"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21

И, сам понимая, что "чутье" у него вовсе не уникальное, предложил немного иную схему "незаметного" вывоза драгметалла, без использования банков — ну а я схему "творчески развил". То есть банки-то конечно в схеме были задействованы, но деньги-то они доставляли уже американским гражданам. А за основу был взят сюжетец из жизни, но уже французской — точнее, франко-канадской. О нем даже в газетах писали, только в монреальских: герой сюжета, какой-то канадский лесоруб (владелец лесопильного завода) деньги — в связи с отсутствием в тамошней тайге банков — хранил в сундуке, который вместе с содержимым и сгорел в пожаре. Но у лесоруба этого числилась бригада местных индейцев, которые в оплату принимали только золото — и несгоревшие (хотя и расплавившиеся) монеты помогли лесопилку восстановить. В общем, когда герой сюжета благополучно помер, наследнички обнаружили в сундуке под кроватью покойного чуть ли не тонну монет (правда, если я верно помню, большей частью все же серебряных).

Обвинений в "плагиате" я не боялся: бережливый лесоруб помер уже после мировой войны. Ну а как подобную "бережливость" подать публике — это уже Борис Титыч сам детальный сценарий составлял.

Что же до схемы работы всей его торговой сети, то это целиком фантазия Сергея Игнатьевича. Замечательная фантазия, и понятно, что конкурентов у Чёрта Бариссона появиться уже не могло: все товары закупались у производителей за "бумажки", получаемые в других источниках, а "Голден Игл" всего лишь конвертировал бумагу в золото. А результаты конвертирования просто вывозились на банановозах…

Я обещал Палмеру, что в США бананы продавать не повезу, и обещание не нарушал. На самом деле не нарушал, а просто продал (и очень выгодно) один старый маленький банановоз какому-то мексиканскому плантатору. Который через день продавал бананы в Новом Орлеане — по десять центов за кило, между прочим. Что же до водометных речных катеров, на которых Чёрт возил бананы по Миссиписси, то купил он их у совершенно уже американской судостроительной компании, к которой я вообще отношения не имел! Разве что турбины полуторамегаваттные ей продавал, но ведь уже четыре года продавал! А то, что мексиканец все бананы законтрактовал компании "Голден Игл", то это его, мексиканца, личное дело…

Про этого мексиканца я знал немного, лишь то, что его очень сильно рекомендовал Линоров. Судя по всему, у Дурново кто-то всерьез озаботился внешней разведкой. Ну и хорошо. Обратный путь домой принес мне одно очень интересное знание. Сын Диего Иньигеса в Монтевидео сплавал не ради развлечения: я просто вспомнил, что один уругвайский "знатный рисовод" как раз активно пользовался водорослями для повышения урожаев. А когда я на Кубе ждал попутного банановоза, он рассказал мне об очень интересном способе переработки морской травы в удобрение: ее промывали в пресной воде, мелко рубили, а потом неделю "мариновали" в больших чанах. Ну а маринованную водоросль перемешивали с песком и опилками — и полученная смесь повышала урожаи чуть ли не на треть. Рецепт я, конечно, записал — но меня очень удивило то, что если водоросль не мариновать (то есть не добавлять кислоты), пользы от морской травы получается очень мало. В Уругвае рисовод уксус лил, а Хосе Иньигес, видимо по жадности, плеснул соляной кислоты — и с солянкой вышло даже лучше. Ну что ж, пусть агрономы объяснят почему так получается…

Глава 23

Сергей Сергеевич Татищев праздники любил. В особенности такие, после которых на груди его "зажигалась" новая звезда. А ведь принимая из рук императора назначение на губернию, граф Татищев и предположить не мог, что эта глухая провинция станет местом настоящего "звездопада"…

Назначение его случилось довольно неожиданно: уже отправившись служить в Ковно в должности вице-губернатора, он был возвращен с дороги и послан в направлении противоположном, исполнять должность уже губернатора: видно что-то случилось с прежним, а другого человека просто не нашлось. Опыта управления губернией у графа не было, ну так с исполняющего должность и спросу меньше, вся его забота временно — до назначения губернатора — заключалась в необходимости демонстрировать "наличие власти в губернии". Граф и "демонстрировал" — полгода, а затем ему на грудь упал Анненский крест. За то, что у Царицына какой-то промышленник "при активном содействии и.д. губернатора" официально открыл учебный институт. Хотя по чести вся заслуга "исполняющего должность" графа свелась к тому, что он по административной линии оправил Императору на утверждение представление о праве уже несколько лет действующему учреждению выдавать диплом "университетского образца", подписанному известнейшими химиками Менделеевым и Фаворским.

Годом позже крест стал уже первой степени (второй он стал за пуск — тем же Волковым — трамвайной линии в Саратове) за Саратовский медицинский институт. Тут уже граф Татищев руку к основанию института приложил всерьез — но выстроил институт и содержал его опять Александр Владимирович.

С утверждением "рабочего городка" Волкова городом Сталинградом саратовский губернатор стал кавалером "Владимира" — сменившего четвертую степень на третью со строительством канала из Волги в Дон. Затем на вторую — за открытие Саратовского университета, а вскорости — за учреждение университета в Сталинграде — на первую. Теперь же новая звезда должна появиться всенепременно: ведь подобного в мире нигде еще нет, а император наградами "за престиж России" одаривал и за меньшее. Вот только из всех наград не достигшему еще и сорокалетнего возраста губернатору пожалован не был лишь "Андрей"…

В раздумьях о грядущей звезде губернатор едва не пропустил начало торжества, но распорядитель вежливо вернул Сергея Сергеевича на грешную землю. И граф Татищев, в очередной раз поблагодарив в мыслях господина Волкова (на этот раз за черную коробочку, позволявшую не орать, а говорить нормальным голосом на всю площадь), поднялся на трибуну…

Весна для России — время загадочное. Крестьяне загадывают насчет будущего урожая, зерноторговцы — насчет грядущих цен на зерно. Политики — эти пальцами по воде расписывают потребность страны в зарубежных кредитах, потому как традиционных доходов Державного бюджета может просто не хватить на выплату процентов по ранее взятым займам. И все вместе дружно молятся о всеобщем благополучии.

Ну как всеобщем… Отечественные пейзане надеются, что Господь приберет, наконец, соседского помещика, который, сволочь такая, не разрешает коровкам пастись на принадлежащих ему лугах. Себе, гадина, все сено забирает… Помещик же молит Бога о том, чтобы все соседские крестьяне пошли по миру и продали ему, наконец, столь дурно используемую землю. Зерноторговец мечтает о засухе, падении урожаев и море среди скотины — вот тогда зерно будет уже не по полтине за пуд, а рубля по два. А политики…

За прошедшие годы более-менее близко мне удалось познакомиться с изрядным числом людей, претендующих на звание "российского политика", в том числе и с лицами, максимально "приближенных к императору". И вот больше всего меня удивляло то, что все они (за исключением Сергея Юльевича) кто втайне, а кто и в открытую мечтали о ликвидации в стране института самодержавия. Нет, не большевики и эсэры с кадетами, а именно действующие царские же чиновники.

Вот взять к примеру бывшего (уже) министра иностранных дел Ламздорфа — Николай лично порушил всю с огромным трудом созданную Владимиром Николаевичем "восточную политику" и устроил русско-японскую войну. Ну, не в этот раз — так это случайность. Зато царь смог разругаться с германцами так, что любые закупки станков и оборудования оттуда стали практически невозможными. Ладно бы в порядке "импортозамещения", так ведь нет: на внутреннем рынке все "вкусные" предприятия отдавались на откуп тем же французам с бельгийцами и англичанам. Или ввел царь экспортную пошлину на зерно, продаваемое в Германию — и в результате именно в России скотина осталась без корма. Потому как пошлину ввели на пшеницу и рожь (и это рынок в Германии мгновенно заполнили датчане), а вот на ячмень, овес и отруби (последние почти полностью как раз на корм и уходили) пошлины были отменены вовсе, и немцы еще по весне контрактовали весь будущий урожай. А крестьянину-то без этого никак, другого способа найти денег на посевную у него просто нет. И Энгельгардт, Александр Платонович который, на данную неприятность указавший, прямо с места замминистра сельского хозяйства вылетел в родовое поместье отставником без пенсии.

Ладно, ему-то пенсия и не нужна особо — не нищий чай, но чиновники сигнал поняли верно. И вовсе не так, как думал самодержавец, в смысле не "сиди и не высовывайся". А, напротив, как "да что же эта сволочь делает-то?"

Но это лишь мечты, в жизни же все эти политики и чиновники делали (больше худо чем бедно) свою работу — и мечтали о своем.

Но и крестьяне, и торговцы, и политики — все они объединялись одной мечтой. Все же было в стране хоть что-то, сплочающее великий русский народ — и это были мечты о том, что "этот гадкий Волков в конце концов допрыгается"…

Политики меня "очень шибко не любили" за то, что будучи вполне самодостаточным и пользуясь никому вроде бы ненужными привилегиями я никому и ни за что никаких взяток не давал, в том числе и в популярном нынче виде "финансовой поддержки политических партий". Вдобавок большинство из них если и не знало твердо, но сильно подозревало что даже за намеки на такую "материальную помощь голодающим икроедам" жандармерия внезапно получит из неизвестных источников очень много интересной информации о намекателе.