"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
— Ты этого действительно хочешь?
— Нет, — так же честно ответила я, сама мысль о расставании сейчас казалась мне невыносимой. — Но это мой долг.
— Тогда ты должна уйти сейчас.
Мне захотелось зажмуриться, но я сдержалась. Я тоже могу выглядеть спокойной, когда мою душу разрывает на части.
— Что бы ни сказал Рикардо, — продолжал Александр, — что бы ни было написано в официальных отчетах, твоей репутации на Земле придет конец, ты станешь изгоем, и, что бы ты ни говорила, все до конца жизни будут считать, что ты «снюхалась» с лондорцами и предала Родину.
Мне хотелось возразить, возмутиться, заявить, что он
Я опустила глаза, уставилась на переплетенные на коленях пальцы. Я не знала ответов, но я точно знала одно:
— Я не уйду сейчас, — я снова вскинула голову и встретилась с ним взглядом. — Не сейчас, — повторила тверже.
— Миранда, двадцать шесть дней, — значит, он тоже считал! — Всего двадцать шесть. Легче не станет… Если ты намерена уйти, — добавил Александр, выдержав паузу.
— А у меня есть выбор? — вскинулась я, не видя смысла сдерживаться. — Я хочу остаться с тобой больше всего на свете, но что я могу? Мое назначение закончится, и мой долг вернуться и предстать перед командованием. Если меня спросят, хочу ли я вернуться назад и продолжить службу у вас, готова ли, я скажу «да», и с радостью вернусь, да что там, прибегу, распевая победные песни. Но если мне этого не предложат, я не смогу оспорить приказ. Меня могут возвратить на земные корабли, а могут отправить на другое лондорское судно, и я обязана буду подчиниться. Я, прежде всего, солдат, а только потом женщина.
Ну вот, сказала.
— Ты можешь подать в отставку у себя, — Александр говорил все тем же спокойным тоном. — Захочешь, поступишь на службу у нас. Это неважно, все можно решить. Но ты можешь остаться со мной.
Я опешила.
— Это, что, что-то вроде предложения руки и сердца?
Александр едва заметно скривился от моей формулировки, но это и то было облегчением: наконец-то, хоть какое-то проявление эмоций из-под капитанской маски.
— Что-то вроде. Можешь называть так.
— Нет, так не пойдет, — возмутилась я. — Ну а ты? Разве ты не можешь бросить Лондор? Отправиться со мной на Землю? А?
У Тайлера дернулся уголок губ, как будто он хотел рассмеяться, но так и не рассмеялся.
— И что меня там ждет?
Он больше ничего не сказал, но этого и не требовалось. «Все лондорцы — враги» — было не только моим личным девизом, но и убеждением всей моей планеты. Я ведь прекрасно помнила ситуацию на Одине-III, когда ко мне прицепились земляне, думая, что я лондорка. Если бы Александр оказался настолько глуп (или ослеплен любовью, не знаю) и принял бы мое предложение, что бы ждало его на Земле? Вечная опала? Никакой работы? Вся его жизненная энергия, талант — куда все это? Спустить все это в трубу? Ради чего? Ради меня? Он прав, это даже не смешно.
А ведь Александр не предлагал мне зеркальной ситуации. Он предлагал мне продолжение той жизни, которой я действительно наслаждалась в последние месяцы, предлагал мне службу на «Прометее», полеты и… себя.
Я почувствовала, как кровь прилила к лицу. Опустила глаза.
— Прости, — прошептала я, испытывая жгучий стыд.
— Морган, Морган, что же мне с тобой делать, — пробормотал Александр, но, к моему удивлению, весело, а не обиженно.
Я с опаской подняла глаза и посмотрела на него: нет, совершенно точно, не обиделся и не разозлился.
— Ладно, нет, так нет, — бодро подвел итог Тайлер. — Давить на тебя
в этом вопросе точно не собираюсь.— А если по истечении двадцати шести дней я все же решу уйти? — сама не знаю, зачем я это спросила, наверное, всему виной мое природное упрямство.
Александр криво улыбнулся:
— Прикую тебя к койке в своей каюте, — потом все же посерьезнел: — Куда я денусь? Естественно, я тебя отпущу.
Как отпустил свою бывшую жену… Как он сказал тогда в пустыне: «Когда видишь в глазах любимого человека непоколебимое желание уйти, объяснения и долгие разговоры уже ничего не изменят». Почему-то эта фраза отчетливо въелась в память. Отпустит, в этом я не сомневалась. И я стану еще одной бездушной женщиной, разбившей ему сердце. Вот только, в отличие от меня, Элизабет, его не любила.
Я встала, обошла стол и без зазрения совести устроилась у него на коленях, а потом крепко обняла.
— Мне плевать на репутацию, — сказала я, нарушая повисшее молчание, — я всегда была изгоем, мне не привыкать. Но я очень тебя прошу, дай мне эти двадцать шесть дней, которые у нас остались. Не хочу и не могу сейчас ничего решать.
Как странно, до этого разговора мне казалось, что я абсолютно уверена в своем намерении уйти, а сейчас, когда я вдруг осознала реальность и последствия этого решения, я поняла, что на самом деле ничего еще не решено. Но переступить через пятнадцатилетнюю ненависть, живущую в моем сердце, и принять Лондор? Смогу ли я? Даже ради Александра?
— Хорошо, — пообещал Тайлер, — В таком случае, мы отправимся на задание, а с последствиями будем разбираться потом.
— Хорошо, — эхом повторила я. Эти двадцать шесть дней нужны были мне как воздух.
Не знаю, сколько мы так просидели, молча и просто обнявшись, а потом я, как всегда все испортила.
— Почему так, — задала я, как мне казалось, риторический вопрос, — в «Тринадцатилетней войне» погибло множество людей с обеих сторон, но лондорцы по-прежнему лояльны к землянам, а земляне ненавидят лондорцев?
Я почувствовала, как руки Александра напряглись на моей спине. Что я такого сказала?
— Не стоит об этом.
— Не поняла, — я подняла голову, чтобы встретить взгляд человека, знающего больше меня и явно не желающего делиться этой информацией со мной. — Объясни.
Тайлер закатил глаза, делая вид, что я превращаю муху в слона.
— Ерунда, забудь.
Ну уж нет, в этот раз я так легко не сдамся.
— Каждый раз, когда разговор заходит о «Тринадцатилетней войне», ты бросаешь фразы, значение которых я не понимаю, а объяснять отказываешься, то переводя тему, то сводя все в шутку. Ты, правда, думаешь, я не замечаю? — я говорила спокойно, но прожигала его взглядом. Эти недомолвки уже порядком затянулись, и я нуждалась в ответах.
Кажется, Александр понял, что я не шучу.
— Дело не в самих землянах, — сказал он, уверена, тщательно подбирая слова, — дело в вашем правительстве. Политика.
Я нахмурилась:
— Все еще не понимаю.
Взгляд Александра пробежал по кабинету, словно пытался за что-то «зацепиться» и в очередной раз перевести тему, чтобы уйти от ответа. Я терпеливо ждала, когда же до него дойдет, что я абсолютно серьезна.
Кажется, понял.
— Эту политику Земля начала еще в шестисотом году, — год начала «Тринадцатилетней войны», — и продолжает ее до сих пор. Поддерживает ваш патриотизм, так сказать.