"Фантастика 2024-109". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Ты всегда желал ее, ходил за ней тенью… — донесся до меня голос герцогини.
Я заткнула уши и взбежала вверх, но уже вскоре замедлила шаг и взялась за перила. Поднималась я по лестнице полная негодования и возмущения. Решила ударить побольней… дрянь. Выбрала самое уязвимое место и думает, что я поверю. Ха-ха! Просчиталась! «Он тебе неверен». Какая чушь! Я бы увидела, если бы Ив охладел, но он становится только нежней. А этот его страх перед моей потерей? Я дорога ему, как прежде, и для этого не надо быть провидцем.
Я дошла до королевского крыла и намеревалась сразу идти в покои, чтобы
— Его Величество отбыл в министерство, — оповестил меня гвардеец.
— В какое? — спросила я.
— Государь говорил про министерство, нам неизвестно, в какое именно.
— Давно?
— Часа два назад.
— Хорошо, — кивнула я и ушла в покои.
«Мой брат и верность не могут стоять в одном предложении». Вздор! Так было раньше, но он дорожит мной и не сделает глупости. Король мне клялся быть верным, когда опоил и вынудил лечь в его постель. Он – человек слова. А всё это просто пустая болтовня пьяной женщины. К тому же злой, завистливой и ревнивой. Ришем изменяет Селии, и ей просто хотелось, чтобы я почувствовала такую же, боль, какую чувствует она.
Упав в кресло, я стянула с головы шляпку и уронила ее на пол. После уперла локти в разведенные колени, забыв обо всяком изяществе и нахмурилась. Новые привычки… Да нет у него новых привычек… «Уехал в министерство». И что? Да, уехал. Короли тоже наносят неожиданные визиты своим служащим. Ничего необычного и подозрительного.
— Тальма!
— Ох, ваше сиятельство, — моя камеристка спешно стерла с лица следы дремоты, разом объяснив, почему пропустила мое появление. — А я закрутилась…
— Пустое, — отмахнулась я. — Государь не говорил, куда уезжает? Ничего не просил мне передать?
— Нет, ваше сиятельство, — удивленно ответила Тальма. — Когда это Его Величество передо мной отчет держал?
— Верно, — усмехнулась я. — Скажи, ты не замечала, государь часто покидает дворец?
Она пожала плечами, после потерла подбородок:
— За день до своего торжества уезжал точно. Еще как-то было. Но никогда ничего не передавал, иначе я бы сказала…
— Я знаю, дорогая, — улыбнулась я.
Значит, не так давно покидал дворец, и до этого… А мне на вопрос о том, как прошел его день, отвечал: «В заботах о Камерате». Иногда перечислял, с кем виделся, но о выездах не говорил ни разу. А сама я не заставала его всего пару раз, сегодня второй. Но это всё ничего не значит… Проклятая Селия.
— Что-то случилось, госпожа?
— Нет, Тальма, всё хорошо, — улыбнулась я, поднялась с кресла и отдала ей плащ. — Я буду в его кабинете, не беспокой меня.
— Как скажите, ваше сиятельство.
Зайдя в кабинет Ива, я встретилась взглядом с моим портретом. Их у короля теперь было много. Миниатюры, в полный рост. Я на Аметисте, я стою у камина, я читаю, я с королем… Боги! Да он ведь и вправду был одержим мной! И как? Как он мог изменять?! Наши ночи были полны страсти, наши поцелуи сладки, объятья крепки. Он ревновал меня… А вот это не доказательство. Ревнив он по натуре. Но всё остальное – очень даже.
Легко рассмеявшись, я прошла к креслу за столом и, сев в него, накрыла подлокотники ладонями. «Может, полюбил то, чем пренебрегал ранее?». Да не было ничего такого. Всё это
чушь и блажь одинокой несчастной женщины.— Душа моя, позволь пригласить тебя в театр.
— Там сегодня опера, ты не любишь оперу.
— Ты любишь, а я готов многое вытерпеть ради тебя.
— Даже оперу?
— Даже ее.
— Ты сам предложил, потому не страдай и не жалуйся.
— Клянусь!
Я мотнула головой, пытаясь избавиться от нового подозрения. Подавшись вперед, я уместила руки на стол и уложила на них голову, и мысли вновь потекли по указанному пути. Государь тогда с видимым интересом смотрел на сцену, даже сказал после, что ему неожиданно понравилось, и он готов вновь посетить оперу, когда будет что-то новенькое. Мы ездили трижды. Но и на другие представления тоже. Однако опера и вправду стала чем-то новым.
— Хватит! — рявкнула я на себя и распрямилась.
После опустила взгляд на ящик стола, поджала губы, сопротивляясь сама себе, но все-таки выдвинула его. Перебрав содержимое, вновь задвинула и поднялась на ноги.
— Гадина какая, — проворчала я, бранясь на Селию.
А затем разозлилась и на себя. Зачем я думаю над словами вздорной женщины?! И все-таки не думать не получалось. Если бы я когда-то так не опасалась измены, если бы не знала, насколько король падок на интрижки, может, сейчас я бы попросту выкинула слова герцогини Ришемской из головы, однако не выходило. Они вновь и вновь возвращались, не позволяя забыться. Еще и эта опера, и эти выезды…
Но кто? Новая дива, в этом сезоне появилась новая дива. Брюнетка с яркой внешностью и красивым голосом. Неужели и вправду?
— Прекрати! — приказала я себе и спешно покинула кабинет.
За дверьми обнаружилась Тальма. Она явно не решалась постучать, памятуя о приказе, но зачем-то подошла к двери.
— Что такое? — устало спросила я.
— Его светлость просит вас выйти, — ответила камеристка.
Кивнув, я направилась к Ришему. Он войти в королевское крыло не мог, потому я сама вышла к нему. Нибо мрачноватый, с красным следом пощечины на лице, встретил меня встревоженным пытливым взглядом.
— Я пришел, чтобы извиниться, — заговорил его светлость. — И я еще раз прошу вас не слушать вздора, который несла моя жена.
Подняв на него взор, я задумалась. Ришему невыгодно, чтобы между нами с королем был скандал. Он рассчитывает на меня, а значит, хочет спасти положение.
— Это правда? — спросила я и сама поразилась, как хрипло прозвучал мой голос. — Она говорила правду?
— Нет, — ответил он, глядя мне в глаза. — Всё это вздор злобной су… женщины. Проклятье, — выругался герцог, — вы все-таки приняли ее слова близко к сердцу, вы задумались. Не надо…
— Это правда?
— Я уверяю вас…
— Скажите мне… Нибо.
— Боги, — сглотнул он и отступил. — Простите, ваше сиятельство. Мы сегодня уедем, моя супруга совершенно не умеет себя вести, а после ее выходки, думаю, нам лучше поскорей убраться отсюда…
Говоря это, он уже начал спуск по лестнице, кажется, пытаясь сбежать.
— Стойте! — выкрикнула я. — Вы сейчас лжете!
Ришем развернулся и, коротко вздохнув, взбежал обратно ко мне. Подойдя так близко, что могло бы считаться недопустимым, герцог нагнулся ко мне и произнес: