"!Фантастика 2023-109". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– Да, Прибылов голова, – говорю я тоном ильфопетровских «Пикейных жилетов» [555] .
– Да и вообще эти пробоины сбоку танков не очень мешают ему воевать, но может залететь шальная пуля или осколок, потому и завариваем.
– Ну что ж, молодцы, благодарю за службу, товарищ младший воентехник.
За это время, заварив пробоину от снаряда пушки 20к (то ли с БТ, то ли Т-26 угостили), ремонтники выгнали во двор «трешку», и на ее место Т-34 (тот, что бронеприцеп вытаскивал) притащил Т-IV. «Четверку» тоже угостили сбоку, еще и два катка вместе с гусеницей перебиты, это наш танкшрапфугас постарался. Вроде огромная страшная боевая машина, а сделанный из отходов девайс прибыловского изобретения остановил танк, потом еще кто-то вбок добавил снаряд «сорокапятки» (то ли ПТО, то ли 20К), и экипаж (кто
555
Фраза «Бенеш – это голова» – цитата из «Золотого теленка» Ильфа и Петрова.
Сижу, никого не трогаю, вдруг подходит Семенов:
– Ну что, капитан, тяжела шапка Мономаха?
Видимо, меня сморило, и я спросонья отвечаю невпопад:
– Да так себе папаха… Что, кто, где? Игорь Романович, что случилось?
– Да ничего не случилось. Ты чего какой-то притормаживающий, сморило, что ли? – говорит мне этот экстрасенс-убивец из эНКаГэБэ.
– Я хотел с тобой поговорить об атаке на станцию, накроем ее, немцам на нашем направлении хана настанет. Последняя нитка снабжения прервется, придется Федьке (который теле-фон Бок) со своими архаровцами перейти на подножный корм, изображать из себя коней монгольских. Потому надо к этому делу серьезно подойти, небитых немцев не осталось, все, амба, немцы теперь битые и ученые стали. Мне кажется, мы сегодня выбили последних лопухов из гитлеровской армии, впредь так легко, как сегодня, уже не будет. Мы, конечно, всесторонне подготовились, но сразу скажу: командовали с той стороны очень плохо.
– Почему? Вроде это ты, Романыч, всякого непотребства понарасставлял у них на дороге, а немцы как немцы были.
– А чего тогда Красная Армия катится колбаской по Малой Спасской? Ты, Виталя, переоцениваешь нас и недооцениваешь фрицев, а это вояки еще те. Сегодня они наступали без огонька, и у меня три объяснения этому. Первое: они не знали наше количество, то есть знали, но прохлопали пехоту, ну и опсищуков. Они же ночью пришли и до того в боях не участвовали, а нас немчура срисовала давно, до самого последнего солдатика, ну, этого хромого хохла, как его там, Регонько. Так вот, если бы не пехота, нас бы сегодня просто скушали бы. А так не хватило сил. Второе: они попались на мою удочку, на ложные позиции и маскировку, я бы на такое не попался. И третье, не до нас немцам, не до нас, чувствую, крошат они ридну Червоную [556] армию и нас отодвинули пока на второй план. Я бы не полез бы так, нахрапом, разведал бы перед атакой, наловил бы «языков», и только потом сунулся бы. Атака – не оборона, при ней всегда трудней, оборона тоже не сахар, но все равно она легче нападения. Теперь о станции: разбить ее нам надо, причем кровь из носа, и на три дня Федька [557] останется без ЖД сообщения. Кавалерийский наскок а-ля Чингисхан не прокатит, и я надеюсь, ты со мной согласен?
556
Червоный – красный (укр.).
557
Федор фон Бок.
– Да на все сто процентов, что ничего не даст, Игорь Романович, я вот ломал голову, но пока Онищук нам информацию не принесет, мне кажется, думать рано.
– Ну почему, можно придумать шкоду [558]– каверзу и потом уже прикинуть ее на конкретный населенный пункт с его индивидуальными особенностями. Есть что навскидку?
– Да мне давно хочется применить один древний метод, метод Чингисхана, того самого, пусть он был против нас, но воевал-то реально круто?
558
Шкода – хулиганство, озорство (устар.), вовсе не чешское авто.
– Ну, давай, колись гунявенький, что за метод имеешь в виду?
– Ну, выкликаем роту добровольцев, они нападают на предместья станции, наводят шороху и драпают, как только немцы отпор
дают, быстро и успешно. А мы ждем, рассредоточившись, половина с одной стороны станции, половина делает засаду, на дороге к Прошкуву, по которой будут наши застрельщики отступать. Ну и немцы должны пустится в погоню за краснозвездыми «грубиянами», а тут их встретят злые ребятки. И устроят фашистам поголовное изнасилование со всеобщим летальным исходом. Это идея Машутки моей, это она книжек о злых татаровьях начиталась. Автор то ли Ян какой-то, то ли Хан.– Ну, понятно, идейка, скажем, неплохая, тем более Чингизкой не раз испробованная, ну, значит, подождем от Петьки разведданных и, расплантовав, что и как, пойдем вперед.
Тут и на ловца зверь побежал, то есть на нас Зворыкин набежал с радиограммой. А она ж на армянском, так Зворыкин, оказывается, не поленился, сбегал к Ашоту, и тот на обороте «гумажки» русифицировал радиограмму:
«На станции батальон из охранной дивизии, кроме того, взвод танков БТ и Т-26. Также на станции имеется рота украинских националистов, ждем распоряжений. Онищук».
– Зворыкин, ответь Онищуку, чтобы наблюдал и собирал информацию и ничего не предпринимал, ясно?
– Так точно, товарищ командир, ну я тогда к Ашоту, чтобы он зашифровал.
– Беги, Гена, беги. – И радист бегом рванул от нас.
– Ну что скажешь, Романыч?
– Норма, на роту застрельщиков немцы кинут не менее двух рот, так что от четырех рот врага на станции останутся две роты, уже намного легче. Предлагаю кавалерию тоже пустить с какой-нибудь третьей стороны на станцию, чтобы переполоху было побольше. А еще можно летунов вызвать, чтобы они помассажировали станцию.
– Нет, Романыч, летунов пока трогать не след, справимся своими силами, нас больше, да и ребята не просто обстрелянные, а боевые терминаторы. А вызов летунов – это расход горючего и бомб, пока они у нас невосполнимы.
– Тоже верно, и когда планируешь начать операцию? Кстати, чегоминаторы? Это ты опять на своем древнеузбекском? [559]
– Ну, я думаю, сегодня отдыхаем, уж потом, часов в десять ночи, поднимаемся и выдвигаемся к станции. Пока доедем, пока то да се, пройдет часа три, значит, в два часа ночи (они же утра) роту застрельщиков кинем на станцию, парни должны навести марафет и сделать ножки. Ну, чтобы немцы потом протянули ножки, бесповоротно, навеки, во веки вечные, аминь на фиг. Кстати, Онищук, ну который ваш однополчанин из Испании, говорит, в тридцати километрах аэродром есть, с него в ту ночь (22 июня) фашисты нас бомбили. Может, отправим группу заплатить по счетам, ну, РККА не любит долгов, вот пусть штуки три танков со взводом бойцов точку поутюжат, аэродром же тыловой и охраняется взводом охраны. Вот наших там и должно хватить, да еще ночью, да врасплох.
559
Семенов шутит: древнеузбекского языка нет и не было никогда.
– Ну почему бы нет, капитан, почему бы нет, только на всякий случай броневика два добавь и «косилку». А насчет станции, пока засада кончает с преследователями, удар нанести должна первая ударная группа, шум второго удара символизирует эскадрон Бондаренко. А засадники, раскокав попавших на чингисхановский развод нацистов, врываются на станцию с третьей стороны. Быстро превращаем станцию в бледное воспоминание о станции и уходим на Родину. Ребятки, что напали на аэродром, прямо должны выдвигаться на мост у Навалок (местечко так обзывается, у них тут так принято, Сувалки/Навалки).
– Товарищ майор, а вдруг не успеем к утру мост взять, нас же противник в клещи возьмет.
– А мы к мосту заранее Хельмута с ребятками пошлем, пусть возьмут его тепленьким и сторожат. Передай Хельмуту СДшные жетоны (у нас в архиве штук пять есть), пусть он сыграет какую-либо СДшную инсценировку.
– А это мысль, Романыч, – заключаю я фантазии Романыча и вижу, что рядом давно уши греет какой-то лейтенант из новых.
– Слышь, чудо, ты кто такой? И почему к начальству без доклада?
– Виноват, товарищ командир дивизии, младший лейтенант Великов Дмитрий.
– Так, ты знаешь, младший лейтенант Великов, как называется, когда красноармеец подслушивает служебные разговоры своего командования? Это называется как минимум трибунал.
– Виноват, просто я не решился перебивать, товарищи командиры.
– А че те надо было, че пришел-то?
– Так я хотел попросить оставить меня с группой Вахаева, прикрывать отход основной группы.
– Ну, так проси, чего стоишь?