"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21

— Как-то все это очень… печально.

— Да. Но если увеличить скорость капитализации еще на двести миллионов, то "Жизнь без голода" станет достижимой уже через двадцать два года, считая с нынешнего уровня.

— Это уже интереснее… а если сразу вкладывать миллиард?

— Шесть лет. Через шесть лет в стране народ перестанет умирать с голоду. А еще лет через тридцать пять-сорок в России почти все будут жить не хуже, чем в наших городках и колхозах. Но это, конечно, при условии, что не случится никаких катаклизмов…

— Сорок лет… Ну что же, меня такой срок устраивает. По крайней мере есть существенные шансы увидеть это собственными глазами, а миллиард в год я найду.

— Вы, Александр Владимирович, не совсем поняли. Не на миллиард увеличивать капитализацию, а в четыре раза против текущего роста. Через шесть лет это будет миллиард с третью, через пятнадцать — больше двух. Вам, чтобы обеспечить такие вложения, нужно будет тем же темпом увеличивать зарубежные прибыли, а это, по минимуму считая, две трети от текущих доходов. То есть для вложения миллиарда в капитал России вам придется два вкладывать вовне — просто потому, что с российских рынков миллиард получить невозможно. Я вам подготовил все расчеты — вы посмотрите, и если что потребует пояснений, вы мне скажите. А пока, с вашего позволения, я вернусь к работе.

Расчеты у Струмилло-Петрашкевича были идеальными. Не подкопаешься… и по ним выходило, что своими силами "подтягивать" до уровня моих рабочих получится хорошо если полмиллиона человек в год. Много — но держава-то прирастает в тот же год более чем тремя миллионами людей, которые тоже хотят жить по-человечески.

С другой стороны полмиллиона — это при нынешних доходах. Но у меня есть еще один козырь в рукаве…

Когда-то давно уже то ли Камилла, то ли ещё кто — не помню уже — поинтересовался невзначай датой моего рождения. Где-то после японской войны — когда пошла мода этот день праздновать наравне с именинами. Ну я, недолго думая, объявил датой рождения восьмое марта (по европейскому календарю) — то есть день моего появления в этом мире. А что — дата не хуже других. Но сейчас эта дата оказалась очень для меня полезной.

Восьмого марта тысяча девятьсот двадцатого года на небольшой ферме в шести милях от Вустера собралась скромная "группа товарищей" на празднование этой знаменательной даты. Гостей встречал вконец обалдевший Зак Вайнрайт — хотя, похоже, он просто набрался с утра. Или не с утра — но это даже к лучшему.

Погода в марте в Масачуссетсе не очень располагает к шашлыкам на природе, так что откушав чем бог послал, все собрались в большой красивой комнате с камином, изображавшей курительную. И, как и положено мужчинам, принялись чесать языками.

— Вы соображаете, что говорите? — поинтересовался один из гостей после того, как выслушал мое вступление.

— Не горячись, Билл, Алекс дело говорит. Не зря Роджерс ему так доверял.

— Но в полтора раза поднять цены? Нас же Конгресс сожрет с потрохами!

— И за что? За то, что какой-то иностранец поставил нас в невыносимые условия? Мы-то тут при чем? Наша работа — обеспечивать предложение на рынке, и если мы несем больше затраты, то и цены тоже растут.

— Ну а наши скважины? В них нефть тоже подорожала?

— Алекс, будь любезен, повтори еще раз для этого… джентльмена.

— С удовольствием. Если ваши скважины дадут меньше нефти — хотя бы потому, что слишком быстрая выкачка выводит их из строя — то вам придется больше нефти покупать на стороне. А эта сторона, пользуясь безвыходным вашим положением, цену на треть повышает. Вы, конечно, начинаете бороться с зависимостью от столь жадного поставщика, строите новые заводы, которые вырабатывают гораздо больше бензина и керосина из меньшего объема нефти — но это долго, да и дорого. Поэтому пока — временно, конечно — цена бензина вырастает наполовину.

— Все это замечательно, но эти идиоты в Конгрессе додумаются проверять скважины.

— Безусловно — и они сами увидят, что общая добыча сокращена. Сильно сокращена, на сотню миллионов баррелей в год.

— И чем мы будем тогда удовлетворять спрос? Ведь немедленно появится куча независимых компаний, которые захватят большую часть рынка!

— Вы будете удовлетворять спрос покупая больше нефти на стороне.

— На сто миллионов баррелей? А вы, вы где их возьмете?

— Еще раз: вы по три доллара за баррель сможете купить нефти столько, сколько захотите. Дорого — но через год-два вы "придумаете" способы вернуть собственную добычу до прежнего уровня и даже ее увеличить. И бензин с керосином — которых вы уже будете получать гораздо больше — в цене упадут. С двенадцати центов до десяти и девяти десятых. Вместо нынешних семи…

— И все же я не совсем понимаю — вмешался сидящий в кресле у камина старик, — вы предлагаете нам план по удвоению наших прибылей, модернизацию заводов без вложений собственных капиталов миллионов на двести, а сами… у меня выходит, что в лучшем случае вы получите лишних миллионов пятьдесят-шестьдесят в год. Вы же этим обезьянам платите процент? А если вы просто увеличите поставки по прежней цене на сто миллионов баррелей, то получите вдвое больше безо всех этих ухищрений. В чем подвох?

— Я получу сто и так, и так. Но в предлагаемом мною варианте спрос на автомобили сократится — как раз в течение года — полутора. А мне столько и надо для строительства новых заводов. Сокращение спроса на это время — гарантия непоявления новых конкурентов, так что мне нужно именно время низкого спроса на автомобили. И вы мне можете эти полтора-два года подарить — в качестве благодарности за удвоение прибыли. При этом вы как раз ничем не рискуете — открыть вентили вы сможете в любой момент.

— Логично. Но все это имеет смысл лишь тогда, когда мы увидим обещанную вами нефть в танкерах у причалов Порт-Артура. Верно?

— Думаю, что начать закручивать вентили вы можете уже через неделю. А к сентябрю двенадцать центов будет казаться уже не очень высокой ценой…

Козырной туз открылся двадцатого марта. Именно двадцатого утром а Филадельфию пришла телеграмма, сообщающая об "открытии" нефти у Кувейте. На самом деле первая из десяти скважин дала нефть ещё шестнадцатого, а двадцатого уже шесть из них давали по семь тысяч баррелей в сутки. И одна — десять тысяч.

Чтобы перевезти хотя бы эту нефть, требовалось ставить под погрузку новый танкер каждые двое суток. А путь через Суэцкий канал до Америки занимал месяц — но тридцать танкеров у меня уже были наготове. Но для перевозки ста миллионов баррелей нужно было в шесть раз больше. Насчет Кувейта планы у меня были давние, и еще шестьдесят танкеров "имитировали бурную деятельность" на линии из Нигерии. Кому какое дело, что танкер ожидает погрузки целый месяц?

А недостающие в Керчи выстроить недолго, если поднапрячься, то к сентябрю можно успеть. Только вот поднапрягаться нуждочки нет, так как для сверления еще сорока скважин потребуется минимум год. А пока можно и из Венесуэлы нефть подвозить: там пока ее немного добывается — миллионов сорок баррелей в год, но если заслонки открутить…

Англичане осознали, насколько ловко их кинули, лишь к концу лета. "Нефтяная компания Персидского залива", осознав, что "за океаном больше дают", перенаправила и без того не очень бурный поток нефти из Аравии в "правильном направлении", и цена в самой Британии подскочили уже вдвое. Не на саму нефть, а на бензин, керосин и прочий мазут. Просто потому, что свои заводы у англичан оказались без сырья, а ближайшим источником готовых продуктов был мой завод в Кале. Понятно, что цена товара теперь контролировалась из Царицына — и островитянам это очень не понравилось. Настолько не понравилось, что давнюю договоренность об "аренде" Кувейта они решили пересмотреть, но тут уже в Персидский залив двинулся американский флот: бизнес на миллиард с лишним долларов в год — это бизнес очень серьезных людей.