"Фантастика 2024-119".Компиляция. Книги 1-19

— Замолчи, — Ева открыла глаза и отвернулась к окну. — Этому зелёному морю нет конца и края. Ты везёшь нас в ад.

Теперь пересев ближе к ней, Фегелейн тоже посмотрел вниз через затёртый грязный иллюминатор.

— Издалека у этого ада довольно красивое лицо. Наше озеро в кольце водопадов, и они играют в воздухе сотнями радуг. Если не обращать внимания на обитателей озера, то предстаёт вид, достойный кисти живописца.

Ева не нашлась что ответить, и лишь молча глядела на проплывающую внизу сельву. Ей, изнеженной столичной богеме, не видевшей ничего крупнее городского парка, джунгли казались огромным живым ковром, способным проглотить не то что самолёт, но и целиком Берлин.

— Сеньор! — выглянул из кабины Сальвадор. — Мы подлетаем!

Фегелейн почти с нежностью погладил плечо Еве:

— Мы ещё поговорим об этом.

Самолёт пересёк гряду обрывов и теперь летел вдоль бегущих сквозь джунгли мутных рек, туда, где вдалеке петляющие, будто змеи, потоки воды впадали в сверкающее круглое озеро. Фегелейн сразу его узнал.

— Садимся здесь! — показал он пилоту вниз пальцем.

Сальвадор толкнул штурвал от себя, и верхушки гигантских деревьев стремительно побежали под крылом, едва не задевая брюхо самолёта зелёными листьями. Присмотревшись к покачивающимся веткам, он прокричал:

— Ветер попутный! Садиться будем с противоположной стороны!

Фегелейн понимающе кивнул. Он уже слышал, что самолёты всегда садятся против ветра. Сальвадор заложил вираж, и джунгли в окне кабины исчезли, уступив место голубому небу. Облака вращались вместе с горизонтом, убегая назад, затем опять появилась зелень деревьев, и вдруг прямо по курсу Фегелейн увидел чёрный силуэт на фоне светлого неба. Словно проведённый углём штрих на белом полотне.

— Что это?! — ударил он в спину Сальвадору, хотя уже и сам догадался.

— Самолёт!

— Откуда?

— Не знаю, сеньор!

Тёмный штрих изменил курс, и теперь стали отчётливо видны вращающиеся винты двух возвышающихся над крыльями двигателей.

— Всё это время они летели вслед за нами! — выкрикнул Сальвадор. — Сеньор, я не виноват! Я не знал!

Быстро приближаясь, самолёт летел, пересекая их курс.

— Что делать, сеньор?

— Немедленно садись!

— Здесь опасно, давайте дотянем до центра озера.

— Я сказал — садись!

Стоя позади и сжав плечи пилота, Фегелейн давил, словно сам держал штурвал, заставляя самолёт снижаться к воде. Стремительно промелькнула береговая черта с тонкой песчаной линией, густые заросли травы, листья с белыми кувшинками, и вдруг кабину окатила туча брызг. Двигатель взвыл, рубя винтом зелёные побеги, затем Фегелейна подбросило вверх, сзади истошно закричала Ева, самолёт накренился и зацепил крылом воду. Резкий рывок — и Фегелейна отшвырнуло в салон. Покатившись вдоль кресел, он увидел, как сорвало дверь, и снаружи забурлили пеной водовороты. Сверху навалился Гитлер, пытаясь что-то прокричать на ухо, но лишь беззвучно шевелил губами. А затем в салон хлынула вода. Не дожидаясь, пока самолёт полностью прекратит движение, из кабины вывалился Сальвадор, юркнул в дверной проём и бросился вплавь к зеленевшему рядом берегу. Немного отплыв, он встал на ноги. Фегелейн заметил, что вода доходила ему всего лишь до пояса. Толкнув Гитлера следом за пилотом, Фегелейн с силой выдернул из кресла Еву. Вцепившись в подлокотник, она ни за что не хотела покидать вдруг ставший таким уютным и родным салон самолёта и яростно отбивалась, пытаясь кусаться. Оказавшись в воде, Ева взвыла и, борясь с мгновенно намокшим платьем, тяжело передвигая ногами, направилась к берегу. Выпрыгнув последним, Фегелейн оглянулся на середину озера. Самолёт преследователей, снижая скорость, уже скользил по воде, разворачиваясь по плавной дуге в их сторону. Берег был рядом, не дальше полусотни шагов, однако илистое дно засасывало, и передвигаться получалось, только с трудом переставляя ноги. Сальвадор уже почти вышел из воды и широкими шагами, поднимая тучу брызг, бежал в джунгли. У него не возникло даже мысли о том, чтобы помочь Гитлеру или запутавшейся в платье Еве, и сейчас он лишь благодарил Бога, что они безнадёжно отстали.

— Стой! — выкрикнул Фегелейн. — Стой, сволочь!

Пилот на мгновение оглянулся и бросился бежать ещё быстрее, заподозрив, что сейчас в него будут стрелять. Фегелейн так бы и сделал. Он выхватил пистолет и, вытряхнув воду, передёрнул затвор, но неожиданно между ним и Сальвадором поверхность озера вскипела, словно с неба обрушился крупный град. А затем за спиной послышался треск автоматных очередей. Стреляли совсем рядом, и Фегелейн. не оглядываясь. бросился к берегу. Гитлер уже выбрался на песчаное дно. Спотыкаясь, падая, но он упорно пробирался вперёд. Ева сильно отстала, и когда Фегелейн её догнал, на неё было жалко смотреть. Лицо перекосил панический ужас, вылезшие из орбит глаза глядели в небо, кричащий рот искривлялся, будто разорванный. И вдруг она исчезла. Не успел Фегелейн протянуть ей руку, как она с ходу погрузилась с головой, словно остаток пути собиралась проплыть под водой. Сквозь тёмные водоросли он видел её светлое платье, а затем оно скрылось за стремительно расплывающимся кровавым пятном. Нащупав её руку, Фегелейн поднял Еву, и ему даже удалось поставить её на ноги. Она глядела на него ничего не понимающим затравленным взглядом, а затем попыталась снова упасть. Только тогда он заметил её рану. Пуля лишь слегка задела плечо и вырвала из платья большой лоскут.

— У тебя только царапина, — попытался он её успокоить, — надо идти, осталось немного.

Ева тяжело сделала пару шагов, а Фегелейн заметил, как в том месте, где расплылась её кровь, вода неожиданно закипела сотнями пузырей. Догадавшись, кто слетелся на запах крови, он ринулся бежать, отталкиваясь ото дна и мощными бросками преодолевая метр за метром к берегу. Когда он рискнул оглянуться, Евы уже не было. Чуть дальше за их полузатопленным самолётом с оторванными поплавками неспешно двигался синий самолёт с открытой настежь широкой дверью. Не желая замочить ног, из двери выглядывали шесть-семь стрелков, и, будто в тире, стреляли одиночными выстрелами или короткими очередями. Решив, что Фегелейн никуда не денется, они пытались достать почти скрывшегося в траве Гитлера. Тогда Фегелейн почувствовал свой шанс. Он рванул вперёд, помогая себе руками и подпрыгивя, со вспыхнувшей надежной видя, как быстро приближается берег. Вода постепенно отступала, бежать становилось всё легче и легче, и вдруг Фегелейн ощутил, как в бок его словно ужалила пчела, остро и пронзительно вогнав жало. Взглянув на место укуса, он с ужасом заметил ещё не заплывшее кровью пулевое отверстие.

«Ничего! — попытался он себя приободрить. — Я даже не чувствую боли!»

Берег уже был совсем рядом. Впереди взлетел тонкий фонтан, затем пуля подняла фонтан ближе, а через мгновение Фегелейн почувствовал страшный удар в спину, и его швырнуло лицом вперёд. Тело парализовало, в глазах померкло, но он всё ещё слышал, как рядом жужжат ввинчивающиеся в воду пули. Последними угасающими проблесками сознания Фегелейн ощутил вокруг себя движение. Привлечённые кровью обитатели озера осторожно начинали пробовать его на вкус, но группенфюреру СС Герману Фегелейну уже было всё равно.

Взвыв двигателями, самолёт медленно приближался к берегу. Когда поплавки стали задевать песчаное дно, из него начали выпрыгивать люди. Растянувшись цепью, они медленно пошли прочёсывать джунгли. Вжавшийся между корней Гитлер осторожно выглянул и понял, что отсидеться не получится. Как минимум двое с краю цепи выйдут на его укрытие. Подняться сил не осталось, тогда он пополз, тяжело перебирая локтями. Пробравшись к спрятанному в траве ручью, Гитлер погрузился в него лицом, жадно всасывая воду. А напившись, он заметил, что ручей кишит мелкой живностью, и запоздало зажал руками рот, почувствовав подкативший к горлу ком. Затем снова несмело выглянул из травы. Позади перекрикивались, и крики приближались, подгоняя, будто плетью. Тогда он пополз, стараясь не замечать онемевшую левую ногу, горящие огнём лёгкие, дрожащие дряблые руки. Только бы спастись! Только бы выжить! Глубже в заросли, туда, где его никто не найдёт! Но неожиданно ручей вывел обратно к озеру. За короткой песчаной отмелью возвышалась стена из высоко вздымающихся отвесных скал. Широкими пенистыми потоками с их уступов низвергались водопады. Один за одним, на мгновение замирая на преградах, образованных гранитными выступами, водяные потоки дробили катившую сверху реку. Гитлер обречённо растянулся на песке. Он понял, что прижат к стене. Дальше бежать некуда. А погоня, будто чувствуя его след, с каждым треском ветки подходила всё ближе и ближе.

Самый близкий к нему водопад не отличался высотой или особо мощным гулом. Он срывался с нависшей козырьком каменной глыбы широкой, но сравнительно спокойной искрящейся синей лентой, и, падая на гранитные выступы, мирно растворялся в водах озера. Ещё не понимая, что ему делать дальше, Гитлер пополз к камням, туда, где вода бурлила небольшим водоворотом и дарила надежду найти спасительную щель. Оказавшись у стены, он переполз через мокрую глыбу, однако полностью спрятаться за ней оказалось невозможно. Как он ни вжимался в воду, наружу обязательно выглядывала голова или спина. Тогда он пополз к следующему камню, на который непрерывно лился падавший сверху поток. Водопад вымыл в песке небольшую расселину, и Гитлер втиснулся в неё, задыхаясь в пропитанном насквозь влагой воздухе. Сквозь непрекращающийся гул разбивающейся о камни воды прозвучал одинокий хлопок выстрела. Казалось, стреляли совсем рядом. Там, откуда он только что приполз. Тогда, подгоняемый ужасом, Гитлер бросился в обрушивающуюся сверху водяную стену. Поток поглотил его, согнул пополам, тело больно вжало в камни, но стоило сделать ещё один болезненный рывок, и давивший огромной массой груз исчез. Прижавшись к каменной стене, Гитлер оглянулся и не смог поверить в собственную удачу. Падавший сверху водопад гудел на расстоянии вытянутой руки. Однако между отвесной скалой и водяным потоком образовалась пустота — Относительно спокойный воздушный мешок, в который залетали лишь редкие брызги. Водяная стена скрывала его от посторонних глаз, но пропускала свет, и внутри царил лёгкий сумрак. Губы Гитлера задрожали. Он вдруг поверил, что спасён. Провидение пусть и запоздало, но вспомнило о нём и, послав неожиданное укрытие, спрятало от преследователей и их пуль. Прижавшись спиной к холодному камню, Гитлер, раскинув в стороны руки, вновь наслаждался собственным величием. Нет, небесами он не забыт. И уже потерянная было вера в себя внезапно вспыхнула с новой силой. Бог верит в него, спас сейчас, будет спасать и впредь! Сквозь гул водопада загрохотала автоматная очередь, и уже было начавший читать благодарственную молитву Гитлер осёкся на полуслове. Он принялся двигаться вдоль стены в глубь мешка, где уже было не так светло, но просторнее. Мешок расширялся, лавина воды отдалялась, каменная стена начала закругляться, пока не исчезла вовсе. Перед ним возникла полутёмная пещера. Гитлер стоял у входа и, в недоумении вытянув руки, трогал нежданно возникшую пустоту. Свет сюда пробивался тусклыми проблесками, внутри было темно, над головой нависал каменный свод, под ногами хлюпала собравшаяся в большую лужу вода. Дождавшись, когда глаза привыкнут к темноте, и разглядев выступы стен, Гитлер решился на первый шаг. Низкий свод исчез, и дальше он смог идти, выпрямившись в полный рост. Внезапно подвела напомнившая о себе хромая нога. Гитлер застонал и, повалившись, нащупал перед собой неожиданно возникший тёмный выступ. Выступ показался идеально гладким, с резко очерченными углами, покрытый сеткой тонких верёвок. Поднявшись, Гитлер удивлённо потрогал скользкую поверхность. Это не мог быть камень. Напрягая глаза, он опустил лицо, едва не касаясь сетки носом. Затем он отпрянул. Всё говорило о том, что перед ним не творение природы, а дело рук человеческих. Перебирая пальцами, прошёл вдоль чёткой грани, пока не наткнулся на петлю кожаного ремня. То, что лежало перед ним, казалось очень знакомым. Он ещё раз потрогал гладкий холод и неожиданно понял, что так на ощупь чувствуется железо. Внезапно показалось, что в пещере он не один. Гитлер испуганно оглянулся, обшаривая темноту взглядом. И чем дольше он вглядывался, тем больше начинал видеть детали. Каменные выступы стен, капающая сверху вода, редкие свисающие корни, и никого, кроме него. Громко выдохнув, Гитлер снова посмотрел на лежавший перед ним предмет. На этот раз он рассмотрел его целиком, узнал и почувствовал, как задрожали руки. Если бы у него был фонарь, он увидел бы под сеткой, спеленавшей цинковый контейнер, распростёршего крылья орла, сжимающего свастику. Стандартный контейнер, в котором прячут от сырости ценный груз. И он здесь был не один. Гитлер обходил их все с бешено колотящимся сердцем.

— Мартин! — не сдержавшись, выкрикнул он. — До этого мог додуматься только ты!

На большом контейнере лежал ящик поменьше, затянутый в резиновый мешок. «В этом наверняка бриллианты или платина», — догадался Гитлер. Он уходил всё дальше вглубь, перебирая руками острые углы цинковых швов. От счастья хотелось рыдать. «Ты вернулось ко мне! — гладил он очередной контейнер, обнимая его и ощущая, как от прикосновения к металлическому холоду кружится голова. — Вот он, перст Провидения! Рано вы от меня отвернулись! Нет, я не ломаный сентаво, я как прежде велик! Я фюрер!»

Внезапно руку пронзила острая боль. Гитлер отшатнулся и почувствовал на рукаве тяжесть. Он встряхнул рукой, желая избавиться от непонятного предмета, и внезапно увидел, что руку обвивает гибкая чёрная лента. Он бешено затряс рукой, схватив ленту другой, свободной, затем почувствовал боль и во второй руке. Лишь только после этого змея ослабила хватку и, упав ему под ноги, исчезла в темноте. Потрясённый Гитлер смотрел ей вслед недоумевающим взглядом. Он отступил на шаг и схватился за грудь. Дышать неожиданно стало тяжело. Лёгкие требовали воздуха, но грудь отказывалась делать вдох. Потом мир и вовсе покачнулся, и начал меркнуть. Гитлер тяжело осел, повалившись рядом с контейнером. Он протянул к нему руку, словно собираясь забрать с собой в преисподнюю, но внезапно снова ощутил, что он здесь не один. Запрокинув голову на уже немеющей шее, Гитлер увидел рядом с собой ноги в кожаных штанах со свисающей вдоль швов бахромой. Ноги плавно перешли в тело, которое он угадывал с трудом, и наконец, взгляд достиг головы. Кажется, голова была окутана косами, и эти косы шевелились и тихо шипели. Кажется… или это были его видения? Гитлер напрягал глаза, пытаясь разгадать какую-то вдруг ставшую очень важной загадку. Но мир вокруг продолжал темнеть, темнеть и темнеть, пока его не поглотила тьма.