"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Послы заметили, что знаниями, накопленными в "древних книгах", Патриарх не спешит делиться, но, конечно же, рассыпались в благодарностях.
Во время обеда, проходившего в лёгкой дружественной беседе на нейтральные темы. Патриарх вроде бы невзначай спросил:
— Стиль знаков на послании мне не знаком. Кто был писцом? И нельзя ли его послать к нам на год для обучения наших новому стилю и для обмена знаниями?
— Не можем выразить всей благодарности за благородное приглашение, — ответил старший из послов муфтий Ашан Ллиолларр. — Но писал послание наш духовный вождь, коего мы признали пророком, собственноручно.
После весьма изысканного угощения послов увели. Патриарх заметил, с какой необычной вежливостью в вопросах веры они ведут себя. Единственный раз они употребили слово "пророк" в связи с Йолуром, и то таким образом, что придраться было невозможно. Это ещё больше разожгло любопытство относительно содержания послания. Патриарх с советниками
"Ничтожный мулла Йолур-хаджи обращается к тебе, о пресветлый Патриарх великой Империи Старков, отцу и наставнику всех людей дружественной веры на землях вашей могучей Империи и около неё. Пусть благословение Бога Единого пребудет над тобою и всеми окормляемыми тобою людьми и государствами. Пусть свет Знания, коему вы бесстрашно открываете глаза, ярко сияет над вами".
"Прошлый пророк наш предостерёг от опасности полузнания. Но великие мысли Шуджума были неверно истолкованы Правоверными. Мы на шесть веков отвернулись от части божественного Света, считая, что свет Знания может ослепить глаза и затмить свет Веры. Тем самым мы подвергли сомнению мудрость и всемогущество Божие и впали в большой грех. Ныне мы осознали опасность зашоренного взгляда и пытаемся исправить свои ошибки и вернуться на верный Путь".
Патриарх и советники отметили, что, назвав Шуджума "прошлым пророком" Йолур недвусмысленно высказал претензии на свою миссию пророчества в собственноручно написанном документе. Это было на грани того, что дозволялось самому пророку, и вызвало некоторую настороженность.
"Осознав, насколько мы отстали в восприятии Света Знания, насколько мы забыли, что Бог есть Знание и что вера без Знания крива на один глаз, мы осознали заодно, что глаза и души наших людей отвыкли от восприятия ослепительного и часто обжигающего Света Знания. Поэтому нам остаётся склониться перед дружественной верой и смиренно попросить помощи в восстановлении правильного Пути. Мы напоминаем, что тягчайшим грехом перед Богом Единым является отказ в помощи нуждающимся и осознавшим свои ошибки. Бог Единый безжалостно карает веры и народы, ограничивающие доступ к Свету Знания достойным его увидеть и переставшим развивать свои Знания и Умения и открывать новое. А мы на грани такого. И мы надеемся, что вы последуете божественному порядку не только для своих людей, и посему просим вас принять в ваши Великие монастыри сотню достойнейших наших монахов и мастеров, и осторожно, дабы глаза их не ослепли от нового Света, ввести их в круг знаний. Громадной ошибкой наших единоверцев было, что они перестали посылать своих людей в ваши Великие Монастыри, опасаясь, что те перейдут в вашу веру".
"Мы твёрдо помним и будем неуклонно соблюдать главный принцип взаимодействия двух светлых религий: "На чужой земле исповедовать, но не проповедовать". Наши обучающиеся не будут вести разговоры о нашей вере, кроме как ежели собеседники сами вызовут их на это, и не будут публично сравнивать две веры, кроме как они окажутся вызваны вашими людьми на публичный диспут. Но даже в таких случаях они не будут ни превозносить нашу веру, ни хулить вашу. Молиться они будут по возможности в специально отведённых вам для этого помещениях и при закрытых дверях".
"И в заключение мы просим Пресветлого Отца обеспечить своим авторитетом принятие наших наблюдателей как полноправных судей и официалов Имперского Суда, как только Кунатал окажется под знамёнами нашего толка веры. Мы при этом не возражаем, если представители другого толка останутся наблюдателями, каковыми сейчас являются наши".
"Перед вами распростёрся и целует землю ничтожный муфтий Киски, Крисьяр и многих других земель Йолур".
Послание в целом оказалось весьма позитивным. Но в нём было немало тонких мест. Начались длительные переговоры, в которых стороны отчаянно торговались за каждую букву. В конце концов было решено, что вызов на диспут считается, лишь если он исходит лично от Настоятеля Великого Монастыря или Патриарха. Что даже если люди веры Победителей сами вызывают Единобожников-студентов на разговор о вере, публично обсуждать это нельзя, и священники Победителей будут в таких случаях утихомиривать и увещевать своих людей. Что разговоры о вере, кроме диспутов, можно вести лишь по инициативе конкретного почитателя веры Победителей, в закрытом помещении либо на безлюдном просторе, и не более чем с тремя, а желательно с двумя, собеседниками одновременно. На самом деле, напутствуя послов, Йолур такие уступки отметил как не очень желательные, но допустимые. И главным приоритетом поставил заключение взаимоприемлемого соглашения, не допуская срыв переговоров из-за амбиций одной из сторон. Тем самым Йолур точно рассчитал линию уступок, и соглашение о принятии в ученичество Единобожников оказалось полностью его устраивающим.
Уже через пару месяцев, которые понадобились, чтобы закрепить плоды побед, соратники начали слегка подозревать, что слишком уж сильно влияет на пророка его жена. Многие начали посылать жён или дочерей ходатайствовать о своих делах через Агинат. А когда
Йолур вернулся в Киску, перед окошком в дверях его жены, затянутым занавеской так, чтобы можно было видеть, кто снаружи, но не внутри, стали роиться десятки просителей. Сам Йолур теперь жил не в келье, а в большом доме, конфискованном ранее Диритичем у чиновника, бравшего не по чину и попавшегося, сбежавшего в Кунатал к Первосвященнику. Денег жена пророка и её евнух не брали, но драгоценности и благовония порою принимали. А затем евнухи иногда продавали их на базаре. Агинат наряжалась по-прежнему исключительно скромно, и, когда принимала других дам и девиц, они по сравнению с ней выглядели раззолоченными куклами. Она носила мало украшений, но каждый раз меняла их. Она уже была на восьмом месяце беременности. Ей предсказывали сына, и она с нетерпением ожидала момента, когда станет матерью будущего Первосвященника. Ведь сами пророки пока что ни разу не возводились в этот сан, хотя частенько Первосвященник и Император правоверных плясали под их дудку. А вот потомки пророка были очевидными первыми претендентами на высшее духовное достоинство.События в Крисьярэ задержали поход на юг на восемь месяцев. И вот наконец-то было объявлено, что армия готова и выступает завтра.
Уч-Чаниль Агаши связывал с походом на Кунатал самые радужные надежды. Но перед самым выступлением его назначили комендантом захолустной крепости на восточных границах земель, признававших Йолура и Диритича. Само имечко этого места наводило уныние: Низкое Члухтё. Коменданту выделили полсотни ветеранов, считавшихся уже негодными к дальнему походу, и дали деньги на первое время и для набора ещё пятидесяти-ста воинов из местных. Больше, чем сто, ему строго запретили набирать. С отрядом ехал на осле священник, судя по всему, исполнявший роль йолуровского комиссара, а формально посланный окормлять гарнизон и окрестные поселения. Пару раз он так вежливо и непреклонно просил командира отменить приказания, что оставалось лишь послушаться. Так что даже единоначалия не предвиделось.
Перед походом на Кунатал Йолур напутствовал первую сотню специалистов и монахов, отправляющихся учиться, и заодно миссионеров, направляющихся в Аколлар.
— Сначала о поведении. Ни в коем случае не ругайте чужую веру, а если кто ругает нашу, либо уйдите, либо вежливыми словами заставьте его призадуматься или перейти на личные оскорбления. Используйте каждый случай, чтобы молиться принародно, не допуская ни демонстративности, ни скрытности. Но, если вы очевидно можете поспеть к часу молитвы в молитвенное помещение, делайте это, иначе опять получается демонстративность. Миссионеры, вы можете разговаривать о нашей вере прилюдно, лишь открывая второй глаз нашему единоверцу. Используйте каждый удобный момент, чтобы это делать, но, если видите, что ваши разговоры начали раздражать иноверцев, немедленно прекратите их и не возобновляйте время, потребное, чтобы страсти утихли полностью. Не публично говорите о вере с иноверцами: с ненадёжным человеком — лишь один на один, с теми, кому можно немного доверять — не более чем с двумя. С доверенными — не более чем с тремя. Разговор сами не начинайте, пусть начнёт видящий лишь Знание и боящийся обратиться к Богу без посредников. Если кто-то ещё из иноверцев появится во время разговора, прекращайте разговор, не стесняясь признать себя побеждённым. Ваша задача не побеждать — для этого есть воины, а осторожно освещать и обращать.
— Если, паче чаяния, вас начнут гнать за веру, не проклинайте гонителей и не сопротивляйтесь. Если можете, уйдите, если невозможно, молитесь за гонителей своих и за судей неправедных. Мщение оставьте тем, кто носит сабли. Гибель за веру — величайший подвиг, но излишнее рвение в вашем деле уничтожает все, даже самые великие, заслуги. Помните, что внушить излишнее рвение в благом деле — один из сильнейших и коварнейших методов Князя мира сего. Ваше дело не погибнуть, а просвещать. Вы — как хирург, осторожно снимающий бельмо с больного глаза: одно неверное движение, и человек навсегда искалечен.
— Важнейшей целью вашей является извлечь свет знания из покровов тьмы заблуждений Унылых и принести его правоверным. Но, помимо этой великой заслуги, вы можете достичь и других. Подмастерья, отправляемые на чужбину, получают полные права мастеров. И второй их великой заслугой будет привезти сюда жену, тем самым обратив её к свету. А ещё большей заслугой является, если в беседах с коллегами один на один вы постепенно покажете им свет лучшей веры и принесёте не только знания, но и носителей их. Но страшнейшим грехом, уничтожающим все ваши заслуги, будет, если вы окажетесь неосторожными и дадите повод, а ещё хуже причину, обвинить вас в нарушении принципа "Исповедовать, но не проповедовать". Так что будьте ласковы, не настаивайте на своём, а понемногу вселяйте в души заблуждающихся свет высшей веры и разрушайте их предубеждения о невозможности прямого обращения к Богу Единому.