"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16

Две Мишени приготовил ракетницу.

Александровцы из бывших кадет знали тут каждый поворот и каждый перекрёсток. И, наверное, только потому уцелели, когда Левка Бобровский вдруг вскинул руку, а Федя Солонов выстрелил, не дожидаясь команды.

И разом со всех сторон загрохотало, вспышки выстрелов, крики, стоны, проклятия…

…Фёдор заметил неосторожно высунувшегося из-за печной трубы пулемётчика, тёмный силуэт осветила луна; Солонов не промахнулся, и, наверное, только это спасло его взвод от полного истребления.

Глава XIV.2

Первый номер в пулемётном расчёте завалился набок, покатился по крыше, нелепо колотя руками по кровельному железу.

Второй номер дёрнулся было заменить товарища, но промедлил, александровцы уже ворвались в мёртвую зону под самыми стенами, ударили прикладами в двери — заперто! — Севка Воротников нажал на спуск, очередь вырвала целый кусок створки, дорога открыта, вверх по узкой деревянной лесенке; Фёдор почти физически ощутил, как ударит ему сейчас в грудь раскалённый металл; однако тень наверху опоздала, пуля «фёдоровки» оттолкнула его к стене.

Ночной бой распадается на множество схваток, управление теряется, и побеждает тот, кто лучше знает «свой маневр».

Бывшие кадеты знали его очень хорошо.

Две Мишени выпалил из ракетницы. Красная вспышка, и алая звезда закачалась над головами александровцев.

Они-таки выманили на себя оборонявших Гатчино. И потому, когда в атаку поднялись дроздовцы, они, бешеным своим натиском, сумели прорваться в Александровскую слободу и к Балтийскому вокзалу, однако дальше не продвинулись — красные держались в окраинных домах, и александровцы не успели их оттуда выбить. И сами пятились, медленно отходя к северу, к проспекту Павла Первого.

— Бомбардирская! — оказавшийся рядом Петя Ниткин дернул Фёдора за рукав.

Да, Бомбардирская, 11. Тёмный дом, окна наглухо заколочены. Крыльцо с фигурными балясинами наполовину снесено, словно тараном.

Господи, только бы они успели уйти, только бы укрылись… ну хотя бы в подвале б!..

Со стороны императорского дворца слышалась частая стрельба, однако она не приближалась, а прорваться навстречу дроздовцам не выходило — пулемёты на крышах далеко не всегда удавалось сбить так же, как первый.

Красные надвигались с обеих сторон Бомбардирской; и это лишний раз говорило Фёдору, что александровцев тут ждали.

Добровольцы рассыпались по тёмным дворам; прорыв явно не удался, и теперь приходилось самим пробиваться на соединение с дроздовцами; но пока что красные приближались со всех сторон, и Фёдор Солонов вдруг осознал, что их осталось только четверо. Четверо, которых словно хранил Господь, не позволяя разлучиться или потеряться.

Севка спокойно менял ленту в своём «гочкисе». Петя Ниткин следовал его прмеру, торопливо набивая магазины «фёдоровки», недовольно фыркнул — подсумок показывал дно.

Левка Бобровский дёрнул Фёдора за рукав — смотри, мол. И точно — от Соборной улицы по Бомбардирской приближались фигуры в долгополых шинелях, явно подражая самим александровцам: короткие перебежки, другие прикрывают, хотя, конечно, прижавшихся к штакетнику александровцев они не видели.

Фёдор и остальные медленно пятились, дожидаясь момента, чтобы накрыть противника — всех и сразу, пока их не видят.

А для этого — затаиться, пропустить врага, ударить с тыла, может, даже пленить.

И, наверное, им бы это удалось, если бы с дюжину красных вдруг не замерли как раз подле дома номер 11. Один махнул рукой, словно что-то заметив в тёмном проёме выбитого окна, кое-как прикрытого полуоторванными ставнями, и сразу ринулись к дверям — потому что прямо в них из-за ставень грянул выстрел, громкий выстрел маузера.

Выстрелы били теперь часто-часто, и их мало что не перекрывал отчаянный девичий визг.

Фёдора словно незримая рука сорвала с места, швырнула вперёд. Вскинута «фёжоровка», выстрел — по смутной фигуре в шинели на разбитом крыльце.

Крыльце дома по адресу Бомбардирская, 11.

Крики, выстрелы. Распахнутая дверь, сломанные створки. Фёдор перепрыгнул через тело на пороге, пальнул по разворачивающемуся ему навстречу противнику, в последнюю секунду отвёл штыковой выпад; а в пытавшегося его заколоть всадил короткую очередь Севка.

Совсем рядом снова выстрелили, где-то в глубине дома, и это была не винтовка.

— Бросай оружие! — заорал Воротников, подтверждая слова очередью. Непонятно было, к кому он обращается — обширная гостиная была пуста.

Фёдор указал на закрытую дверь — за ней, он знал, располагалось что-то вроде малой диванной, ещё дальше — кабинет.

Дверь пинком раскрыл Севка, Бобровский хотел, по доброй традиции, швырнуть туда гранату, Петя Ниткин успел перехватить его руку в последний момент — пока Фёдор стремительно жал на спуск.

Двое красных упали, ещё твое ринулись к окнам. Одного срезал Лев, остальные спаслись, повыбрасывавшись с завидной ловкостью во двор. Ещё одного зацепил Севка, кинувшийся следом.

Выстрелы стихли. С сгустившейся тишине слышалось только тяжёлое дыхание александровцев.

— Господи, хоть бы они живы были!..

У Пети и Фёдора это вырвалось разом.

И тут из глубины тёмной комнаты, где первозданным хаосом громоздилась перевёрнутая и разбитая мебель, раздалось тихое и неуверенное:

— Ф-федя? Петя?.. М-мальчики?..

— Мы! — кто завопил первым, понять было нельзя.

А в следующий миг Лиза Корабельникова уже повисла на шее у Фёдора, А застеничивая, робкая Зина не просто обняла Петю Ниткина, но и поцеловала — по-настоящему, прямо в губы.

— Ух ты! — искренне восхитился обычно циничный Левка, а Сева широко перекрестился.

— Слава Богу!

А и Лиза, и Зина уже пытались что-то начать рассказывать, у Лизы потекли слёзы, она, всхлипывая, прижммалась к Фёдору и, честное слово, даже самые строгие ревнители приличий не увидели бы в этом сейчас ничего иредосудительного.

— Это я, я виновата, дура такая, — лепетала тем временем Лиза. — Зина мне сказала сиди, а я полезла смотреть, а они меня заметили, а я давай стрелять…