"Фантастика 2023-122". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
На каждое плечо — по одной.
Ожегши Виньярда взглядом, сей великолепный воин выслушал сбивчивый рассказ своих подчиненных о найденном на берегу Дрины странном шелта (что бы это ни значило), который разумеет по-русски. А еще о его манере грести клинками и странных манипуляциях с древесиной. И еще о чем-то, что Виньярда не касалось: про каких-то сарацинов, всё тот же мост через Дунай, и про гаубицы. Потом резким жестом руки командир отправил подчиненных прочь и повернулся к Сью:
— Я — полковник Лука Стоянович, тебя взяли мои четники… — вполне понятно сказал он po-russki. — Ты откуда такой взялся? Чьих будешь? И вправду — шелта?
Парень развел руками:
— My name is Sew! How do you do?
— Сью? Это ведь женское имя, а? Но на бабу ты не
Шустрый вестовой топоча подошвами кожаных башмаков подбежал к полковнику и что-то затараторил.
— Курва! — сказал полковник. — Уж прости, Сью, но если ты хочешь догнать своих шелта — тебе придется повоевать с сарацинами на нашей стороне. Знаю — нейтралитет, но сарацин вы не жалуете и ситуация необычная…
Виньярд пытался понять, куда на сей раз несет его завихрение судьбы, но пока только хлопал глазами. А полковник Стоянович продолжал:
— В общем — выступаем к Дунаю. Пройти придется через развалины старого города, а там сейчас орудуют сарацины… Вряд ли тебе удастся постоять в сторонке, когда засвистят пули. Чтоб ты знал — мы будем взрывать Панчевский мост, и пересечь реку до того, как это произойдет — твой единственный шанс. Переплывать Дунай на лодочке — не лучшая идея. Это не Дрина… Держись поближе ко мне, и не теряйся. Не хочется потерять тебя по глупости, мне проблемы с шелта не нужны!
И начался дурдом.
Чета полковника Стояновича — больше тысячи бойцов — снималась с места. Палатки оседали одна за другой, костры гасли, козлы с винтовками разбирались. Военный скарб вьючили на косматых коренастых пони — именно они до поры скрывались в бревенчатых загонах. Люди передвигались пешком: ни автомобилей, ни верховых животных Виньярд не заметил.
Каждый из четников нес солидный рюкзак — килограмм на пятьдесят, не меньше. Единственной поблажкой для женщин было то, что дополнительные боеприпасы и тяжелое вооружение тянули все-таки мужчины. Сью разглядел несколько ручных пулеметов и компактных минометов — и на этом всё. Что всё-таки представляла собой эта чета? Партизанский отряд? Кто такие эти сарацины, которые орудуют в старом городе? И на каком-таком паровозе какие-то шелта укатили на Беловодье?
И вообще — Виньярд был готов многое увидеть на старушке-Земле спустя тысячу лет после заката цивилизации, но никак не вполне довольных жизнью неунывающих четников, которые выстроившись в походную колонну под бодрый матерок «пуковника» зашагали по лесной дороге вдоль течения Дрины. Где хмурый народ в противогазах, тушенка из банок и счетчики Гейгера?
Звонкий, полный жизни женский голос еще и песню запел — по всей видимости, хорошо известную четникам, потому что они подхватывали слова, один за другим, и подстраивали под ее ритм шаги:
— Тамо далеко, далеко од мора…В этом раздольном, легком лиричном напеве слышался грохот боевых барабанов, лязг стали и отголоски многотысячелетней истории войн. Эти четники, весь их народ был очень не прост — и Виньярд потихоньку вспоминал, крупинка за крупинкой, и спустя час ходьбы уже был уверен, с чьими наследниками имеет дело. Эти — могли выжить и в горниле ядерной войны, с них станется!
Колонна взяла бодрый темп — чета делала не меньше пяти-шести километров в час.
— Ну что, Сью Шелта, ножки не болят? Вы-то всё по железнице да по железнице… — полковник Стоянович подкрался незаметно.
— Я — Сью Виньярд, мистер Стоянович. И мне не впервой преодолевать на своих двоих многие километры… Расскажите-ка лучше: куда мы идем и что нам предстоит. Так-то мне с вами по пути, но всё-таки хотелось бы знать заранее!
Полковник оглянулся и рыкнул бодро одному из молодых четников:
— Ебем ти лепо,
Лазар! Брже, брже! — а потом ткнул локтем Виньярд в бок. — А то ты не знаешь? Сарацины опять сожрали все зерно за зиму, и — ништа за сејање, вот и прут к нам, хотят добраться до наших клетей и амбаров… Курац им, а не наша кукуруза! Дурной народ, и эмиры их — тоже дурные. Всякий раз как через Дунай перебраться пытаются — мы их убиваем. А потом переходим Дунай сами — и убиваем снова. Мы крови не боимся, а? Теперь, правда, они раздобыли хаубиц батерија, и рабы прут их от Суботицы к Панчевскому мосту. Если допрут и переправят на наш берег — тяжко придется… Старый город их авангард взял врло брзо, чете Йовановича пришлось отступить — но мы всяко успеем раньше, мы — и другие четы. Они могут исхлестать спины рабов до костей, но мы успеем раньше — и встретим их. Прошлую зиму ваши хорошо их причесали — и сарацины не лезли, мы немного били су опуштени, вот и просрали старый город. Но зато — подрастили молодую смену! Добри ратници, ох добри! Ох, будет битва!Лука Стоянович даже поёжился от предвкушения. Сью еще раз удивился их воинственности, но виду не подал, и спросил:
— Наши? Какие наши?
— А я почем знаю — которые из ваших там были? Большая, шумная локомотива, воз, вагоны, лампочки, музыка, митральезы, шум, гам, стрельба, куча детей, девойки и женки в ярких юбках… Откуда мне знать какая там семья была? Точно не Виньярды — я такой фамилии у шелта вообще не слыхал. Ты откуда будешь-то? Можде, шпанская железница?
— Да вот Милош сказал — с Луны свалился…
— Дурень, — сказал Лука Стоянович. — Не бывает людей на Луне. Люди — они по Земле ходят. Мы не пташки Божьи чтобы летать. А до Луны пешком не дойти, туда лететь нужно. А ты летать умеешь?
— Не умею, — развел руками Виньярд.
— Вот! Хочешь, я тебе скажу — а ты можешь покивать, если угадаю? Знамо, знамо у вас, шелта, обеты да обряды, все очень сложно и таинственно.
Сью пожал плечами. Полковник воспринял это как согласие:
— Алексиначки-Рудник и Балканска железница! Я знамо, сколько у вас детей. Вам тесно на Транссибе, и в Европе — тоже. Вы наступаете друг другу на пятки — и теперь ищете новые кочевья, новые железницы. Ты — разведчик, потому плыл по Дрине… Хотя — должен был по Мораве, если с Алексиначки-Рудника… Черт тебя знает… Ладно, ладно! Я скажу королю — вы сможете прислать послов, договоримся. Слыхал, руси с Беловодья имеют пассажирские и грузовые перевозки, и почту на ваших возах. Ты скажи вашим баронам — если так будет и в Королевстве — почему не отдать вам железницу? У нас она все равно зарастает травой и ржавеет… Ну прав я? Прав?
— Нормальная версия, — кивнул Виньярд. — Интересная.
— Во-от! — тут Стоянович заметил что-то возмутившее его до глубины души и заорал: — От кур-р-рва! Руке од дупета, момак, ебем ти…
И далее по списку. И помчался наводить порядок где-то в центре маршевой колонны. Виньярд зашагал дальше, разглядывая окружающие красоты и прислушиваясь к разговорам четников.
Обладая остаточной памятью Гая Кормака, который бывал на десятках планет и слышал сотни наречий, мозг Виньярда все дни форсированного марша четы Стояновича работал на пределе, используя личные и инкорпорированные данные для анализа местного языка. К концу третьей ночи он наконец смог увязать раздельные смыслы и значения в связный речевой поток. И теперь, сидя у костров четников, разделяя с ними еду и пищу, Сью слушал разговоры и потихонечку охреневал.
Крах цивилизации? Постапокалипсис? Ощущения потери великого наследия? Не, не слышали. В Четвертом тысячелетии от Рождества Христова люди жили, работали, плодились и размножались и творили свою людскую дичь точно также, как и раньше. Сильно ли плакал Колумб о падении Римской империи? Нет, он просто отправился покорять Индию — и плевать ему было, что пересекать Атлантику пришлось на каравелле, а не на квинквиреме… Переживал ли Иван Грозный об отсутствии в Москве акведуков, Колизея и терм? У него были выгребные ямы, медвежьи потехи и бани, и ему было вполне этого достаточно.