"Фантастика 2023-97". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Когда я прополз метров сорок, начав уже терять ориентацию в пространстве из-за постоянных вихляний пернатого змея, он, похоже, всё-таки осознал, что сбросить меня не получится.
Тем более что, чем выше я по нему залезал, тем меньше меня мотало. Так что он решил сменить тактику. Сложив все шесть своих крыльев, он бросился вниз, к верхушкам деревьев, начав крутое пике.
Будь это просто огромная туша, падающая с неба, врезавшись в землю, она бы превратилась в кашу из мяса и осколков костей, но телу кетцалькоатля подобное не грозило.
Стволы мачтовых сосен разлетались на щепу, земля и камни перемешивались
На самом деле, его тело было не многим прочнее моего. Внутренние повреждения делали меня слабее, но они не могли ничего сделать с крепостью моих кожи, мышц и костей.
Да, человеческий организм, в принципе, значительно уступал телу нечисти, а в боевую форму я перекинуться не мог. Но уж с кусками земли, сыплющимися на голову, я справлялся без особого труда, разве что взбираться по спине пернатого змея стало сложнее.
Так, разрушая местный ландшафт и, вроде как, сровняв с землёй парочку деревень, мы провели ещё несколько минут. Я успел взобраться ещё метров на пятьдесят, оказавшись между второй парой крыльев, прямо посреди тела кетцалькоатля.
И в этот момент тварь, похоже, наконец, осознала, что я противник куда опаснее, чем всё, с чем она встречалась до этого. К тому же теперь изгиба её тела, похоже, хватало, чтобы согнуться восьмёркой и достать до меня как покрытым перьями кончиком хвоста, так и зубатым клювом.
Он, наконец, остановился где-то посреди устроенного разрушения, что, определённо, было мне на руку, так как расчистился обзор, и больше ничего не било меня по голове.
Ничего, кроме похожего на огромное опахало хвоста, а ещё челюсти, напоминавшей разломанный напополам остов галеона. Лучшим решением было бы просто соскочить с его спины, тем более что зверюшка теперь уже явно боялась меня и, скорее всего, бросилась бы наутёк, а не попыталась меня сожрать.
Однако после стольких приложенных усилий я не собирался отступать. А если я выдерну крюки из его тела, догнать улепётывающего кетцалькоатля будет нереально.
Так что пришлось, проявляя настоящие чудеса изворотливости, широкими прыжками уворачиваться от атак, перебираясь то на бок, то на брюхо пернатого змея, не забывая при этом продвигаться ещё и вверх по его телу.
В какой-то момент, где-то через минуту после того, как я добрался до передних крыльев, изворачивающейся под всеми возможными углами шеи стало недостаточно, чтобы он мог достать меня пастью.
И, несмотря на то, что атаки хвостом стали куда мощнее и разнообразнее, угроза заметно снизилась. А ещё минут через семь я, наконец-то, добрался до его головы, уместившись ровно между глаз кетцалькоатля.
В ту секунду, когда я, превратив один из крюков в длинный тонкий шип, вогнал его в череп пернатого змея и добрался до кости, тварь словно взбесилась. Перевернувшись кверху брюхом, она принялась неистово биться головой, пытаясь, видимо, расплющить меня сначала о землю, а потом и о проступившие из-под неё камни.
Но вместо того, чтобы навредить мне, она лишь с каждым ударом всё глубже и глубже вгоняла в себя Гуйар. Я, естественно, тоже не оставался в стороне, помогая ему не слишком сильными, но чувствительными
ударами.И момент, когда кончик шипа дотронулся до мозга твари, стал финальной точкой нашего противостояния.
Замерев на месте в “замахе”, кетцалькоатль начал медленно и осторожно выпрямляться. Вскоре он уже распластался на земле длинным прямым бревном, сложил крылья и, не прекращая дрожать, свёл на мне здоровенные выпирающие глазищи. Сомнений быть не могло, он сдавался мне на милость, умолял не убивать его.
— Вот так, хороший мальчик, — я выдернул шип и аккуратно похлопал кетцалькоатля по чешуе, вливая в его тело поток энергии крови. Это принесло немало боли, но змей, похоже, осознал посыл и прикрыл глаза, соглашаясь подчиняться. — Молодец. А теперь давай, на взлёт.
Раньше человеческий континент был разделён на огромное количество крупных и мелких стран, ревностно оберегавших свои границы и свои свободы. Но сейчас мир погрузился в хаос. Землетрясение, вызванное перестройкой всего континента, порушило неисчислимое количество зданий и погребло под обломками миллионы людей.
А тех, кто выжил, активно отлавливали шастающие повсюду монстры, совокупная мощь которых многократно превосходила силу человечества. И, объективно говоря, всё это деление потеряло всякий смысл. Какой был смысл делиться на страны, если и тебя, и твоего соседа не сегодня — завтра сожрут?
Однако, то ли цепляясь за старые устои, то ли рассчитывая в итоге справиться даже с такой напастью, то ли просто отказываясь признавать наступивший конец света, многие продолжали поддерживать видимость порядка.
Не раз и не два мы с кетцалькоатлем, который оказался девочкой и которую я назвал Пёрышком, пролетали над уцелевшими крепостными стенами, от которых стража старательно отгоняла толпы беженцев, над городами, где под присмотром магов уцелевших жителей собирали в укреплённых зданиях типа ратуш или гарнизонов, над длинными вереницами обозов, везущих погорельцев из одних разрушенных мест в другие, чуть менее разрушенные…
Да, я знаю, что сказал бы мне любой грамотный Повелитель. Это нужно, чтобы избежать распространения паники и не допустить ещё больших жертв. Чуть более прагматичный и циничный человек заявил бы, что таким образом власть предержащие сохраняют себе дополнительную рабочую силу, чтобы в будущем не нужно было самим батрачить на полях и выращивать пропитание в условиях дефицита всего, что только возможно.
А какой-нибудь сведущий в психологии специалист, возможно, завёл бы шарманку о необходимости управлять другими из-за гиперкомпенсации, старых комплексов или ещё какой хитровыделанной лабуды.
И, пожалуй, все они были бы правы. Вот только я тоже был прав. Человек являлся социальным существом только до тех пор, пока ему это выгодно, по каким бы то ни было причинам: психологическим, практическим или же из соображений чести и морали.
Как только смерть ближнего станет выгоднее его жизни, за топор возьмётся даже самый ярый моралист. В конце концов, разум-разумом, но все мы, в конечном счёте, дикие звери, недалеко ушедшие от деревьев, с которых слезли.
А потому подобные проявления сознательности и взаимопомощи мне казались как минимум глупыми. Ну, или, может быть, эти люди пока что просто не осознавали масштаб проблемы.