"Фантастика 2023-130". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Как это произошло?!
– Скорее, тушите пламя!
– Куда исчезли пленники?!
– Эти выродки бегут прямо к берегу!
Не оглядываясь, они продолжают бежать вперед, и каждый шаг по льду отдает треском. Ренэйст видит, как трещины обгоняют их, устремляются к самому берегу, и жмурится крепко, продолжая с трудом перебирать ногами по льду. Из-за борозд, оставленных на ледяном полотне островитянами, и жара пламени, безжалостно поглощающего весь корабль целиком, плотный этот покров тает и вскоре разойдется, как порванная ткань. Им стоит поторопиться, если не хотят они оказаться в холодной воде – ни они с Радомиром, ни островитяне, на чьем корабле больше нет спасения.
Замечает ведун, что она отстает, и хватает за руку, дергая на себя и вынуждая бежать
Им конец. Никто их не спасет, и Радомира с Ренэйст постигнет та же участь.
Сколько еще будет это продолжаться? Как долго будет проходить она через один и тот же ужас? Когда все это закончится, Ренэйст никогда в жизни больше не приблизится ко льду. Даже воскресшие боги не смогут заставить ее этого сделать. Ей так страшно, что в какой-то момент обгоняет она Радомира, продолжая держаться крепко за его руку, и ведет за собой, слыша, как сам ведун хохочет задорно, запрокидывая голову.
Ему смешно? Как может быть ему смешно, когда вокруг такой ужас творится? Быть может, столь он напуган, что даже не может понять, что происходит, но слабо верится в это. Ренэйст знает, каков он, и, будь ему страшно, совершенно иначе себя бы вел.
Нет. Это вовсе не страх. И Ренэйст знать не хочет, что творится сейчас внутри Радомира.
Ноги их касаются снега, которым покрыт берег, и крики позади них звучат громче, чем пламя, созданное солнцерожденным. Кажется ей, что нутро ее горит даже сильнее, чем кнорр, доставивший их на север. Жадно дышит Белолунная холодным воздухом, успокоиться пытаясь. Все так же крепко держится она за руку Радомира, стиснув его ладонь в своей ладони, и поднимает на него взгляд. Смотрит ведун на пожар, устроенный им, и нет в нем больше даже отголосков былого веселья. Все те люди, что плыли на корабле, погибнут. Им не взобраться на горящий корабль, а лед, разломившийся на отдельные льдины, не сможет выдержать их всех. Кто-то уже в холодной воде, кто-то пытается удержаться, но итог для всех будет один.
Они не хотели этого. Не желали им зла, хотели только отвлечь, чтобы сбежать.
Выпрямившись, плечом к плечу стоит Ренэйст подле Радомира, наблюдая за тем, как охваченный пламенем кнорр медленно погружается в воду, опадая на самое дно. Как и люди, что были у него на борту, погибает корабль, с траурным воем разломившись на две части.
Сильнее сжимает Ренэйст руку ведуна, поднимая на него взгляд. Лицо Радомира совершенно спокойно, но северянка не может понять, что видит в его глазах – отблески пламени или что-то иное.
– Мы должны идти, – шепчет она.
Крики замолкают, и мир вновь погружается в тишину. Кивнув, Радомир выдыхает и ведет Ренэйст к лесу, продолжая держать ее за руку.
Глава 7. Путь домой
– Мы идем целую вечность.
– Я знаю. Но мы должны продолжать идти.
Вздыхает Ренэйст тяжело, продолжая пробираться сквозь снежный покров вперед. Снег здесь глубок и рыхл, изредка в белом хаосе можно разглядеть следы редких зверей, что все еще таятся в этих лесах, и человеческие следы – охотников, не оставляющих надежду поймать средь заледенелых елей какую-либо дичь. По этим следам и старается ориентироваться конунгова дочь; снег здесь не идет уже очень, очень давно, и одни следы стирают другие, сменяясь более новыми, которые останутся на нем до тех пор, пока не появятся другие. Значит, не так давно здесь были люди, и держали свой путь они из Звездного Холма, единственного поселения на этих просторах. Нужно только понять, какие именно из этих следов приведут их к столь желанным стенам.
Только не так-то это и просто. Следы слишком запутаны, а деревья так высоки,
что небо не разглядеть. Быть может, увидь она звезды, быстрее понять бы смогла, куда стоит держать им путь, но взобраться она не сможет; ветки и стволы деревьев так сильно заледенели, что гладкими стали. Съедет вниз сразу же и лишь силы потратит на бесполезные попытки.Кривится Радомир в ответ на ее слова, но не говорит ничего. Нос его раскраснелся от холода, и сильнее кутается ведун в плащ, прячась от мороза. Здесь куда холоднее, чем в видении том, в котором впервые Ренэйст он увидел. Или, быть может, ему только кажется? Мир этот совсем не похож на родные его края – темный и мрачный, холодный и нелюдимый. Нет здесь ни цветов, ни зеленой травы, ни ласкового света. Все, что вокруг, в любой миг возжелать убить тебя может.
Все еще думает ведун о тех людях, погибших по их вине, и воспоминания эти тяготят его душу. Не зверь он, не жестокий убийца, и зла им не желал. Да только под Луной один лишь закон свят – либо ты, либо тебя. И Радомир не позволит хоть кому-то себе навредить.
С Ренэйст о том говорить он не решается. Ей уж вряд ли далось это легче, чем ему. Перепуганная девчонка в тот миг стояла подле него на берегу, а не суровая варяжская воительница. Смотрела на него глазами голубыми, держала крепко за руку и не верила, что сами они живы.
Теперь эта девчонка ведет его через лес, и остается Радомиру лишь верить ей.
Ноги утопают по колено в снегу, идти становится лишь сложнее с каждым сделанным шагом. Силы покидают, и продолжать путь не так-то просто. Кажется ему, что ходят они кругами, и никогда не выйдут из этого леса. Все здесь одинаково, вековые ели скрывают от них небесное полотно, и как понять, где дорога, что приведет их к желаемой цели? Откуда только в Ренэйст уверенность, что смогут они выбраться?
Шагает она впереди, упрямая и молчаливая, и волосы ее сливаются с царящей вокруг белизной. В своей стихии Ренэйст, и теперь судьба их в ее лишь руках. Кому как не Белой Волчице покорить непокорный лес, найти дорогу сквозь пышные еловые ветви? И самой ей верить хочется в то, что сумеет она справиться, но знаков, могущих послужить ориентиром, слишком мало, и начинает она сомневаться, не ходят ли они по своим же следам.
Остановившись, с тревогой озирается Белолунная по сторонам. Вокруг них лишь безмолвная тишина, нарушаемая звуком собственного дыхания да тяжелыми шагами Радомира. Встает он подле нее, опираясь рукой о плечо луннорожденной, и, проведя языком по потрескавшимся своим губам, бормочет хрипло:
– Если не поем – умру.
Кивает Ренэйст, соглашаясь; поесть им нужно. Коль не будет сил, то точно погибнут. В пустыне единым чудом выжить смогли, подобной удачи им больше ждать не стоит. Похлопав побратима по ладони, коей сжимает он ее плечо, отвечает ему северянка:
– Сделаем привал. Поедим – и путь продолжим. Огонь бы разжечь, да только все кругом либо снегом покрыто, либо льдом.
– Хватило с меня огня. Еды бы, да и довольно будет.
Отходит от нее Радомир, тяжело ногами перебирает и подходит ближе к одному из деревьев, чей изогнутый ствол выделяется среди пышных елей. Вздыбленные корни изгибаются над снегом, и, должно быть, под ними укрыться смог бы мелкий зверь, спасаясь от холода. Ренэйст замечает проем меж корней, что мог бы норкой послужить для зайца или лисы, и с печальной улыбкой вспоминает сон свой, в котором с Хэльвардом на охоту ходили. Лук бы ей и стрелы, да хоть веревку, чтобы силки сплести, и, может, смогла бы добыть для них свежее мясо. Пламени, созданного ведуном, хватило бы, чтобы пищу разогреть, и, ох, видят боги, как сильно хотела бы она сейчас съесть сочной, ароматной дичи! Как только вернутся в Чертог Зимы, тут же велит Ренэйст накормить их обоих так, чтобы с лавки тяжко подняться было. Запеченное ароматное мясо, фрукты и овощи из садов солнцерожденных, раскинутых по Дому Солнца, горячий хлеб, только принесенный из печи и тающий на языке. Все эти потрясающие яства будут запивать они пряным медом, столь любимым Ренэйст, и от одних только мыслей о подобном пиршестве рот ее полнится слюной.