"Фантастика 2023-97". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Ну чего я вообще ожидал от Жадности? В отличие от Жюстины и Авока, явно не слишком удачных представителей своих рас, Рух производил впечатление вполне классического дракона, и меня это полностью устраивало. Всегда знаешь, чего ожидать.
Впрочем, наученный горьким опытом я даже на секунду не допускал мысли о том, чтобы полностью довериться змеюке, мало ли какие у драконов были возможности.
Вернувшись в Падсонитар, я решил, что самым правильным будет переждать неизбежную вспышку Жадности в условиях самоизоляции. Давать Ядгару повода для обвинений я точно не хотел, а с помощью возросшей силы души собирался ускорить сам процесс раза в три-четыре.
Так что в общем счёте должен
Так что я заперся в своём особняке, приказав Булю никого ко мне не пускать и на все просьбы и приказы отвечать отказами, лёг посреди комнаты на пол и начал ждать симптомов в размышлениях самого разного рода и разговорах с двумя своими квартирантами. Особенное место, естественно, отдавалось Руху. Узнать историю дракона было определённо интересно.
К сожалению, жизнь моего нового квартиранта оказалась неожиданно скучной. Первые двести лет после того, как вылупился из яйца (это у драконов считалось детством), Рух вообще не делал ничего, что реально отличало бы его от обычной ящерицы, пусть и размером с небольшой домик.
Ел, спал, охотился в лесу неподалёку, снова спал, слушал истории мамы-драконихи о великих драконах прошлого и том, насколько они были великими, сколько городов сожгли, сколько золота украли и сколько принцесс съели, снова ел, снова спал и так далее по кругу.
Папы-дракона у Руха не было. Впрочем, для крылатых ящеров это было вполне естественно. Но из-за того, что мама-дракониха была слишком доброй и мягкой для дракона, к взрослой драконьей жизни Рух оказался не готов.
И, наслушавшись маминых драконьих историй, он решил примерить на себя роль великого похитителя принцесс и покинул родной лес в поисках рыцарей во вкусно хрустящих латах. А когда он всё-таки нашёл парочку Рыцарей, реальность показала Руху свою неприятную сторону.
Едва не умерев, юный дракончик, пристыженный и напуганный, вернулся в пещеру к маме. Её он так и не покинул, вопреки всем попыткам престарелой матери выставить сыночка из дома, и умер совершенно бесславно, во сне, видимо, во время людского рейда, так и не нажив никаких сокровищ, не спалив ни одной деревеньки и не съев не то что ни одной принцессы, но даже ни одной вшивой кухарки.
Эту часть истории пришлось из Руха вытаскивать едва ли не клещами, да и то немалую часть пришлось додумывать самому. Своей совершенно не по-драконьему унылой жизни он явно очень стыдился. А вот о том, что произошло с ним после смерти, говорил с куда большим энтузиазмом, в красках расписывая сражения с людьми, из которых дракон, по его словам, выходил неизменным победителем.
Оказавшись в теле дракона-зомби, по словам Руха, он тут же начал нападать на людей-авантюристов и собирать свою гору сокровищ. Я в это не верил ни секунды, считая куда вероятнее вариант, при котором маменькин дракончик, осознав себя нежитью, перепугался до усрачки и в первые несколько недель боялся даже на свои лапы смотреть. И лишь потом, осознав своё фактическое бессмертие, начал им активно пользоваться. Однако в чём-либо подобном Рух наотрез отказался признаваться.
Впрочем, это уже не было так важно, всё равно финал не-смерти дракона-зомби был мне прекрасно известен. В целом, если рассказ Руха был хотя бы близок к правде, опасаться какого-то коварного предательства с его стороны не стоило.
Единственные его достижения: рождение в теле дракона и посмертный захват его души полигоном — ни коим образом от него самого не зависели. Появись Рух в этом
мире человеком с тем же характером, его жизнь была бы предельно сера и бесполезна.Однако это вовсе не значило, что предстоящая одержимость Жадностью обещала быть чем-то лёгким. Дух дракона был сильнее, чем души всех моих предыдущих квартирантов вместе взятых и что-то мне подсказывало, что этот факт не только не сделает процесс проще, но наоборот, лишь всё усложнит. И, как выяснилось довольно скоро, я был в этом отношении полностью прав.
Первые симптомы я заметил, когда начал, прогуливаясь из конца в конец комнаты, бессознательно собирать со стола и полок всё, что там было, от книг и каких-то дорогих украшений до сломанных письменных перьев и обрывков бумаги и складывать в уголочке.
Когда до меня дошло, что я творил, уже больше половины из того, что не было прибито к стенам, оказалось в моей личной “сокровищнице”. Противиться этому было бесполезно. Словно зуд в мозгу, это желание не утихало, а становилось лишь сильнее, чем усерднее я сопротивлялся.
Так что довольно скоро уже всё, что только можно было положить в общую кучку, там лежало, включая даже выдвижные ящики стола. Когда же я с каким-то маниакальным хихиканьем оторвал от стены книжную полку и аккуратно положил сверху другой такой же, стало понятно, что моя попытка самоизоляции стремительно катится дракону под хвост.
Сложив в углу комнаты всё, что только могло быть складировано, и соорудив из двух книжных шкафов и письменного стола “защитную баррикаду” для своего хранилища, я на какое-то время успокоился. Просто потому что остальная комната оказалась полностью пуста, освобождённая от всего, включая крепежи для магических светильников, декоративную лепнину со стен и оконную раму.
Однако уже через несколько часов спокойствия мысль, которую я старательно гнал из сознания всеми способами, всё-таки нашла какую-то лазейку. Ведь там, за дверью, было ещё много чего, лежащего без охраны и контроля!
За следующие четыре дня, выгнав на улицу к чертям всех слуг, включая Буля, ведь они могли посягнуть на драгоценное МОЁ, я перетаскал в свою комнату вообще всё, что мог, и даже частично то, что не мог. Апофеозом маниакального собирательства стал момент, когда я попытался отломать кусок от стены, чтобы, опять же, унести его на сохранение в битками набитый кабинет.
С осознанием того, что в доме, в принципе, не осталось ничего, что я ещё не перетащил в своё хранилище, пришёл очередной период спокойствия. Однако я понимал, что длиться он будет не долго. Я старался ускорить процесс, но от этого, похоже, интенсивность эффекта также возросла.
Так что, пока я не начал в трансе бродить по улицам и набрасываться на прохожих, стаскивая с них всю одежду, а потом и их самих разбирая на косточки, я решил самоизолироваться чуть по-другому.
Выудив из необъятной груды хлама Гуйар, я бросился вон из дома прямым курсом на двадцать первый этаж и бежал на максимальной скорости так долго, как только мог, как можно дальше уходя от Падсонитар. Вот только, как выяснилось впоследствии, это было худшее решение из возможных.
Поначалу всё было более-менее в порядке. Моей Жадности было всё равно, что собирать: золото, книги, кости или камни, так что, обосновавшись в одной из пещер, я решил, что теперь-то всё будет нормально.
Но как бы не так. Похоже, умная система полигона, всасывавшая в пол отходы и мусор за пару часов и по многу недель сохранявшая специально спрятанные заначки, восприняла мои действия по вытаскиванию из земли каменных надгробий, выкапыванию из-под них гробов, старательному сбору костей и гниющей плоти звериной нежити и откалыванию от стен кусков породы именно как второе, а не как первое.