"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14

Райан быстро возвращается, протаскивает в проем обломки ящика. Все бы хорошо, но снег валит мокрый, древесина влажная. Все толпятся вокруг досок, таких многообещающих и бесполезных. Попс заходится кашлем, причем таким, будто еще минута, и его легкие лягут на пол рядом с непригодным материалом для растопки. Мышонок усаживается на корточки прямо там, где стоит, обхватив себя руками и сотрясаясь от крупной дрожи.

— Была бы хотя бы бумага, — бормочу себе под нос, не думая, что меня кто-то услышит. Но как всегда недооцениваю Кесседи. Ловлю на себе его пристальный взгляд.

Райан, только не говори, что ты…

Горло перехватывает то ли от холода, то ли от догадки. А Кесседи опускается на колено в пыль возле брошенного рюкзака, расстегивает, копается в нем. А когда находит искомое, я уже без сомнений знаю, что он достанет.

Олаф подходит ближе, подсвечивая фонарем, а Райан берет книгу, решительно раскрывает и начинает вырывать страницы. Одну за одной. Закусываю губу. Хорошо, что у меня не осталось дорогих вещей.

В неровном свете вглядываюсь в лица членов банды. Коэн выглядит довольным. Мышь в ужасе. Брэдли Попс поражен. Фил хмурится, кажется, видит книгу впервые. Остальные смотрят на бумажные листы с радостью. Для них это то, что поможет разжечь костер, и только. Отворачиваюсь. Не хочу искать корни своих нелепых ощущений.

Курт приносит с улицы еще несколько мокрых досок и ломает на куски уже внутри. Быстро и дружно организовываются сразу три костра в разных концах помещения подальше от дверного проема, из которого тянет холодом. Весь мой вклад — протягиваю Райану зажигалку и наблюдаю, как бывшая семейная реликвия занимается огнем.

Банда разбивается на группы: у самого большого костра — Коэн, Олаф и Фил, у второго — близнецы и Курт, у третьего — я, Кесседи, Мышонок и Попс. Честное слово, в этот раз не пытаюсь оказаться возле Райана, чтобы опять попробовать его разговорить. Сейчас мне хочется только разуться, согреться и молчать. Но стечение обстоятельств снова срабатывает против моих желаний.

Бывший склад слишком большой, чтобы обогреть его как следует, но, когда сидишь возле костра, терпимо. Одежда влажная, зато если ее снять, замерзнешь намертво, пусть лучше сохнет так. Единственное, на что решаюсь, разуться, вытянуть ноги к костру и положить ботинки сушиться. Вижу, что разуваются почти все, а также снимают промокшие шапки. Оставляю кепку на голове. Стараюсь снимать ее все меньше, мало ли.

Дрожь унимается только через полчаса. Костер весело потрескивает. Помещение заполнено дымом, но лучше уж так, чем находиться там, снаружи. Часовых не выставляем, в такую погоду никому и в голову не придет выйти на улицу, не то что напасть.

Коэн засыпает почти мгновенно, как самый изнуренный. По помещению разносится его храп. Кутаюсь в одеяло и радуюсь, что мне досталось место у костра в самом дальнем углу, подальше от “базы” главаря.

Голоса быстро смолкают, члены банды перестают возиться и засыпают. После такого марш-броска в метель никто даже не хочет есть или пить, только спать. Тишину и треск костров только время от времени нарушает кашель или чихание кого-нибудь из Проклятых. Мышонок чихает и шмыгает носом даже во сне. Скверно.

Некоторое время пытаюсь уснуть, но не получается. Знаю, что приснится девочка и ее семья. Не хочу. Переворачиваюсь с бока на бок. Кутаюсь в одеяло. Подтягиваю колени к груди. Но так не лучше и не теплее.

— Чего возишься? — тихий голос совсем близко.

— Не знаю, — огрызаюсь и принимаю вертикальное положение. Сажусь, поправляя одеяло, под которое так и норовит пробраться жгучий холод.

Кесседи сидит у костра в той же позе, завернувшись в свое одеяло по самый нос, и напоминает куколку бабочки. Уставшую куколку бабочки.

— Тебе не жаль? — какой черт тянет меня за язык? Меня ведь уже предупреждали, что за поползновения на личное, я могу получить по носу.

Кесседи ежится.

— Всего лишь книга.

— Не думаю, — бормочу, отворачиваясь. Сижу и смотрю на огонь.

— Читал надпись на форзаце, — без вопросительной интонации.

— Угу, — не вижу смысла отнекиваться. — Извини, — мне слишком давно не приходилось ни благодарить, ни извиняться. Чувствую себя неловко, но то, что трогать книгу отца Райана у меня не было ни малейшего права, понимаю прекрасно.

— Проехали, — отзывается Кесседи. — Не о чем горевать. Если бы мы вовремя не развели огонь, половина банды завтра бы слегла. А тот, кто разболеется в походных условиях, не жилец. Меньшее из зол, я тебе уже говорил.

— Говорил, — признаю и вздыхаю. Усталость таки берет свое. Может, получится уснуть? Но что-то снова тянет меня за язык: — У тебя больше ничего не осталось в память о семье?

Пожимает плечами с фальшивым равнодушием.

— От моей семьи давно ничего не осталось. А память к предметам не имеет никакого отношения.

Райан не смотрит в мою сторону. Как и я несколько минут назад, вглядывается в пламя костра. Огонь притягивает взгляд.

Почему он говорит со мной? Время от времени ставит на место, когда пересекаю границы, но все же говорит. И я не чувствую от него враждебности.

— Как ты попал сюда? — рискую, затрагивая личное. Оправдываю себя тем, что Кесседи пошлет меня куда подальше, если не захочет отвечать, как это было, когда речь зашла о Джеке Смирроу.

Отрывает взгляд от костра и переводит на меня. В рыжих отблесках огня шрам, пересекающий бровь, виден отчетливее, чем обычно.

— Куда — сюда? — хмурится. — К Проклятым?

Мотаю головой.

— В Нижний мир.

Несколько секунд Райан просто смотрит на меня и ничего не говорит, и я ожидаю грубости, которая поставит меня на место. Но на его губах появляется кривая улыбка, точно такая, какую мне довелось впервые увидеть на фото эсбэшников.

— Никогда не сдаешься, а, умник?

Понимаю, о чем он. О том, что снова пытаюсь выведать у него информацию. Но сейчас дело не в СБ, я правда хочу знать. Именно я.

Поэтому говорю:

— Можешь не отвечать.

Моя цель — узнать, как Проклятые связаны с терактами. Вряд ли, прошлое Райана даст мне зацепку. История Джека Смирроу — возможно.

Попс закашливается во сне, и подвигается ближе к Мышу в поисках тепла. Меня снова пробирает дрожь. Тоска по касанию — одна из самых страшных мук Нижнего мира. Здесь можно получить прикосновения только сексуального характера, и то, чаще против воли.

Мои мысли уходят в неприятное русло, и вздрагиваю от голоса Кесседи: