"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Или задумают кавалеристы-изуверы другую «игру» и начинают «нарезать лимоны». Нужно на полном скаку ударять саблей по голове все того же привязанного к дереву пленного, при этом стараясь рубануть горизонтально, чтобы сперва сбить скальп, а затем и кости верхней части черепа.
О британских концлагерях тоже можно вспомнить. Там властвовал негласный приказ негодяя Китченера: держать впроголодь, медицинскую помощь не оказывать.
Вот и этот офицер тоже наверняка надумывал особо не церемониться с «русскими варварами», стоящими несоизмеримо ниже просвещенной британской нации и венца всей человеческой цивилизации. Однако теперь уже не получится у него не церемониться. Стоило мне отвернуться, как бритый с обезьяньей ловкостью, несмотря на рану, сбил с ног стоящего рядом Леонида и метнулся к борту, чтобы словить башкой короткую
Затем настал черед поклажи. Флотские кольты, пули, порох, ящики с нарезными штуцерами, штыки, тесаки – все это добро пополнило арсенал Отряда. Таким образом, операция «е» благополучно завершилась. Оставалась самая малость – обезвредить севастопольское и одесское ревподполье. В Одессе эту необходимую работу провели люди Петрова. В Севастополе пришлось уже мне побыть жандармом. Последующую неделю в городе шли облавы и обыски. Где-то брали «бэз шума и пылы», а где-то приходилось действовать менее гуманно. И это при том, что война не объявлена, а некоторые граждане прямо-таки рвутся в бой. И ведь дорвались однажды. Кончилось мирное небо над головой. Настала пора открыто сразиться с Турцией.
Глава 7
«– Михаил Юрьевич! Турки напали на форт святого Николая, пароход «Колхида» имел блистательное дело у Редут-Кале! Из Дунайской армии сообщают: крепость Исакчи стреляла по отряду канонерских лодок капитана второго ранга Верпаховского!
– И что же тут такого?
– Как это что?! Как это что?! Война!..»
А ведь прав Гончаров. Началась-таки война с Турцией. Особенно ей рад Миша. Что возьмешь с него – мальчишка, кулаки чешутся, в драку лезть просят. Кроме того, сказывается дурное влияние на подрастающее поколение со стороны севастопольских мичманов. Они тут самый бедовый и мечтательный народ. Жадно ждали сражений, кутили в клубах, решали «судьбу Европы», строили воздушные замки и видели себя к концу пусть короткой, но блистательной кампании как минимум лейтенантами и как минимум в орденах. Шумят, галдят, завидуют Нахимову. Тот еще до объявления Высочайшего Манифеста отправлен Меншиковым в море с четырьмя судами для блокады Анатолийского берега. Адмиралу приказано крейсерствовать между мысом Амасто и Керенпе ввиду того, что «по сведениям из Константинополя, сделалось известным, что турецкое правительство дало своим крейсерам приказ по миновании 9/21 октября в случае встречи с русскими и буде они в меньших силах – атаковать их».
Корнилов тоже должен выйти из Севастополя со своей эскадрой, но пока ремонтируется. И вот в ту пору дал я слабину авантюрной части своей души. Сначала отпустил с эскадрой Мишу. Парень весь извелся, говорил, что если прозевает этот случай, то ждать следующего придется лет двадцать пять, «пока турки опять заведут флот». Как такого удержишь?
Затем Кошка с Фадеевым «боевую командировку» у меня выклянчили. А после… дернул меня черт самого с ними отправиться. Сидел бы себе в Севастополе, готовился к битве с главными врагами, так нет же, потянуло бродягу в море, прежнего опыта ему оказалось мало.
И вот 29 октября Севастопольский рейд покинули «Великий князь Константин», «Три Святителя», «Париж», «Двенадцать апостолов» и «Ростислав». Пароходо-фрегаты «Одесса» и «Владимир» должны присоединиться к эскадре уже в море. Старшим флагманом – вице-адмирал Корнилов, младшим – контр-адмирал Новосильский. Мне довелось идти на «Трех святителях». Ветеран Черноморского флота, огромный (120 орудий) линейный корабль, но старый. Такому давно уже пора отправляться в док на починку, а то и вовсе на покой. К тому же скверная погодка на прочность «старика» испытывает. Чего мы только не натерпелись за эти восемь дней пути до Херсонесского маяка, когда, спустя брамреи, взяли рифы и начали одолевать мили морского простора. Наконец показался маяк, и Корнилов подал сигнал остальным: «Государь Император ожидает победы, а Россия всегдашней славы своего оружия!» То, что мы дружное «ура!» на это гаркнули, конечно, замечательно, вот только кого побеждать, когда турка ни в Варне, ни в Бальчике не наблюдается. Мичманы тут же давай вопить: «Обокрали нас!», а затем завозмущались еще больше, когда мы встретили греческий купеческий бриг и выяснилось, что турки стоят якорем в Золотом Роге, всего два их фрегата и два корвета курсируют при входе в Константинополь. И как с такими воевать?
Несурьезно.«– Ну вот, – с грустью сказал мне тогда Миша, – кампания нынешняя кончена. До весны ничего больше не будет.
– Значит, и нам на море больше делать нечего?
– Получается так.
– Тогда возвращаемся в город, мой юный друг…»
И мы последовали за Корниловым, когда тот сдал командование над эскадрой Новосильскому, а сам, пересев на «Владимир», отправился в Севастополь уголь принимать. Новосильскому своя задача – идти к эскадре Нахимова и в случае, если у того есть поврежденные корабли, оставить тому два или три 84-пушечных судна, а с остальными домой на зимовку. И зимовка эта вгоняла Мишу в неописуемое уныние, которое, впрочем, продлилось недолго. Повоевать юнге удалось вдоволь в самое ближайшее время. И начало этих боев выдалось для многих неожиданным.
«– Знаете, а я начинаю соглашаться с теми, кто ставит Павла Степановича Нахимова выше нашего Владимира Алексеевича.
– Отчего же?
– Тут все дело в отношении к подчиненным. Корнилов, несомненно, обладает огромным умом и образованием, но, право, он педант. Мне рассказывали, что он однажды разбранил одного лейтенанта за чтение книги, не относящейся к военноморскому делу. Это ли не педантизм? Ведь так, пожалуй, все перезабудешь, чему учился, кроме морских наук. А я очень люблю чтение. В детстве, помню, читал Робинзона Крузо и мечтал, что меня выбросит бурею на остров…»
Спор, кто лучше – Корнилов или Нахимов, извечен. Однако я достаточно хорошо узнал и того и другого, чтобы делать скоропалительные выводы. И тогда, оказавшись на «Владимире», я, как и остальные, видел, как на палубе стоял в одном мундире с эполетами среднего роста моряк с тонкой и стройной талией, с правильным, почти классическим профилем и каменным выражением лица. Это и есть вице-адмирал Корнилов. Строгий, требовательный и ругается на Меншикова. Князь, по мнению Владимира Алексеевича, зря гоняет корабли, не давая свободы действия.
Еще неслабо спорил Владимир Александрович с командиром «Владимира» капитан-лейтенантом Бутаковым, как и всякий моряк старой школы защищая надежные паруса и недолюбливая более технологичные «самовары». У Бутакова наоборот. Мне рассказывали впоследствии, как он в свое время критиковал распоряжение об обязательном двухгодичном плавании под парусами всех офицеров, назначенных на пароходы. И, стоя на палубе «Владимира» (как любой пароходо-фрегат он тоже снабжен парусами), доказывал Бутаков свою правоту не только Корнилову, но и мне.
«– Я всегда говорил, что пароходы парусам несут смерть. Паруса лишь бесцельно увеличивают вес корабля. Можно, конечно, возразить, сказав, что пароходы зависят от угля, но… Когда «Северная пчела» пишет, что в Константинополь пришел французский винтовой корабль «Наполеон» с машиной в тысячу сил и вооружением в девяносто пушек, то понимаешь одно – развитие пароходства совершается неуклонно и необратимо…»
Спорить с такими доводами «морской гусар» не стал. Тратить силы на диспут во время осеннего дождя, даже когда по бокам парохода из воды то и дело выпрыгивают дельфины, мне решительно не хотелось. Уж лучше спеть чудесным рыбам мультяшную песенку. И опять нашлись поблизости уши дюже большие, аки у зверя невиданного – Чебурашки. Миша песню запомнил, полный текст у меня выведал, и вскоре то там, то сям с судов можно было услышать тягучее:
А дельфины добрые, А дельфины мокрые На тебя глядят умными глазами, А дельфины скромные, А дельфины черные Просят, чтобы им сказку рассказали… [271]Еще немного, и я действительно начал бы рассказывать дельфинам сказки от скуки, но… Мы подошли к турецкому Зангульдаку, где вражеские пароходы грузятся углем, и тут настигла нас удача! Показался на горизонте дым. Сразу приказ от Корнилова: поставить парус, прикрепить реи и держать на пересечение курса. Приказ выполнен…
271
Песня «Дельфины», музыка М. Минкова, слова С. Козлова.