"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Мастер войны вернулся к себе в особняк посвежевшим, несмотря на небольшое кровопускание. Лицу возвратилась обычная бледность. Наложенная врачом повязка почти не стесняла движений. Риордан велел запрячь в бричку Хризантему и подать ему завтрак на второй этаж. Фошу сегодня нездоровилось. У старика слезились глаза и холодели конечности, поэтому он сидел в своем кресле закутанный в теплый плед и напоминал высохшую мумию. Риордан распорядился вызвать к нему врача из Академии. Потом подумал немного и попросил дополнительно пригласить к старику светского доктора. Пусть устроят консилиум. Вряд ли это вернет Фошу здоровье, но по крайней мере он почувствует, что его жизнь до сих очень ценна. По-хорошему стоило отложить на сегодня все дела и провести этот день возле
Но так уж совпало, что сегодняшний официальный прием невозможно было отложить или перенести. Не каждый день Овергору объявляют войну. Поэтому Риордан в очередной раз ласково потрепал Фоша по ледяной руке и поднялся к себе, чтобы облачиться в официальный камзол. Он выбрал двубортный сюртук из черной материи. На груди шелковой ниткой был вышит герб Овергора — синий барс, сжимающий в клыках короткий меч.
Когда готовый к выезду Риордан проходил через гостиную, кухарка отпаивала Фоша согревающим настоем. В стеклянном сосуде плавали ярко-красные ягоды. Слуга безмолвно проводил своего господина глазами, из которых медленно стекали слезы.
Дорога до Глейпина заняла более часа. Полдень — не самое подходящее время, чтобы раскатывать по столице в бричке. Улицы запружены транспортом, там и сям возникают заторы. Стражники с яростными лицами орут на возчиков, чтобы те сдавали назад, озлобленно рычат кони, быки тянут постромки и трясут длинными рогами. Ругань стоит несусветная, торговцы уличной едой в панике оттаскивают к стенам домов свои столы и лотки.
Только, когда Риордан повернул на Цветочную улицу, он смог расслабиться и перестать вертеть головой по сторонам. Там, как всегда, было тихо и спокойно. Здесь обитала знать, а она не выносит городского шума. Постовые на углах отдавали Риордану честь, он в ответ небрежно приподнимал свою шляпу.
Ворота Глейпина широко распахнулись перед его бричкой. Стражник взял Хризантему под уздцы.
— Сладкой погибели, — бодро рявкнул начальник караула.
Королевский дворец по традиции охраняли отставные поединщики.
— Сладкой погибели, — ответил Риордан, спрыгивая на шлифованный камень мостовой.
Все аллеи и дорожки Глейпина были вымощены фиолетовым венбадским мрамором. Они расходились от дворца словно причудливый орнамент, узоры которого можно было оценить лишь с высоты птичьего полета.
Глейпин располагался на севере столицы и занимал едва ли не пятую часть ее площади. Вокруг главного здания были разбиты многочисленные цветники, чуть поодаль начинались парковые зоны, окружавшие знаменитые королевские пруды. Об их глубине судачили горожане, как и о размерах карпов, что обитали на дне. Пруды изобиловали рыбой. Она поставлялась на королевский стол круглый год, а излишки продавались на Центральном рынке столицы.
Глейпин насчитывал двадцать девять подъездов и считался самым большим подобным сооружением в мире. И постоянно становился еще больше, потому что каждый монарх считал своим долгом внести нечто оригинального в облик дворца. Король Вертрон, к примеру решил надстроить целый этаж. Масштабная переделка растянулась на несколько лет и завершилась уже после смерти правителя. Его величество Унбог пока ничем подобным не отметился, впрочем, он не так уж долго правил, а такого рода стремления приходят со временем.
Перед входом в Терракотовый зал Риордана догнал Скиндар — бессменный начальник учебной части Академии. Он находился на своей должности уже более четверти века и пока в отставку не собирался. Для своих шестидесяти пяти лет Скиндар выглядел превосходно и подчеркнуто молодцевато. Фигура капрала не поползла с годами, как квашня, а наоборот стала еще более поджарой и сухой. Скиндар был одним из немногих, кто мог общаться с Риорданом по-свойски и, пожалуй, единственным, кому было дозволено повышать на Мастера войны голос.
— Риордан! Какого пса ты укатил в Глейпин без меня? — сварливо буркнул Скиндар. — Решил, что одного тебя на приеме достаточно?
—
Прости, капрал. Я и не знал, что ты в Академии. Думал, что поедешь во дворец сразу из дома.— Не знал, — передразнил Скиндар. — Почаще заглядывай ко мне в учебную часть, тогда знать будешь больше. А понимать лучше. Скажи-ка, что за идиотский концерт ты исполнил сегодня поутру?
Риордан упер руки в бока и грозно нахмурился. На Скиндара это не произвело ни малейшего впечатления. Глава учебной части всплеснул руками, будучи не в силах сдержать досаду.
— Можешь не говорить мне о том, что ты хотел показать ребятам — на этот раз шутки в сторону. На Парапете все будет предельно серьезно. Это ты имел в виду, когда снимал со шпаг пробковую защиту?
— Ну, допустим.
— А получилось так, что Мастеру войны продырявил шкуру наш собственный боец, при том, что это — лучший поединщик десятки. И он сейчас деморализован. Просто убит морально.
— Ты сгущаешь краски, Скиндар.
— Сгущаю? Нет, вы посмотрите на этого павлина! Риордан, если бы парень не старался изо всех сил тебя не подколоть, он превратил бы твою грудь в дуршлаг. Это же Тамур! Наша Молния! Знаешь, в чем проблема? Ты никак не хочешь признать, что с боями для тебя покончено. Ты Мастер войны, Риордан. На Парапет тебе вход заказан. Это теперь удел Тамура и остальных. И не нужно доказывать свою состоятельность со шпагой в руках. Докажи ее с пером и пергаментом. Пусть наши ребята все до единого переживут эту кампанию. Вот это будет подлинная победа Мастера войны. Тогда я первый скажу, что ты величайший за все времена. А сегодня — это было ребячество!
Риордан ничуть не обиделся на капрала, потому что знал наверняка, как тот переживает за него. С первого дня учебы он был для Скиндара любимым учеником, его находкой и предметом гордости. Он похлопал старого служаку по плечу.
— Ладно. Я поговорю с Тамуром, если нужно.
— Не нужно, — отрезал Скиндар, впрочем уже без гнева. — Ты уже все разъяснил и разъяснил верно. Но не обязательно было делать это, обливаясь кровью перед всем народом. Есть способы проще, но не менее убедительные. Чернила дешевле крови. Понимаешь?
Церемониймейстер объявил об их приходе, а стража открыла перед ними двери Терракотовой залы. Для приема делегации такого рода со стороны Овергора должны были присутствовать всего шесть человек. Они и присутствовали. Но тем не менее, зала была на две трети заполнена всякой мелкой придворной шушерой. Так уж повелось, что среди приближенных к трону вельмож шла постоянная и ожесточенная борьба за влияние и привилегии. Кто, когда, где появился, что слышал и о чем успел перемолвиться с монархом или первым министром — все эти факторы шли в зачет тому невесомому статусу, который именуется «положением». Вот ради такого рода причастности к важным вопросам, вельможи лезли на официальные приемы, словно тараканы. Впрочем, они ничего не решали, а сидели смирно на мягких стульях с важным и представительным видом. Риордана всегда бесили придворные бездельники и их клоповьи взгляды. Мертвая рыба смотрит куда веселей. А эти не смотрят — они сосут. Эмоции, удачу, энергию.
У стены противоположной входу расположились те, от кого действительно зависела судьба Овергора. В первую очередь его величество Унбог. Молодой король, как и полагается, восседал на роскошном троне. Его плечи покрывала мантия в цветах Овергора из фиолетовой ткани. Подлокотники трона оканчивались двумя оскаленными мордами барсов. На них возлежали ладони правителя. Корона Унбога была похожа на широкий золотой обруч, в который ювелиры искусно вставили крупные сапфиры.
Справа от короля находилось место его первого министра, иначе говоря визира. Он поприветствовал Риордана кивком и легкой улыбкой. Его физиономия была образцом благородства, тогда как лицо Риордана отчасти напоминало морду дикого зверя. Визир считался при дворе первым сердцеедом. Женщины влюблялись в его облик, мужчины признавали его ум. Но так было не всегда. Новый первый министр пришел на смену мрачной личности, которую не просто уважали. Перед ней трепетали.