"Фантастика 2023-130". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Все, что есть у них сейчас, – это вяленое мясо и сушеные фрукты, прихваченные с корабля островитян. Их однообразный вкус уже не приносит никакой радости, только аппетит отбивает, но ничего другого нет. Уж лучше есть одно и то же, чем совершенно ничего не есть, в этом Рена тоже на опыте своем успела убедиться.
Да и разве подобные вещи сейчас должны ее волновать? Все, о чем она должна думать, так это о том, чтобы как можно скорее добраться до родных стен, пресечь смуту, что могла возникнуть между северянами. Отец гнева преисполнен, и зачастую ярость может закрыть собой мудрость, которой конунг обладает. Вернуть его на путь благоразумия дочь должна, убедиться, что никто
Выполнить свой долг перед родным краем и ведуном, с которым запястья резала. Как только достигнут они Чертога Зимы, Радомир и все солнцерожденные, которые пожелают отправиться с ним, смогут вернуться под солнечное небо их родных земель. Их путешествие будет окончено, и, Ренэйст надеется, все будет так, как и должно быть.
Подойдя к дереву, столь его заинтересовавшему, Радомир собирается было присесть на один из выпирающих корней, расположившись на нем для короткой трапезы, когда ощущает, как нечто обхватывает правую его ногу. И догадаться не успевает, как мир переворачивается, и все меняется местами. Небо оказывается вместо земли, а вот снег маячит где-то сверху, и все пожитки его падают из распахнутой котомки.
– Рена!..
Крик его, полный испуга, будоражит ее, вырывает из крепкой хватки собственных мыслей. Вздрогнув всем телом, словно бы от удара, Ренэйст оборачивается, желая найти его взглядом, и, охнув сдавленно, спешит к нему, пробираясь сквозь взрыхленные снежные курганы. Радомир покачивается, правая нога его попала в охотничьи силки, и теперь ведун слегка крутится в воздухе, дергаясь и пытаясь вырваться.
– Тише! – восклицает воительница, поднимая руки, перехватывает его за запястья, останавливая и поворачивая осторожно к себе лицом. – Это просто охотничьи силки. Нам это лишь на руку – значит, здесь кто-то охотится из Звездного Холма, и мы на верном пути.
– Хотел бы я разделить с тобой эту радостную новость, – ворчит Радомир, держась за нее крепко и смотря на перевернутое лицо Ренэйст, – да только вниз головой радость мне не особо дается!
– Спокойно. Сейчас я освобожу тебя.
Отпускает она его руки, отходя в сторону, запрокидывает голову и смотрит на ногу Радомира, затем на силки, и скользит взглядом по веревке, пытаясь найти, куда именно она ведет. Нужно найти место, где ловушка закреплена, чтобы освободить ведуна из ее плена. Ножа ни у нее, ни у Радомира нет – он оставил тот, что у них был, в своих старых сапогах в доме Мойры, поэтому единственный способ, который им доступен, – это развязать веревку. Вглядываясь в темноту, стараясь не упустить темную веревку, начинает она идти в сторону, слыша за собой взволнованный голос Радомира:
– Куда ты идешь?
– Хочу найти, где силки закрепили, чтобы снять тебя оттуда. Будь тише и жди меня.
Кажется, говорит он что-то еще – судя по всему, передразнивает последние ее слова, – но делает это так тихо, что Ренэйст не удается ничего расслышать. Она фыркает недовольно, глянув на него, после чего снова запрокидывает голову. Приходится протиснуться сквозь заледенелые кусты, и вскоре слышится ей тихий звон колокольчиков. Те привязаны к колышку совсем недалеко от ловушки, на котором держится сама веревка, перекинутая через одну из веток. Та еще даже льдом покрыться не успела, а это значит, что силки совсем недавно здесь установили.
Не может это не радовать. Безусловно, тревожит то, что могут встретиться они с недругом, но придется рискнуть. Своими силами добраться до Звездного Холма будет тяжело. Ренэйст всегда посещала его не одна, да и по уже знакомым всем тропам, а не бежала напролом через лес, ступив на берег за множество лиг до самого поселения.
Но, если в ком и может Ренэйст быть уверена, так это в Олафе ярле и его сыновьях. Сам ярл – побратим отца ее и против него не пойдет, в то время как младший из шести сыновей правителя этих краев резал запястья с ней, и из любви к брату ни один из старших Ньяла ей не навредит.Ей так сильно хочется верить, что все будет именно так.
Собирается было крикнуть Ренэйст, что нашла ловушку, чтобы немного успокоить взволнованного Радомира, но промолчать решает. Если силки эти вовсе не охотникам Звездного Холма принадлежат, то не стоит привлекать к себе лишнее внимание. Опустившись в снег на одно колено, непослушными пальцами пытается она развязать узел, затянутый так крепко, что справиться с ним оказывается не так-то просто. С ножом куда быстрее дело пошло бы, но тут своими силами обходиться приходится. Бормочет Белолунная проклятия себе под нос, ворчит недовольно, дергая сильнее, от чего звон колокольчиков звонче становится, и узел уже почти поддается ей, когда ощущает она прикосновение холодного металла к своей шее. Замерев, Ренэйст хмурится, скосив взгляд вниз, и замечает острие меча чуть ниже своего подбородка.
– Это не твои силки, – слышит она позади себя женский голос, – и не тебе забирать добычу.
Слышала она уже голос этот, очень много раз слышала. Все смотрит она на меч, приставленный к глотке, пытается вспомнить, кому этот голос принадлежит. И когда понимает, то все внутри нее леденеет куда сильнее, чем лес вокруг них.
Этого не может быть. Нет. Никаким образом это не могло произойти. Медленно разжимает она пальцы, оставляя в покое несчастный узел, и, чуть повернув голову, стараясь разглядеть женщину через плечо, Ренэйст спрашивает осипшим голосом:
– Хейд?
Исгерд ярл никаким образом не могла так быстро узнать о том, что корабль ее потоплен, нет. Никто из моряков не выжил, всех их поглотила холодная вода, и потому это просто невозможно. К тому же стала бы она отправлять сюда собственную дочь, причем в одиночку? Нет, Исгерд ярл не так проста, и потому это не может быть Хейд.
Что ей делать здесь? Зачем ставить силки на землях Звездного Холма? Бессмыслица, абсолютная бессмыслица, и поэтому отказывается Ренэйст в это верить.
Однако меч медленно убирают от ее шеи, и Белолунная слышит, как стоящая над ней женщина делает шаг назад. Она не говорит ничего, лишь стоит прямо позади нее, наверняка разглядывая пристально, а после спрашивает таким же осипшим голосом, как и у самой Волчицы:
– Ренэйст?
Медленно поднимается Белолунная на ноги, чувствуя, как от волнения колени подкашиваются, и оборачивается, глядя в зеленые глаза перед собой. Царапина на щеке, полученная во время спуска на щите, когда спасались они от тролля, зажила хорошо, оставив тонкий и добрый шрам. Хейд смотрит на нее так, словно бы одного из мертвых богов увидела, и не спешит использовать свой меч против нее. Вместо этого Ворона убирает его в ножны, все рассматривая потемневшее из-за солнечного света лицо Белолунной, и, сделав шаг ближе, качает головой, не веря в то, что видит.
– Сохрани меня Ньерд, это вправду ты?
Плотно сжав губы, Ренэйст смотрит на нее и кивает. Конунгова дочь ничего говорить не хочет, она не верит Хейд после всего, что удалось узнать о ее матери. Так и продолжают они стоять друг напротив друга, каждая мышца в теле северянки напрягается с такой силой, словно бы готовится лопнуть с мгновения на мгновение. Даже если нет у нее оружия, легкой добычей она не станет. До конца будет биться, сделает все, чтобы выжить, и тогда…
Хейд обнимает ее.