"Фантастика 2024-116". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– Сам он не маг, хотя к магии способен да магического не чурается. Сюда опоённым благославкой пришёл. Очень хорошего качества. Зелье ему поспособствовало.
С «благославкой», как по-житейски называли Орлийинский эликсир, мужчина оказался прав. Пришлось присмотреться внимательнее к нему.
Мои нынешние способности не давали просканировать способности Мелания полностью, но, кажется, передо мной был представитель редчайшей (ибо примитивнейшей) категории тёмных магов – зелейник. Эти типы, как уже понятно из самого названия, прекрасно разбирались в зельях и прямо-таки имели нюх на них. Они могли сходу определять компоненты любого, даже очень сложного состава. Но в отличие от Алхимиков Чёрного Ордена зелейники, проигрывая даже травникам, не умели толком пользоваться силами стихий и потоками, пока
Пожалуй, среди магов мало кто ещё имел столь низкий рейтинг. На мой взгляд даже демонологи были лучше. А уж их-то я презирал! Тьфу, а не маги! Ладно по необходимости когда вызвать демона, но все свои умения сосредотачивать на призыве и платить за это?! Я мог ещё понять, когда саморазвитием и свободой истинного мага жертвовали неодарённые или бесталанная посредственность. Их прельщали возможности, открываемые через потусторонние врата. Тратить годы на обучение самого себя в разы тяжелее, нежели начертать печать призыва по книге. Но зачастую могущество теряли действительно сильные и способные. Демоны пожирали по итогу их силы без остатка и… и такую бестолочь я ставил выше зелейников! А потому никак не смог сдержать проявления пренебрежения в своей мимике. И Меланий этого не упустил.
– Ты мне по ушам-то, гадёныш, не езди! Я знаю, что благославка не яд и лишь немногим ловчее принявшего её делает, – показал меж тем свою осведомлённость по зельям Данрад. – Давай-ка отвечай, как он Могуту уделал?
Маг, обиженный моей реакцией, высокомерно пожал плечами и равнодушно произнёс:
– Я не лгу. Зелье улучшило его рефлексы, а про остальное не знаю, но яда я никакого не почуял.
Главарь Стаи задумался, опираясь на локоть. Он неотрывно задумчиво глядел на меня, и я не опускал своего взора, хотя мне хотелось и ремень на штанах поправить, и на Элдри бросить взгляд, и рубашку осмотреть. Вдруг ущерб такой, что теперь только новую покупать? А в Юдоле торговля как-то совсем зачахла.
– Ладно, – наконец, пришёл к решению Данрад. – Ты бросил вызов. Ты победил. Кончай Могуту! Всё равно ему теперь в калеки разве что. И садись за стол ко мне рядом. Познакомимся…
– Нет! – заскрипел зубами Седой, перебивая. – С этим вместе я воевать не стану. Ни за какие коврижки! Прощайте!
– А ну стой! – приказал ему Данрад, когда тот направился к выходу. Седой остановился с некой надеждой, но получил лишь метательный топорик меж глаз. – Теперь можешь уходить.
Члены Стаи настороженно скосили глаза на свежий труп, но напряжение сгладила усмешка лучника – Данко:
– Ишь чего удумал паршивец! Мы – Стая. Либо все тебя отпускают, либо смерть тебя уводит!
Ему поддакнули. Я же, взглядом удостоверившись, что с Элдри всё в порядке (она стояла возле стены и прятала лицо в плащ), ударил топором по шее Могуты. Двое его бывших товарищей тут же открыли ставни, стянули с безжизненной руки повязку, передали тряпку главарю и бесцеремонно выкинули труп на улицу. Тело Седого отправилось туда же. Я же тем временем подошёл к девочке. Сначала нацепил на пояс меч, валяющийся около неё, а потом аккуратно потянул на себя подбитый мехом плащ и взял ребёнка за ладонь. Едва ткань слезла с лица малышки, на меня уставились бездонные серо-зелёные глаза, полные глубокой внутренней боли.
Я ощутил, что сделал что-то крайне неправильное и решил в будущем постараться не убивать при Элдри.
…Кажется, когда-то я уже делал такой вывод?
– Иди-ка сюда, – продолжил всё тем же громким зычным голосом Данрад, обращаясь ко мне. – Как там, сука, тебя?
– Морьяр. Это значит Странник.
– Знакомое, блядь, имечко. В Ниттере бывал?
– Да.
– Ха! А не тот ли ты, на хер, святой, что чуму остановить богиней послан был?
На «святого» я походил мало. Даже в детском возрасте. И потому Данрад задавал свой вопрос так, как если бы заранее был уверен в отрицательном ответе. А ответ и мог
быть только отрицательным, ибо никакие боги меня на создание антибиотика не подбивали. Скорее, один конкретный бог ещё и выразил своё крайнее недовольство по этому поводу. Так что я сказал, как есть. Правда, при этом я никак не ожидал, что мои откровенные слова вызовут у главаря смешок.… Ну, да ладно. Главное, яркая подозрительность в его взгляде исчезла.
– Нет, я в том городе собственным выживанием занимался. Меня насильно привезли, а потом стража не выпускала.
– Тогда гони эту шваль и садись, – он кивнул в сторону моей «дочки» и легонько пихнул ногой ближний к нему стул. Я не отреагировал, а потому мужчина продолжил речь: – Не по нраву, так вместе с ней уходи, пока дозволяю. Мне за собой таскать младенцев не надобно.
– Она не шваль, а начинающий маг-целитель, – многозначительно произнёс я и обратился к Элдри, распахивая рубаху, чтобы обнажить порез. – Останови кровь и сведи края раны.
Меланий аж перевесился через перила, чтобы ни упустить ни одного момента. Остальные глядели на действо с обычным лёгким любопытством. Девочка же привычно, не в первый раз она меня латала, поднялась на цыпочки и приложила ладонь к ране. Я сразу ощутил, как по телу пронеслось лёгкое покалывание от воздействия чужой силы. Оно было не таким неприятным, как ранее. И кровь свернулась очень быстро. Кожа, зудя, ощутила сжатие тоже без промедлений. Элдри явно улучшила свои навыки. За полгода нашего тандема она вообще преобразилась в магическом плане. Гадкий утёнок становился похожим на детёныша лебедя. Пусть и не гладкая кожа, и не шрам, а всего лишь свежий рубец, но для девочки это было достижением. Так что пусть грудь у меня долго бы ещё чесалась, я остался доволен. Стая тоже одобрительно закивала. Меланий вот неприязненно сощурил глаза, ощутив угрозу для своего статуса. Но не ему было принимать решение.
– А ещё чего-нибудь девка умеет? – не желал сдаваться Данрад, и я бессовестно солгал:
– Запросто многие эликсиры сварит. Ту же благославку ваш маг уже оценил.
Главарь застучал костяшками пальцев по столу, обдумывая новые обстоятельства. Он видел перспективы. Умения Элдри могли быть очень полезны для его банды. Но… она обладала очевидным огромным минусом – была всего лишь маленькой девочкой.
– Я не приму её в Стаю, – всё же решил Данрад, заставляя меня испытать очень неприятные эмоции. – Но и не выгоню.
Моя надежда ожила. Плечи расправились сами собой. А главарь продолжил, ухмыляясь при произнесении первой части фразы:
– Будешь у нас Странником на полторы головы. Ха!… Однако если твоя птаха, ядрёна вошь, бесполезной окажется, то заставлю за своей спиной её кости в мешке три зимы кряду таскать!
Я понимающе кивнул и направился к предназначенному мне стулу. Элдри семенила за мной и хваталась пальчиками за мой пояс, как будто боялась потеряться. Это казалось смешным. И не только мне. Данко так и вовсе звонко рассмеялся. Стая начала зубоскалить, но я равнодушно сел на указанное место. Элдри хотела было уместиться где подле меня, но Данрад грозно положил руку ей на плечо, заставляя тем голову девочки вжаться в плечи:
– Куда лезешь?!
– А куда? – прощебетала она, но он лишь пододвинул к ней огромный кувшин, наполненный до краёв.
– Будешь моей личной девочкой-виночерпием, – главарь скептически оглядел её хрупкую, эльфоподобную фигурку. – Сможешь в кубок вино налить?
– Делай, – позволил я покомандовать дочкой Эветты, когда поймал её вопросительный взгляд.
Она взяла пустой кубок и порадовала меня своим интеллектом – благоразумно не стала поднимать кувшин, а наклонила тот. Кроваво-красная струйка потекла на дно чарки, и Элдри мельком глянула меня, едва не проливая мимо бродящий сок. Кажется, сливовый. Ей хотелось понять, насколько я был доволен. И только я. Мнение Данрада, свысока наблюдающего за её действиями, девочку не интересовало. Главарь легко осознал тоже самое, что и я. Он моментально сделал вывод, что его авторитет для неё значительно ниже моего. Но этот человек был умён, мудр, а потому не стал ничего менять, стуча кулаком по столу и угрожая ребёнку. Стоило бы мне публично признать его беспрекословную власть над собой, как всё переменилось бы и без угроз. Поэтому Данрад скривился и возмутился: