"Фантастика 2023-123". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
— У меня четкое ощущение, Гаттак, — сказал Форр, — что все, чему тебя здесь учили, прошло мимо твоих ушей. Я не понимаю, как ты вообще сдал экзамены!
— Я отвечал так, как меня учили, куратор. Вы слышали от меня то, что хотели услышать. Но время на исходе, — молодой разведчик сидел напротив Форра и смотрел куратору в глаза. Говорил он четко и хлестко. Слова его словно разрезали воздух и полосовали сознание Форра. Выглядело это жутковато. Опытный и тертый куратор чувствовал себя под этим колючим взглядом подчиненного неуютно и задавался лишь одним вопросом: откуда у этого сопляка такая уверенность в собственной правоте?
Гаттак же тем временем продолжил:
— Нынешняя модель работы разведки с ее неповоротливым механизмом управления, с ее длительными и бесплодными попытками создать
— Но кто даст тебе право на подобную работу? — в голосе куратора Форра отчетливо слышались нотки ужаса.
И Гаттак ответил:
— Два месяца назад на исповеди меня постигло откровение. Сам Бор говорил со мной. Он выбрал меня и дал поручение спасти Родину. Очистить ее от скверны. Любым путем.
Ситуация вышла из-под контроля, Форр понимал это. Поверить в слова Гаттака он не мог, как не мог и подвергнуть их сомнению. Что, если он говорит правду и Бор действительно снизошел до него? Тем более что однажды такое уже случалось с этим курсантом. Проверить слова разведчика не мог никто из руководства СОЗ, только разве что… В глазах куратора Форра вспыхнула робкая надежда. Кажется, он понял, как следует поступить. Он резко встал из-за стола и, бросив Гаттаку и Корре короткое «останьтесь здесь», стремительно вышел из кабинета. Щелкнули замки. Молодые люди переглянулись. Девушка смотрела на сокурсника с нескрываемым ужасом в глазах. Она не могла поверить в то, что сейчас от него услышала. Этот безумец только что наговорил на статью. Сейчас Форр приведет охрану или черных клириков, и Гаттака уведут. А вместе с ним и ее. Она все слышала. Она все знает. Она уже носитель запрещенной информации. Но более всего Корру поражало спокойствие Гаттака. Этот молодой парень сидел сейчас рядом с ней и просто улыбался. Он был спокоен. У него не участилось дыхание, глаза не выражали страха, пальцы не бегали в тревоге по столу, рук он не заламывал, ногой не стучал. Гаттак сидел так, словно был высечен из камня. Ни единый мускул на его умиротворенном лице не дрогнул. Понимает ли этот несчастный, что подвел и себя, и ее под расстрельную статью? Осознает ли, что только что признался в том, что планирует совершать самые тяжкие преступления против Родины, против самого Бора? Кто вообще поверит в то, что Бор говорил с ним? Он не клирик, он простой высший. Функционер, выращенный с одной целью — служение на благо Родины.
Мысли Корры прервал куратор. Он вошел в кабинет так же стремительно, как и покинул его.
— Я не вправе решать подобные вопросы, Гаттак, — сходу сказал Форр. — И прежде чем ты затянешь свою песню о вмешательстве высших сил, хочу предупредить: ты сейчас идешь по лезвию бритвы. Идешь сам и тянешь за собой Корру и меня. Будь на то воля Великого Бора, и мы бы удостоились аудиенции с ним. Я не могу дать тебе в руки карт-бланш такого порядка. Но знаю того, кто может. Вот.
Он протянул Гаттаку записку с адресом.
— Вам обоим необходимо наведаться по этому адресу и побеседовать с генеральным клириком Фаэттоном.
— Но…
— Никаких «но», — сухо ответил Форр, — это приказ. И да, я знаю, что иду с тобой по краю. Понимаю, что, не доверяя твоим словам, ставлю под сомнение и учение Бора. Но я разведчик. Я давал присягу. И мое назначение на эту должность также продиктовано волей Бора. Так что нет, я не боюсь его кары. Я делаю все, что в моих силах, чтобы не выпустить в свет такого монстра, как ты. Разговор окончен. Идите, вас уже ждут.
Корра плелась за новоиспеченным мужем по холодным улицам Борограда. Их сопровождал конвой из черных клириков, которых, по всей видимости, прислал
сам Фаэттон. Она уже мысленно попрощалась с этим светом. В ее душе не было места даже толике надежды на спасение. Она стала свидетельницей вопиющего святотатства. Она была с Гаттаком наедине, ночевала в его комнате, они вместе исповедовались. Никто не поверит, что этот сумасшедший, вышедший из-под контроля разведчик не оказал на ее психику никакого влияния. А в том, что этот спокойный и уверенный в себе разведчик сошел с ума, девушка не сомневалась. Судя по всему, он искренне верил в то, что Бор говорил с ним лично. Гаттак сейчас излучал такую уверенность, такую решительность и непоколебимость в своих убеждениях, что было очевидно — человек с нормальной психикой не смог бы так обманывать и обманываться сам. Он точно тронулся рассудком.Они прошли пару кварталов и свернули к набережной, где располагался главный храм Борограда — большое современное здание, ничем, впрочем, храм не напоминавшее. В отличие от тысяч других храмов, это высокое и неприметное серое здание служило штаб-квартирой черного клириктората. В народе это здание так и окрестили — серый дом. Обычным прихожанам доступ сюда был заказан. Откровенно говоря, никто сюда и не стремился попасть. Все знали: если пред тобой распахнулись двери главного храма Бора, обратной дороги уже не будет.
Именно с этой мыслью Корра и заходила вслед за Гаттаком в небольшую дверь с торца: они отсюда больше не выйдут.
Конвой сменили служащие собственной безопасности ЧК (черного клириктората). Разведчиков обыскали, велели оставить верхнюю одежду в небольшом помещении и провели сетью длинных коридоров на нижний ярус здания. Тут не было ни окон, ни картин, ни какого-либо декора. Все двери были стальными, с маленькими смотровыми окошками и запирались снаружи мощными засовами. Никаких электронных замков.
«Изоляторы», — догадалась Корра и уже приготовилась занять один из них. Но, к ее удивлению, страшный коридор они миновали, никого не заперли. За следующей массивной дверью был лифтовый холл. Большой грузовой лифт спустил «гостей» еще на несколько ярусов под землю, там Гаттака и Корру передали другим охранникам, а те уже привели ребят в странное помещение, больше напоминавшее приемную какого-нибудь чиновника средней руки.
Охранники оставили их одних и вышли, заперев дверь на ключ. В приемной был только один стул, его тут же заняла Корра. Девушка даже не села — она упала на него, почти не чувствуя сил в ногах. Ее руки безвольно повисли, взгляд уже не выражал никаких эмоций. Страх перед заключением и обвинительной речью генерального клирика парализовал ее волю. Единственное, чего она сейчас хотела, чтобы эта пытка временем не длилась долго. Хотелось поскорее услышать приговор и расстаться с жизнью.
Гаттак же обошел небольшое помещение и остановился возле двери, обитой потертой кожей. Он по-прежнему выглядел уверенным в себе и не выказывал никаких эмоций. Он знал, за ними наблюдают. Наблюдают с самого их прибытия. Оценивают каждый взгляд, фиксируют каждый жест, прощупывают их слабости. От Корры он не ожидал такой реакции — все-таки она выпускница разведшколы, элита из элит. Как ее вообще взяли в разведчики с такими данными? Сейчас он видел на стуле не будущую разведчицу, а маленькую девчушку, уже смирившуюся со своей участью. Что-то тут было не так, не могли взять в разведку человека, настолько неподготовленного в психологическом плане. Получается, либо Корра отыгрывает какую-то роль, либо она действительно имеет за плечами какой-то страшный бэкграунд и теперь на самом деле боится разоблачения.
Гаттак уже хотел было надавить на Корру и постараться выпытать у нее причину столь странного поведения, но не успел — в двери, возле которой он стоял, что-то щелкнуло, и она приоткрылась.
— Прошу, входите, — услышал Гаттак знакомый высокий голос и посмотрел на Корру. Вся бледная, с легкой испариной на лбу, девушка обреченно встала со стула и подошла к своему напарнику. Он кивнул девушке, открыл дверь и пропустил ее вперед.
Комната утопала во мраке, ноги ощутили мягкий ворс дорогого ковра. На стене напротив входа висела огромная икона Бора, под ней располагался массивный дубовый стол, а за ним в кресле с высокой резной спинкой восседал генеральный клирик Фаэттон.