"Фантастика 2024-10". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Эгорд замялся, удивленный, что демон заинтересовался такими вещами.
– Берешь листья равновесника, режешь на мелкие кусочки, затем толчешь в ступке, чтобы дали сок. Сок переливаешь в колбу, разводишь водой, доля воды три к одному, затем на медленном огне доводишь до кипения, а пока кипятишь – накладываешь на колбу нехитрое заклинание из библиотеки Светлого Ордена.
– Вот Ямор, нигде эту гребаную магию не обойти!
– Ты не похож на того, кто ищет обходные пути. Обычно прешь напролом.
– Р-р-р...
Проверяя пещеры с помощью стрекоз, Эгорд заметил
Эгорд едва успел увидеть через стрекозу, как за поворот темной, узкой, уходящей круто вглубь пещеры залетает лента густого черного дыма. В такие обычно превращаются адепты Темного Ордена.
Стрекозы догоняют дымный хвост, но тот просачивается через трещины в стену.
Воин-маг едва успел приказать летуньям остановиться, иначе разбились бы о гранит.
Темный Орден все-таки здесь. Что ж, Эгорд подозревал с самого начала, нет причин удивляться. И потом, когда было без проблем?
Воин-маг вспомнил, что он в пещере не один.
– А зачем тебе снотворное?
В ответ – тишина...
Хафал исчез.
А у подножия алхимической установки пропало несколько колб.
Проснувшись утром у костра, рядом с Леарит, Эгорд увидел, что недалеко от лагеря дрыхнет Хафал, вместо подушки труп какого-то зверя, убитого на охоте, демон во сне скалится, дергает жвалами. А вот Велиры и Тимориса в лагере нет.
Эгорд поцеловал любимую, отправился к ручью сполоснуть лицо и попить, вместе с тем начал искать через стрекоз непутевого папашу и его столь же непутевую дочь.
Фигурку Велиры удалось заметить в пещере сталактитов и сталагмитов, каменные джунгли, каждый из кольев толщиной с крепостную башню, Велира в сердцевине этой клетки, у подножия вогнутой колонны, это сталактит и сталагмит срослись концами.
Под потолком, на колонне, у которой сидит девушка, висит гнездо гигантских ос – шар из колец, в нем черная щель, вокруг гнезда танцуют осы размером с крыс. Слоняются по всей пещере, но разреженно, без суеты и агрессии.
Мхи, вьюны, папоротники, бутончики цветов, ягоды, насекомые, – все наполняет пещеру светом. Но больше всего света от разочаров.
Эгорд насчитал тринадцать этих цветков, в нишах на каменных столбах. В краях ниш прячутся зубы рукоедов, но Велира, похоже, понятия не имеет. На вогнутой колонне три дупла с разочарами, одно рядом с гнездом ос, другое на середине ствола, а третье у подножия, в эту дыру смотрят завороженные глаза Велиры, в них отражаются переливы прекрасного цветка.
– Красота! – ахнула девушка.
Воительницу не узнать, наивная крестьянская девочка, какой была в детстве. Сидит на коленках, прижав друг к дружке. Туловище выгнуто, опирается на руку, другая рука отводит от лица локоны, носик тянется к цветку.
Сабли на земле. Обычно она вонзает их в землю, но чтобы просто бросить... Похоже, бдительности у нее сейчас ноль, подходи и бери голыми руками...
Велира, закрыв глаза, вдыхает сияющую пыльцу, что летает в воздухе, та исчезает в сузившемся носике, смуглянка блаженно стонет. Блики в открывшихся глазах
дрожат.– Вот бы поселиться на краю мира, выращивать эти цветы...
Рука тянется к цветку.
Эгорд видит Велиру с восьми сторон одновременно, его стрекозы уже подались к ней, отбить руку от края ниши.
Но в этот момент за спиной Велиры возник Тиморис, его руки ухватили дочь за шиворот, пиратка вскрикнула со смесью испуга и гнева, оба, перекувыркнувшись через головы, откатились к соседнему сталагмиту.
Волосы Велиры как клубок черный змей, она оттолкнула Тимориса в грудь ногами, того отбросило, а сабли Велиры вспыхнули красной аурой, полетели к хозяйке, рукоятки шлепнулись в ладони, пиратка вскочила на ноги в боевой готовности.
– Ты что творишь, гад?! Жить надоело?! Щас устрою!..
– Да это тебе жить надоело, дочуня!
Тиморис неловко пытается подняться.
– Совсем с ума сошла, соваться в пасть рукоеда?!
Замер, потому что Велира оказалась рядом и золотая сабля уперлась ему в горло.
– Какого, к бесам, рукоеда, ты, мешок с дерь...
Она оборвала фразу – увидела, что оса залетела в дыру с цветком, но едва лапки коснулись лепестка, из десен ниши с лязгом выскочили страшные зубы, захлопнулись глухой стеной со щелчком, похожим на грохот. Велира вздрогнула, кончик сабли дернулся, поцарапал Тиморису подбородок, зато отец смог убраться из-под лезвия, вскочил на ноги.
Рукоед пережевывает, хотя и жевать-то нечего, но чавкает так, словно в пасть запрыгнул кабан, челюсти стучат, костяные колья влажные от слюны, та брызжет сквозь зубы, за ними поблескивает в густом сумраке страшная мясная молотилка, подобие языка.
От ярости Велиры следа не осталось, сабли опустились, висят как тряпки, глаза огромные, в них дрожат отражения клацающей пасти.
– Эт-то... как?
На лице растет отвращение.
– Что за... мерзость?!
– Рукоед, – сказал Тиморис спокойно.
Смотрит на пасть, большой палец скользнул по шмыгнувшему носу, руки в боки.
Велира повернула голову к нему, волосы подпрыгнули, глаза как у совы.
– Рукоед?
– Рукоед, головоед, людоед... По-разному называют, смотря как и где эти твари себя прославили. Называют и «пожирателями принцесс» – там, где водятся дурочки, падкие на цветочки.
Велира опять перевела взгляд на пасть, та уже отчавкала, разводит челюсти медленно, словно задумалась.
– А здесь-то что делают? – недоумевает Велира. – Тут же людей нет!
– Ну, им хватает гигантских насекомых, которых приманивает разочар.
– Разо... кто?
– Разочар. Цветок.
Пасть раскрылась, язык исчез куда-то, мелькнули его мокрые шершавые бока. Земля в нише влажная от слюны. В глубине – стебель разочара, невредимый, цветок будто спит ночью: лепестки сложены в початок, похожий на пламя свечи.
Зубы втягиваются в десны, а цветок начал распускаться, земляной рот наливается сиянием, разочар опять во всей красе, от него разлетаются пылинки-фонарики, словно и не было ничего, лишь влага на стенках ниши напоминает о пиршестве, а еще обрывки осиных крыльев у подножия колонны.