, с жалостью глядя на Александра.
– Нельзя, княже, так себя изводить, – осуждающе покачал головой Дмитрий, – ты еще от сотрясения, полученного в битве, не отошел.
– Что тут произошло? – Александр исподлобья взглянул на воеводу, красными глазами.
– Значит, не помнишь? Это плохо. Беречь тебе себя надобно, – Гордеев протянул князю кружку с мутной жидкостью, – на-ка испей. Лекарь специально для тебя отвар сделал.
Александр взял чашу. Понюхал ее содержимое. Скривился, но все же залпом выпил. Боль постепенно стихла.
– Ладно, – смилостивился Дмитрий, – не стану больше тебя мучить неведением. Освежу тебе память. А там глядишь и сам все припомнишь. В самый разгар пира, примчался гонец от Колояра, оставленного тобой посадником, на время похода. Грамоту он от него привез. Пишет твой верный слуга, что в Новгород пришла ладья норманнская. На ней, в сопровождении сильного варяжского отряда, прибыл человек из дальних земель. Колояр пишет, будто признали в нем новгородцы брата твоего, Федора, который тринадцать лет назад схоронен был. На Вече, народ принял решение, передать ему правление Новгородом, всеми его землями и людьми. Ты как узнал о том, что он в тереме твоем поселился, да жену твою в заложниках держит, так в такое бешенство пришел, чуть гонца собственноручно не задушил. Еле оттащили. Ты же княже, по шатру стал бегать, столы, скамьи переворачивать, блюда да кувшины в бояр швырять. Затем застыл, словно изваяние каменное. Лицо твое побелело будто мел. И упасть бы тебе, если бы люди верные не подхватили, да на ложе твое не уложили. Всю ночь метался ты в беспамятстве, а лекарь твой тебя отварами отпаивал. Только под утро и успокоился. Уснул.
– Значит, все явью было?! Не примерещилось мне?! – Александр вскочил на ноги, но тут же опустился назад на край кровати, – значит, сейчас какой-то самозванец в палатах моих хозяйничает?! Жену мою унижает?! А я тут, совсем войском своим отсиживаюсь?! Собирай воевода рать. Немедля в Новгород возвращаюсь! Ворота не откроют, штурмом город возьму! Изменников и всех бунтовщиков на плаху! Самого самозванца, на кол велю посадить! Да на центральной площади поставить!
– Погоди княже, – твердым голосом проговорил Дмитрий, – не горячись. Тут крепко подумать надобно.
– О чем тут думать?! – продолжал горячиться Александр, – время дорого! Нельзя давать самозванцу возможности закрепиться в городе, да войско собрать! Идти надо немедленно!
– Жене твоей, – продолжал увещевать князя Гордеев, – пока ни чего не угрожает. Не будет Федор с первых дней отношения с новгородцами портить. Хочет он все по закону сделать. На то и Вече собирал. Без поддержки народа ему не выстоять. Потому и варваров своих в узде держать до времени станет. Попробуешь его силой свалить, новгородцы грудью за него встанут. Сколько душ ты готов положить на алтарь своей гордыни? Ну, положим, город ты возьмешь. То дело не хитрое, ломать, ни строить. Но порушишь ты его изрядно, да крови безвинной прольешь много. От чего люд новгородский против себя настроишь. А это Федору и надобно.