"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21

На завтрак мы остановились в Дюссельдорфе. Не то, чтобы было невозможно потерпеть до Лимбурга, где немецкие опасности оказались бы в прошлом — но у меня как раз при въезде в город окончательно сформировалась одна идея, навеянная Мышкиными рассказами. Так что, остановившись у какого-то ресторанчика, мы заказали обильный завтрак — а я еще и несколько листов бумаги и пяток конвертов.

Писанины было много. Мышка давно уже закончила с едой и, нервничая, постоянно тихонечко меня дергала. Я даже пару раз огрызнулся, сообщив что "лишние пятнадцать минут не спасут отца русской демократии" — но огрызнулся именно по-русски, и только после этого обратил внимание на то, как на меня посмотрел мужчина, сидящий за соседним столиком. Взгляд был какой-то… напряженный, что ли. И — оценивающий. И зачем я так тщательно маскировался под американца? Рядом с мужчиной сидела женщина и двое детей лет восьми — десяти, и у них, в отличие от отца семейства, вид был весьма унылый.

Впрочем, лицо его показалось мне смутно знакомым. Нет, я точно видел эту физиономию! Вот если сбрить его дурацкие усы… В конце концов, что я теряю?

— Извините, мне лицо ваше кажется очень знакомым…

— Штабс-капитан Лунев, авиатор. — Лунев слегка расслабился и улыбнулся. — Многим моя личность знакомой кажется после фотографий в газетах. Возвращаюсь из По, где проходил обучение на должность авиатора-инструктора. То есть возвращался… а теперь и из гостиницы выгнали, и билетов в поезд не продают. Прямо не знаю, что и делать… а вы куда путь держите? Я вижу, вы на авто приехали.

Да, был такой капитан Лунев, в эскадрилье "Ос", если мне память не изменяет. И если этому усы сбрить, то вроде похож. Правда того я всего-то пару раз и видел, но ведь вроде он один из первых тогда "Георгия" получил… Ладно, хуже не будет!

— Домой направляемся, что-то в Германии русскому человеку очень неуютно стало. А будет еще неуютнее, так что давайте-ка вы с семьей садитесь в машину, через час будем уже в Лимбурге.

— У нас багаж на вокзале, в камере хранения…

— Что-то важное? Документы, оружие, памятные вещи?

— Там вся одежда, летная экипировка…

— Плевать, купите новую. Денег я дам, не волнуйтесь.

— Но…

— Капитан, немцы всех русских сегодня-завтра интернируют и отправят в лагеря. Которые будут хуже тюрьмы, учтите. И поверьте, вам лучше даже не знать, что в этих лагерях делают с женщинами и детьми. Мышка, выдай штабс-капитану Луневу денег пятьсот рублей… марок, долларов, гульденов — что там у тебя есть?

— Извините, Александр Владимирович, как вы меня назвали? — тихонько спросила Мария Иннокентьевна, когда машина уже мчалась к границе. Нет, я больше не буду никаких зароков давать, все равно тут же их и нарушу…

— Это детское прозвище моей приемной дочери, Маши. Назвал, чтобы как бы показать наше близкое родство… извините. Просто успокоить надо было воина, а ничего другого в голову не пришло.

— Извиняю. Хотя это и было очень… неожиданно.

Отъехав километров на десять от города мы остановились — было у меня подозрение, что русского штабс-капитана через границу уже не выпустят. Для Лунева и его супруги я заполнил австрийские паспорта на какие-то венгерские имена: венгерского немцы точно не знают, и "луневский" французский с жутким акцентом в этом случае будет объясним. Дети, слава богу, почти сразу уснули: Лунев пояснил, что из гостиницы их выгнали еще вчера вечером и ночь они кое-как провели на вокзале.

— Кстати, капитан, а как вас сюда-то занесло? Из По либо через Тулузу и Марсель морем добираться удобнее, либо уж через Швейцарию.

— Я сам не очень понимаю… Получил приказ от командования прибыть в Дюссельдорф и ждать тут офицеров из авиашколы в Реймсе. А потом мы должны были еще неделю ждать вторую группу, уже из Нанта. Первые должны были прибыть еще вчера, но прислали телеграмму что задерживаются на пару дней. Я думаю, что выпуск очень сильно отметили…

Надо будет Линорова попросить уточнить, кто это догадался отправить половину русских военных авиаторов с недельной остановкой в Дюссельдорфе. И почему догадался — я-то точно знал, что так называемая "авиашкола" в Нанте в основном занималась лишь тем, что на паре "Фарманов" катала богатых бездельников.

Но это — потом, главное сейчас было покинуть ставшую столь негостеприимной страну — и Мышка сильно нервничала, и детишки могли невовремя проснуться и попроситься пописать — по-русски. Да и просто пограничник мог поинтересоваться, зачем машина с берлинскими номерами едет так далеко. Однако все опасения оказались напрасными: на пограничном посту в крошечном городке Шваненхаузе какой-то фельдфебель бегло просмотрел паспорта и махнул рукой солдатику у шлагбаума. Германия осталась позади — и очень вовремя. В Венло — голландском городке всего в паре километров от границы — местные мальчишки-газетчики уже рекламировали свежий выпуск местной газетенки громкими воплями "Германия объявила войну России!"

Глава 29

Франц Эер обычно в мелочи не вникал — для этого есть специальные люди, которым, между прочим, за вникание в эти мелочи платят весьма немелкие деньги. Поэтому он и не сомневался, что эти люди с пустяками к нему лезть не осмелятся. Но сейчас стоящий перед ним клерк из отдела переписки с читателями явно зарвался: уж что-что, а письма читателей — самое последнее, что хотел бы прочесть владелец газеты, сочиняя передовицу для завтрашнего выпуска. В конце концов, в такой непростой день на первой полосе должно быть что-то на самом деле вдохновляющее, уж это-то понять можно? Все остальное — каким бы оно ни казалось важным — может и подождать денек. А если кому-то так не терпится, то есть редактор, в обязанности которого, среди всего прочего, входит и поддержание порядка в своем отделе. Ведь если клерк не знает, что сначала со своими дурацкими идеями нужно обращаться сначала к непосредственному начальнику, то зачем этот начальник его вообще на работу брал?

— Извините, герр Эер, но редактор сказал, что это письмо заслуживает лишь того, чтобы им подтереть… в общем, выкинуть. Однако я думаю… я уверен, что он ошибается. Вам обязательно следует прочитать его. Если же я не прав, то можете меня уволить без выходного пособия.

— Даже так? Вы думаете, что потеря десяти минут на прочтение этой писанины компенсируется вашим увольнением?

Стоящий перед владельцем газеты молодой человек вздрогнул, но, собравшись с духом, ответил:

— Безусловно нет. Поэтому я осмелился подчеркнуть наиболее важное в этом письме. У вас это займет не больше минуты, а не прочтя это, вы, возможно, захотите уволить меня позже — когда в других газетах поднимется по этому поводу шум. Автор письма написал, что такие же письма он разослал и другим адресатам, в Берлин, и не все могут оказаться столь же…. несообразительны, как герр редактор.

Но Франц Эер уже читал письмо. Да, какой-то малограмотный бюргер возмущался какой-то ерун… Так, это уже интересно. В принципе, это все было давно известно, но если таким фактом правильно распорядиться…

— Герр Эер, письмо отправлено сегодня утром из Дюссельдорфа, и в Берлин другие письма дойдут не раньше завтрашнего утра…

Так, а этот молодой человек не так уж и глуп. В отличие от редактора отдела писем… бывшего редактора, скорее всего. Что еще тут? Ага… и это, безусловно, очень вовремя. Как нельзя более вовремя!

— Ну что же, я рад, что в газете работает столь молодой, но явно талантливый редактор отдела писем, герр…?

— Харрер, герр Эер, Карл Харрер.

— Идите, герр Харрер, работайте… и передайте вашему бывшему начальнику — пусть он не расстраивается, солдат в армии кормят очень неплохо.

Выходящего из кабинета молодого редактора отдела писем герр Эер уже не видел и не слышал: он был занят сочинением новой передовицы. Это будет настоящая бомба!

Войну Германия объявила России, а воевать начала с Францией, которая "верная союзническим обязательствам" тоже объявила войну бошам. У французов на почве Эльзаса и Лотарингии точно крыша поехала…