"Фантастика 2023-127" Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Маша наклонила голову и слегка улыбнулась. Игнатьев прекрасно знал о ее пристрастии к горячему шоколаду и бессовестно пользовался этим каждый раз, когда надо было поднять ее настроение или отвлечь от сезонной хандры, наваливающейся все сильнее.
– Итак? – вопросительно произнес поручик, когда они сделали первые шаги.
– Макдональд в разговоре с Гувером проговорился, что фабрикант отправился к швабам…
– Понятно, – кивнул Алексей, – Чемберлен уже в Берлине. Детали известны?
Маша покачала головой.
– Это было сказано между делом. Макдональда сейчас больше беспокоят проблемы его партии. Насколько я поняла, его пригласили в игру, но теперь у него появились новые обязательства… И новые партнеры. Вам знаком такой финансист – Джейкоб Шифф? Он уроженец Франкфурта, но живет и работает
– А кто еще?
– Например, его жена – Тереза Леб. Именно в банке ее отца трудится указанный Джейкоб.
– И на основании чего вы сделали такие выводы?
– Хотя бы на основании того, что в Берлин поехал только министр колоний, а с миссис Леб изволил встретиться сам министр иностранных дел Британии.
– Мария, только не говорите мне, что всю эту информацию вы почерпнули из офисной переписки.
Маша звонко рассмеялась.
– Конечно же нет. Мистер Гувер настолько уверен в своей безопасности, что избрал для обозначения должностных лиц самый незамысловатый шифр, именуя их «Первый», «Второй» и так далее. И когда он говорит по телефону, что «Третий племянник» встретился с тетушкой Терезой, остается только сопоставить его слова с этой иерархией и найти похожее имя на конвертах…
Маша посерьезнела, остановилась и вскинула на поручика свои огромные глаза.
– Бюро мистера Гувера используется для неформальной связи Британии с Европой и Америкой, и мне становится страшно, когда слышу эти планы и вижу задействованные силы для их реализации. Алексей, понимаете… Они о России говорят, как о бифштексе… Мы для них – такие же дикари, как те, кого они еще вчера продавали на невольничьих рынках, они не видят никакой сословной разницы: что русский крестьянин, что дворянин для них – один и тот же туземный варвар, только второй слегка приукрашен перьями… Даже в Петербурге, не говоря о провинциях, мы живем в своем пасторальном мирке и ведать не ведаем, что вокруг России стягиваются кольца анаконды, она уже открыла свою пасть… И это очень, очень страшно!
– О каких планах вы говорите?
Маша закрыла глаза и, как будто читая невидимый текст, выпалила:
– Первое – уничтожить торговый и военный флот России и, ослабив ее до пределов возможного, оттеснить от Тихого океана в просторы Сибири. Второе – приступить к овладению всею полосою Южной Азии между тридцатыми и сороковыми градусами северной широты и с этой базы постепенно теснить русских к северу. Так как по обязательным для всего живого законам природы с прекращением роста начинается упадок и медленное умирание, то и наглухо запертый в своих северных широтах русский народ не избегнет своей участи… [179]
179
Из книги Вандама (Едрихина) А. Е. «Геополитика и геостратегия».
Закончив, Маша опять распахнула свои глаза-блюдца с блеснувшими и застывшими в уголках злыми слезинками.
Игнатьев взял в свою руку крепко сжатый кулачок девушки.
– Маша, вы меня пугаете! Откуда вам известны такие подробности? Вас же могут поймать за перлюстрацией!
– Меня поймали в первый же день, – в глазах Маши заплясали чертенята, – но спасла любовь к грамматике. Читая письмо, я автоматически начала исправлять орфографические ошибки и так увлеклась, что не заметила, когда со спины подошел босс, а у меня весь лист уже в исправлениях… Пролепетала ему ни жива, ни мертва, что не могу позволить себе отправить безграмотную писанину… Думала – выгонит сразу, а он только хмыкнул и предложил за дополнительную плату проверять все его отправления. Несмотря на университетское образование, его американские обороты смотрятся в переписке с англичанами неграмотно и вульгарно, а с французским и немецким у Гувера вообще беда. Так что я с тех пор не только секретарь, но и редактор, – Маша строго прищурилась. – А вы, поручик, откуда знаете, что это именно
подробности? Смотрите в глаза! Отвечайте честно!– А нам о них поведал государь во время последней встречи… Он говорил, что английская расовая теория декларирует: нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные, должны господствовать в мире над остальными. Апологеты этой теории в Англии и Америке предъявляют народам, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда все будет в порядке, в противном случае неизбежна война. Я не знаю, удастся ли им новый крестовый поход против России. Но если да, то они будут биты так же, как и в прошлом, когда пришли к нам с Наполеоном [180] .
180
Из интервью И. В. Сталина газете «Правда» о речи У. Черчилля в Фултоне. 14 марта 1946 года.
Игнатьев отпустил руку девушки и участливо спросил, старательно подбирая слова:
– А не пора ли вам, Мария Александровна, возвращаться на Родину из этого гадюшника?
Маша отчаянно затрясла головой.
– Нет! Только не сейчас! Они как раз что-то замышляют, и я умру, если не узнаю подробности.
Поручик поморщился, как от зубной боли.
– Не хотел вам говорить прямо сейчас, но это наша последняя встреча… В соответствии с планом ваших революционных работодателей, мне предстоит обеспечить прикрытие для группы боевиков-социалистов, желающих проникнуть в резиденцию императора… Сегодня вечером я уезжаю, и вы останетесь в этом мрачном городе совсем одна…
– Дорогой граф, – Маша вымученно улыбнулась, – Канкрин предупреждал меня о страхе и одиночестве как о необходимых издержках службы. Морально я готова. Не знаю даже, что опаснее – тайком копировать переписку Гувера и Макдональда или сопровождать фанатиков-головорезов. В любом случае – берегите себя! Вы – хороший человек, и мне, конечно, вас здесь будет не хватать… А я справлюсь. Помните, я рассказывала про свои приключения…
– Да, Мария, вы – настоящая Афина Паллада! И мне так хочется хоть что-то сделать для вас… Загадывайте любое желание – постараюсь исполнить! Хотите что-либо передать родным? Я готов служить обычным почтальоном.
– Родным – нет, но у меня есть нечто, что может заинтересовать Георгия Викторовича, а может быть, и государя, – Маша достала из-под рукава крохотный листок. – Гувер и Фальк обмениваются обычно телеграфными сообщениями, но вчера наш офис получил письмо, запечатанное, насколько я поняла, личной печатью. О содержании письма мне ничего неизвестно, но оттиск я решила зарисовать. Может быть, изображение как-то поможет в поисках этой загадочной личности.
– Так, взглянем, – Игнатьев внимательно осмотрел рисунок и даже провел по нему пальцем, как будто пытаясь ощутить рельеф, – пикирующий сокол… и Фальк – по-немецки сокол. Надо будет проконсультироваться со специалистами по геральдике. Но в любом случае, Мария, вы – чудо! – поручик замялся. – Не знаю, уместно ли говорить сейчас эти слова, но я был бы счастлив, если бы служил под началом командира с такой волей, смекалкой и таким характером, как у вас.
Предел регулирования
– Александр Александрович, – голосом, от которого могли замереть даже тараканы в щелях, обратился к ротмистру Шершову император, – повторите, пожалуйста, вывод для августейших особ, чтобы они поняли, что натворили.
Начальник контрразведки смущенно потер переносицу и опять раскрыл папку с докладом:
– Исходя из общего направления усилий британской внешней политики, донесений агентов, перехвата отправленных и полученных сообщений резидентов Британии, а также принимая во внимание состав участников и темы последних встреч британских политиков в Японии, Франции и Германии, можно сделать достаточно уверенный вывод, что Лондон, пользуясь внутренним кризисом Российской империи и внешними осложнениями отношений с кайзером, будет пытаться навязать России разрушительную войну на два фронта, в Азии – с Японией, в Европе – с Германией…