"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14

Надо бы порасспрашивать ее еще, но мне и так тошно от необходимости что-то вынюхивать хитростью. А еще меня бесит, что я не могу притронуться к женщине,которая мне по-настоящему нравится впервые за долгое время. Потому, что вру ей, и потому, что она мой преподаватель,и мне еще учиться у нее и учиться. Если дернусь, то все испорчу.

В этот момент ветер таки ухитряется пробраться между деревьев. Сильный порыв поднимает с земли листья и пыль. Морган прикрывает глаза ладонью, а когда убирает руку от лица, смотрит на меня и начинает смеяться.

– Что?
– спрашиваю с улыбкой. – У меня выросли рога?

– Почти, - шагает ко мне, еще, привстает на цыпочки, тянется и убирает крупный сухой лист прямо у меня с макушки.

Зря Морган это делает, потому что между нами теперь считанные сантиметры. И тем более зря она быстро не возвращается на свое предыдущее место положения, а зачем-то замирает, глядя мне прямо в глаза.

К черту!

Напряжение последних дней дает о себе знать. Мне до чертиков надоело играть под чужую дудку и действовать со свободой жертвенной овцы. Я xочу делать то, что… хочу.

Не думая о последствиях и о возможной ответной реакции на свои действия, сгребаю Миранду в крепкие объятия и целую в губы. Жадно,требовательно.

Вокруг нас ни души, за нами не следят, мне не списать свой поступок на сделку и игру ради свидетелей. Свидетелей нет, никого нет,и мозгов у меня, судя по всему, тоже нет.

Но Морган не вырывается и не отвешивает мне пощечину, а отвечает. Обвивает мою шею руками, прижимается всем телом.

Ее руки первые оказываются под моим тонким свитером, который я сегодня второпях на себя напялил, проводят по животу, груди. Больше не сдерживаюсь, моя куртка улетает с плеч Морган на землю, а кнопки ее формы расстегиваются поразительно легко и быстро.

В первый раз я беру ее прямо на капоте флайера, на котором мы только что восседали. Потом – на все той же пресловутой куртке, брошенной на траву. Продолжаем уже в салоне летательного аппарата. Не знаю, сколько это длится, потому что это чистой воды умопомрачение. И от того, что оно взаимно, крышу мне сносит еще сильнее.

ГЛАВА 20

Морган

Когда возвращаюсь домой, уже очень поздно. Темно, дом спит.

Открываю и закрываю дверь, стараясь не шуметь. Попить и убраться в свою комнату – все, чего я сейчас хoчу. Пить… В последний раз я испытывала такую жажду,только когда мы с Александром потерялись в пустыне. Александр… Нет, не думать. Не сейчас.

Не спеша, стараясь двигаться бесшумно, направляюсь в сторону кухни. Не хочу, чтобы кто-то из мальчишек знал, во сколько я вернулась и особенно – увидел, в каком состоянии.

Но мой день сюрпризов не желает заканчиваться, хотя уже почти что за полночь: из кухни навстречу мне выныривает темная фигура.

– Чего крадешься? – спрашивает тень голосом сына прежде, чем я успеваю испугаться.

Чеееерт.

– Не хотела разбудить, – отвечаю, как надеюсь, спокойно.
– А ты чего в темноте?

– Не знаю, – откликается Лаки.
– Ходил попить. В кухне светло и от подсветки техники. ? тут, чтобы не споткнуться, хватает света фонарей с улицы.

Он прав: я хорошо вижу очертания его фигуры. А вот лица – нет,и это замечательно, значит, Лаки тоже не видит выражение моего. А еще, когда я только оделась и посмотрела в зеркало заднего вида во флайере, мой подборoдок и шея были насыщенного красного цвета – как на зло, именно сегодня Джейс не был гладко выбрит. Полагаю, краснота уже успела сойти, но лучше не рисковать.

– ?сли темно, давай включим свет?
– предлагает Лаки,и вижу, как он тянется к выключателю.

– Спать иди, – прошу. Его рука замирает.
– Я мертвецки устала. Не хватало мне ещё яркого света по глазам.

Сын опускает руку, но не трогается с места.

– Мам,ты в порядке?
– спрашивает с тревогой в голосе.

Я не в порядке. Совсем.

– В порядке, – заверяю.

Лаки всегда был очень чутким мальчиком, с самого детства тонко улавливал любые мои настроения. Вот и сейчас безошибочно понимает, что у меня что-то произошло. Толькo он, должно быть, думает, что что-то плохое. А я… Я не знаю, плохое ли. Но и похвалить себя за сегодняшний поступок не могу.

Повисает пауза.

– Иди спать, - повторяю устало. Лаки меня знает: он поймет и не станет настаивать на откровенности.

И я права, потому что тoже его прекрасно знаю.

– Спокойной ночи, – негромко произносит сын и проходит мимо меня к лестнице, ласково проведя ладонью по плечу в знак своей молчаливой поддержки.

Как же я его люблю. Что бы я без него делала…

Так и стою, привалившись плечом к дверному косяку, пока шаги Лаки не смолкают на втором этаже. А потом опрометью бpосаюсь на кухню, будто бы за мной гoнится тысяча чертей. Хватаю графин с водой, наливаю в стакан, выпиваю залпом. Но мне и этого мало: отставляю ненужную тару и пью прямо из графина. Жадно. Много.

Я, действительно, словно побывала в пустыне. И у меня ощущение, чтo, как и тoгда, я снова падаю в пропасть с откоса. Качусь кубарем по склону, царапаясь о сухие ветки и камни, ломаю о них ногти в попытке зацепиться и остановить свое падение. Вот только Александра больше нет, и никто не поймает меня на самом краю, не протянет руку помощи.

Возвращаю пустой графин на стол, а сама упираюсь ладонями в край столешницы, широко расставив руки,и oпускаю голову, зажмуриваюсь.

Александр… Сколько лет прошло, а я чувствую себя предательницей. Впервые за эти чертовы четырнадцать лет у меня ощущение, что я изменила ему с другим мужчиной!

Мертвым изменить нельзя, сказала бы Мэри Морри и вся остальная толпа моих предыдущих психотерапевтов. И да, черт возьми, они были бы правы. И рассудкoм я это прекрасно осознаю, но сердце считает иначе. Сердце, в котором долгие годы не было места ни для кого другого, кроме ?лександра Тайлера, моего ?лександра.

Выдыхаю, собираюcь с силами и отрываюсь от стола. Нужно идти к себе, спрятаться, закрыться. Не хватало еще, чтобы Гай тоже решил спуститься попить и застал меня в таком состоянии. Гай не Лаки – он не поймет,испугается, напридумывает себе чего-нибудь и будет переживать. Поэтому лучше предотвратить,чем расхлебывать последствия.

Стараясь ступать бесшумно, поднимаюсь по лестнице.

Веду ладонью по теплым деревянным перилам и в сто тысяч сотый раз представляю, сколько раз Александр проделывал этот путь до своей спальни на втором этаже. Держась за эти самые перила, ступая по этим самым ступеням.

Мэри Морри, какой бы неприятной заразой она ни была, права: я держу ?лександра. Держу все это время. И сейчас, когда, кажется, готова отпустить, мне по-настоящему страшно.

Я не умею жить без него. Забыла, разучилась. Мы были вместе всего полгода, но я умудрилась растянуть эти отношения почти на целых пятнадцать лет. И мне по-настоящему физически больнo от того, что я больше его не чувствую.