"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Царь понял, что отказать у Атарингса никаких оснований не было: лучшие друзья и союзники. Но остров для старков потерян. Что такое тридцать старков по сравнению с тремястами семействами агашцев! Тем более что слабые отголоски агашской культуры туда уже доходили.
Более богатый из двух оставшихся приморских городов, купеческий Кронд, сдался на условиях выкупа и сохранения жизни и свободы всех горожан. Купцы даже выдали союзникам гарнизон Совета Царей: это не наши горожане, на них условия сдачи не распространяются… Третий город Порорль пришлось буквально сносить с лица земли. Это было пиратское гнездо, пираты и так люди отчаянные, да ещё они поняли, что уж им-то ждать пощады не придется. Либо смерть, либо участь хуже смерти. И они выбрали смерть в бою, что почти всем удалось.
В Порорле
Правда, принц во время битвы снёс две головы своих "друзей", которые замешкались с атакой указанной цели. Ещё один погиб в такой отчаянной атаке. Но число друзей уже достигло шестнадцати, и чтобы оно осталось счастливым после потерь, пришлось набрать трёх знатных юношей. А все остальные (и друзья, и знать, и воины) сочли действия царевича абсолютно правильными. Как ему сказал советник наедине:
— Наконец-то ты становишься настоящим агашским царевичем!
Чанильштолот с восхищением смотрел на принца. На занятиях он всё время стремился быть одним из первых, так что Тлирангогашту приходилось даже немного сдерживать юношу. А про себя Чанильштолот экзальтированно думал: "Как всё-таки мудро поступил отец, велев мне учиться у Тлирангогашта! Это великий человек, несравненный воин! Я восхищён им и, если бы я был девушкой, я бы сейчас был бы влюблён в него больше, чем в свою жизнь и свою честь! Высокой честью будет его убить, и даже если я после этого погибну, то заслужу бессмертную славу!"
Уцелевших пиратов кастрировали и посадили гребцами на галеры. Пираты, конечно, предпочли бы казнь. Остальных жителей города продали в рабство. Принц отказался выбирать себе и знати наложниц или служанок из захваченных женщин, заявив:
— Высокородных оскверняет даже одно прикосновение к пиратским шлюхам!
Тем самым он отвратил всю знать от оргии с захваченными женщинами, и не зря: через некоторое время пришлось казнить несколько десятков воинов, подхвативших дурные болезни.
Словом, за месяц побережье оказалось в руках союзников, а армия царя царей не осмелилась вступить в открытый бой. Но она заняла горные перевалы и надеялась удержать страну от дальнейшего разграбления. Правда, ссарацастрцам было тяжело, потому что, уйдя сдерживать союзников, они вынуждены были оставить лишь заслон на пути в Долину Кувшинов из Ицка и Кратавело, и теперь на эту долину всё время совершал набеги бешеный Однорукий.
Мирные переговоры принц отверг, заявив, что договариваться он будет в столице Ссарацастра Вьенбанге, и как тот, кто ею владеет.
Через пару недель после обескураживающего ответа от отца на Чанильтосинда ночью напал грабитель. Но, когда изгнанник, который трусом-то не был, выхватил меч, грабитель убежал, обронив тяжёлый кошелёк. В нём было пятьсот золотых. Чанильтосинд понял, что это от отца и что отец на самом деле не совсем от него отказался. Открыто помогать он никогда не будет, пока Чанильтосинд не смоет свой позор. Но как его смыть? К принцу теперь даже подступиться будет нельзя, так что убить его нереально. Значит, остаётся добиться чести и славы где-то в других царствах. А деньги были к месту: средства агашца стремительно таяли.
Через месяц после занятия столицы Кратавело и полной капитуляции Рачало Атар начал призадумываться. Если со степняками и агашцами он сыграл на полной ломке всех их военных канонов, то здесь с ним "играли не по правилам". Вроде бы совершенно неэффективные, но постоянные и неожиданные вылазки маленьких отрядов начинали производить впечатление укусов докучливых кровососов, от которых всё тело покрывается язвами и могут начаться самые страшные болезни. Некоторые отряды уходили затем во внутренние районы Ссарацастра, а некоторые буквально растворялись в воздухе. В соседних деревнях жители хмурые, но якобы мирные, и никогда не узнаешь, кто же из них ночью садится на коня и мчится к месту сбора, чтобы утром опять быть у себя на участке. В одной из деревень он перенял опыт шжи: будучи полностью уверен, что напавший на его бойцов отряд в значительной
степени вышел из неё, он собрал суд и приговорил деревню к децимации. Отобрали одну десятую дворов (правда, не по жребию, а по впечатлению, кто наиболее зло смотрит или наиболее хитро себя ведёт, стремясь очищать дворы не поодиночке, а по нескольку рядом лежащих). Всех мужчин убили, дворы заселили, какие побогаче, старками, остальные ихланами. Но другие деревни это не остановило, а людей на заселение всех деревень у Атара просто не было. Он уже подумывал: не попросить ли у Урса столь удачно замирённых им лазанцев в качестве военных поселенцев. Но это было как-то стыдно, да и лазанцы ещё не прошли проверку временем.В Ссарацастре дальше всё пошло по классическим военным канонам. Заняв узкие и на первый взгляд наилучшие для обороны места, армия Ссарацастра лишила себя подвижности. Две недели Тлирангогашт готовился к прорыву обороны Он повсюду разослал разведчиков и велел соблазнять местных жителей большой наградой, если покажут пригодные для коней обходные тропы. А чтобы не завели в засаду, у таких приказал арестовывать семьи и предупреждать, что все от мала до велика будут распяты при попытке обмана.
Проводник нашёлся, и Тлирангогашт, вспомнив действия отца по крови в огненном сражении с Ляном Жугэ, лично повёл отряд конников в тыл врага. За ними двинулась пехота, а часть её осталась по другую сторону перевала под началом княжича Тикотона, побратима принца, с наказом ударить, как только ссарацастрцы начнут уходить. Конники наскочили на ничего не ожидавший разъезд, рутинно патрулировавший дорогу, по которой доставляли провиант, и захватили обоз, шедший к защитникам. Кое-кому дали убежать на перевал. С перевала помчались горцы отбивать обоз и уничтожать наглых захватчиков, влезших в тыл. Первый натиск отбили конники, второй уже конники вместе с пехотой, а затем всё войско горцев стало разбегаться. Остатки его сдались: с фронта на них шла вторая группа пехоты, немедленно выбившая слабый заслон с перевала и теперь настигавшая горцев.
На два дня раньше другой из перевалов стали громить из катапульт, в день вылазки Тлирангогашта подбавили греческого огня, а затем пошли на штурм под руководством Линтиронта Логимского. Вторая группа тоже откатилась, и третьей осталось лишь спешно отступить со своего перевала, чтобы не быть отрезанной и принуждённой к гибели или позорной сдаче.
После этого основная часть армии царя царей рассеялась по своим уделам. И принц подступил к столице.
Вьенбангу был предъявлен ультиматум: три дня на размышление, чтобы сдаться. В случае сдачи всю казну нужно отдать, всё имущество поступает на три дня в распоряжение победителей, но жизнь, свободу и недвижимое имущество все жители сохранят, кроме сотни женщин, которые будут иметь право забрать победители. А иначе всех ждет смерть или рабство. На глазах у столицы начали изготавливать осадные орудия, ещё несколько сумели доставить через перевалы в разобранном виде.
Через три дня столица не сдалась, но затеяла переговоры, стремясь хоть чуть-чуть смягчить условия сдачи. Тогда в город полетели первые огненные снаряды, и на следующий день послы столицы подползли на коленях с верёвками на шее, моля принца повесить их за упрямство и промедление, но пощадить город. Принц, уже немного освоившийся с агашскими нравами, собственноручно прошёлся по их спинам плетью, после чего простил и принял сдачу на заранее высказанных условиях. Сотню девственниц и красавиц, достающихся победителям в собственность, он разрешил отобрать самим жителям города, предупредив, что, если будут утаиваться самые красивые, то заберёт по своему выбору ещё сотню. Правитель города нижайше попросил Тлирангогашта принять свою дочь в наложницы, а самую красивую из его жён в служанки, и пришлось на это согласиться.
Барон Таррисань на границе степи подвергал тораканов ужасам той войны, которую они привыкли вести сами. Он совершал набеги на их стойбища, угонял скот, слуг, рабов, женщин, детей. А крестьяне просто перебегали к нему либо присоединялись к его отряду. Обессилевшие тораканы ответить как следует не могли: у них начались внутренние раздоры.
Партия мира становилась постепенно всё более сильной. Дополнительными аргументами для неё стало, что соседи, пока ещё не начиная полномасштабной войны, активизировали набеги. Единичные набеги ватаг молодежи были в обычае у степняков, такие инциденты обычно решались затем ответным набегом и личной встречей ханов. Но сейчас сил на ответные набеги практически не было, и соседи начинали всё более наглеть. Скоро тораканов начнут терзать со всех сторон и просто порвут на клочки.