"Фантастика 2024-100". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
– Ты уже был женат. – Утверждение Марши было не далеко от истины. Очень не далеко, но… В цель не попало.
– Нас "развел" расцвет интернета. – Я отставил блюдце в сторону. – И мой характер.
Марша вопросительно вскинула бровь.
– Не в моем характере биться за человека, который хочет уйти.
– А, может быть…
– Не может, Марша. Пожалуйста.
– А, может быть, - упрямо продолжила гнуть свою линию моя горячая ирландка, - Может быть и к лучшему! Зато, ты – мой!
Ох уж мне этот русский язык!
– Твой, жена, твой! – Рассмеялся я с облегчением
Мне всегда легко думалось под шум воды и монотонную работу руками – уборка, мытье посуды, везде, где идет равномерный гул, равномерное движение – там я "пропадаю", теряясь в размышлениях. Которые, зачастую, устраивают со мной такие шутки, что потом хоть спать не ложись – вовсе!
Вот и теперь, пока мыл посуду, в голову пришла гениальная мысль…
– Марша… А если верхние этажи использовать для отработки слаженности команд? – Я отвернулся от раковины и замер. – Один можно сделать – для "детей", виртуальный… Заодно и действия, в случае "тревоги", можно отработать!
– Ты посуду моешь, или идеями фонтанируешь?
– Второе – третьему не помеха, если первое кончилось… - Вспомнил я любимое присловье одного своего знакомого. – Чертежи уже есть?
Над чертежами мы зависли до полуночи – если президент отдаст корпус, можно будет развернуться так, что от зависти лопнет и сам Усян…
А чтобы получить корпус, надо держать в рукаве пару-тройку козырей. И готовый план перестройки – один из них. Обоснование я писал уже один – Марша срезалась на третьем этаже и ушла разогревать чайник. Нашел я ее спящей за кухонным столом.
Ага, какие-то у меня "брачные ночи", совершенно от слова "брак"…
Отчаянно грызя ручку – неистребимая привычка, оставшаяся с первого класса и на всю жизнь – собирал разлетающиеся мысли и умещал их на бумагу, выстраивая ровными пунктами.
Всего получилось десять пунктов, которые, как железобетонной стеной, окружали будущий тир, загоняя его под нашу ответственность.
Утром я созвонюсь с шефом, переговорю с Анной и уже с тяжелой артиллерией пойдем на прием к президенту – "отжимать недвижимость", как сказала Марша, перед тем, как пойти за кофе.
Голова была тяжелая и мысли в ней, после второй ночи укладывания не вовремя, катались чугунными шариками, колотясь в виски, стукаясь о стенки черепа и бильярдными шарами встречаясь друг с другом.
Давненько я так не работал – даже соскучился, если говорить правду.
В нашем отделе, принято было все писать ручками – клавиатуры и прочий эрзац признавался только при подготовке пакета для дирекции.
Оставив папку на столе, смылся на работу, как всегда – без завтрака, что приводит Маршу в холодное негодование, но вариантов нет – я не сдаюсь!
В восемь утра, в апреле еще холодно, но на нашей детской площадке, десяток "малолетних" уже чем-то старательно занимался. Присмотревшись, выругался – двое, постарше, выкручивали из качелей болты и передавая часть приятелям, распихивали их по карманам.
Прислушавшись – выругался еще раз.
Детки решили поиграть в "Сталкера".
А
болты нужны – правильно – для аномалий…Бедные дети…
Ведь я в "Сталкера" играл…
Первые крики с детской площадки достигли моих ушей праздничной симфонией.
Пусть теперь пройдут первый квест, моего "Сталкера"!
А там, глядишь, я и еще, подкину…
В моем отравленном недосыпом мозгу роились страшные мысли.
Дети попали… В аномалию!
День промелькнул суетно и нестандартно – часть старших отлавливала младших, учила тех, кто постарше и любовалась теми, кто так и не смог выбраться из "аномалии". Преподы и воспитатели, утешали "заблудших", давали советы, но рискнуть и влезть не получалось ни у кого – аномалия всех, кто не в ней "пропускала насквозь", не давая зацепиться.
В кабинете президента, куда мы попали в обед, мы провели пару минут – ознакомившись с моими выкладками, президент схватился за них с видом утопающего и попросил "ускориться в проведении работ, иначе младшие ученики совершенно распоясаются и будет совсем плохо".
Что и требовалось доказать – все любят правильную аргументацию, подкрепленную наглядным примером!
Зараза Усян, заявившийся в тир, не дал нам с Маршей вволю нацеловаться, сразу накинувшись на работу.
Под его умелым руководством, "конструкты", уже давно отработанные и проверенные в нашем, "Фемидовском" отделе по проведению хозработ, заботливо паковали проложенные "дорожки", укладывали шкафчики и используя проходы, переносили их в на новое место. Пока – без установки.
На всякий случай, Усян оставил две дорожки – вдруг появятся любители пострелять…
Дети разрывались: "аномалия" вокруг разобранной качели притягивала к себе внимания ничуть не меньше, чем переезжающий тир.
Воспитатели подбадривали зареванных "Сталкеров" и грозили страшными карами, тому, кто заварил всю эту кашу.
Генерал от медицины, прохаживался и с умным видом и пытал детишек, подозревая, что "аномалию" породили они сами – детская фантазия такая буйная…
А взрослые – такие скучные!
Я наблюдал за всеми собравшимися и мысленно, поражался недалекости и зашоренности, педагогического коллектива. Прямолинейное движение, плоское мышление и ни намека – на фантазию!
Ау, вы куда смотрите – все болты, после броска, возвращаются к качели!
Дав себе зарок, что если к четырем часам, никто не догадается – подкину эту идею… Кому-нибудь из своей группы. Например, Эрике Ляйне, "унику", чьи "конструкты" уже дважды занимали первые места академических соревнований. И все время – не за ее авторством!
– Сайд! – Легка на помине, госпожа Ляйне. – Почему… Почему Вы, никогда, не ругаете власть?
Только что, своим вопросом, девочка заслужила высший бал моего одобрения.
Еще бы знать, как можно ответить… Без матов и очень спокойно.
Группа внимательно уставилась на меня, ожидая моего ответа. Я внимательно смотрел на их заинтересованные лица и радовался – эти обещают вырасти чуточку иными. Чуть лучше, чуть терпеливее, чуть совершенней.
Надеюсь, годика через три, кое-кто будет работать у нас и может быть, даже со мной.