"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Хотя, оценивая произошедшее трезвым взглядом, нужно признать что шанс у Франции в первые дни войны был. Если не на полную победу, то на оккупацию вожделенных провинций — точно был. Точнее, был бы — если бы немцы оказались такими идиотами, какими их представляли французы.
В принципе, в глубине души я всегда считал французов извращенцами — и не только в плане постельных утех. Луи Рено на базе моих моторов сделал для армии грузовичок — и для обеспечения "повышенной проходимости" передние колеса тоже сделал двускатными. То, что машина стала на метр длиннее (мотор пришлось ставить полностью за колесами) его не смутило. Но это, как оказалось, было лишь цветочками.
Ягодкой стал разработанный (в результате
Очевидно, что Франция к войне готовилась давно и упорно. Поэтому французы успели этих броневиков сделать чуть ли не две тысячи штук. Большая часть была вооружена пулеметами, а штук двести вообще таскали полуторадюймовую пушку. По идее, волна этих "бронированных чудовищ" в сопровождении более чем пятнадцати тысяч грузовиков с пехотой могла захватить любимые Францией провинции за день. Потому что раз уж Германия объявила войну России, то наверняка и войска германские отправились на эту войну. Ведь войны-то без войск не бывает?
Ну, это французы так думали, поскольку сами почти всю свою армию собрали у германской границы. К несчастью французов, немцы думали иначе: то ли они русскую армию ни в грош не ставили, то ли на самом деле всерьез воевать не собирались, но большая часть армии немецкой отправилась не к русской границе, а к французской. И наступающие железяки наткнулись на хорошо подготовленные артиллерийские позиции. Французские войска все же продвинулись вглубь германской территории, местами даже километров на двадцать — но "бронетехнику" немцы у них выбили почти всю. И самым обидным для "французской военной мысли" оказалось то, что наступающие войска потеряли большую часть пулеметов: эта "мысль" додумалась до того, что пехоте пулеметы при наличии пулеметных бронемашин и не особо нужны будут…
И французы остановили наступление — профукав (как было принято говорить сейчас, хотя я бы применил более точный термин) тот шанс который они получили. Причем получили они его из моих рук…
Амстердам — город портовый, но мои "банановозы" в порт Амстердама никогда не заходили. Просто потому, что выстроенный лет пятнадцать назад судоходный канал начинался шлюзом, причем шлюзом на размеры лихтеровоза не рассчитанным. Но сами-то "лихтеры" мои в шлюз проходили свободно, поэтому маршрут до столицы Нидерландов был хорошо известен каждому капитану — а в самом городе размещалось агентство моей торговой компании.
Уже несколько лет на всех приличных судах стояли радиостанции — разные, но стояли. На моих стояли радиостанции хорошие, и с их помощью суда получили указание больше ни в Черное море, ни в Балтику не ходить. Ну а тем, кто уже туда шел, предписывалось маршрут сменить и идти как раз к Амстердаму, где ожидать указаний. Поэтому когда мы приехали в город, на рейде уже стоял банановоз — которому пришлось вернуться аж от Датских проливов. В принципе он довольно спокойно мог и до Петербурга доплыть, ну а потом куда его девать прикажете?
Что же до Амстердама, то отсюда плыть можно куда угодно. Например, на Мурман: все же лето, льда в море быть не должно, да и светло за Полярным кругом. Тем более там и порт тоже имелся… то есть ударными темпами строились пара причалов — зато два бетонных дебаркадера были уже готовы. Осталось только к ним сходни приделать — но уж это-то мужики с бабами (колотушками тяжелыми, а вовсе не с особами противоположного полу) меньше чем за неделю сделают. При должном материальном стимулировании — точно сделают. Да и в любом случае если целью ставить попадание в Россию, плыть больше некуда…
Сейчас лихтеровозы не только (да и не столько) бананы возили: ни Россия, ни вся Европа во-первых
столько бананов не сожрут, да и пока мои южноамериканские партнеры их в таких количествах не выращивают, а во-вторых, срочных грузов и без бананов хватало. Та же свежая рыба во льду, или мясо. Да и мало ли чего хотелось побыстрее доставить? И как раз "наш" лихтеровоз вез в основном разные железяки из Гамбурга для Мурманской дороги. Правда, он-то вез все это в Петербург, ну да ничего, и с севера груз тоже на место довезти можно. Понятно, что сама железная дорога была еще не построена, но для ее строительства временную грунтовую дорогу все же организовали, так что да, дороже и да, медленнее, но грузовиками все в конце концов будет доставлено в нужное место.В Амстердаме мы узнали еще одну "старую новость": оказывается, пока мы сидели в ресторанчике Дюссельдорфа, правительство (немецкое, конечно же) уже выпустило указ о закрытии границ для всех иностранцев. Временно, "до последующих разъяснений" — и причиной его стало массовое бегство французов, коих только в Берлине была треть населения. Идея у правительства было более чем здравая: ну убегут французы, а работать кто за них будет? И мы проскочили лишь потому, что указ до исполнителей доводился "с немецкой обстоятельностью": местные пограничные начальники его получили — и принялись издавать соответствующие приказы для своих подчиненных. В письменном виде, с нужными подписями и печатями — так что, по нашим прикидкам, граница в Шваненхаузе была закрыта минут через пятнадцать после того, как мы ее пересекли.
После того, как берега Голландии скрылись за горизонтом, Мышка не вытерпела:
— Александр Владимирович, мне, право, не очень ловко спрашивать, но все же… Скажите, кому вы писали столь важные письма, ради которых рисковали остаться во вражеской стране?
— Это вовсе не секрет — от вас не секрет. Мне важно было чтобы письма были отправлены именно из Германии, с германскими почтовыми штемпелями пришли к адресатам. Чтобы они не сомневались, что письмо им прислал немецкий немец Карл Шнитке. И отправил я их парочке депутатов, в "Берлинер Цайтунг", в "Мюнихнер Беобахтер" и в министерство финансов. Так сказать, возмущенный вопль немецкого обывателя на тему "почему мы позволяем русским банкирам наживаться на Германии во время войны?"
— Не совсем поняла… вы возмущены тем, что наш банк действует в Германии?
— Нет, не я, это Карл Шнитке возмущен. Банк так и так у нас отберут, но хотелось бы, чтобы об этом узнала широкая германская общественность.
— Зачем вам это?
— Надо. Вы же сами мне все объяснили.
— Я? Но я не вижу причин, по которым…
— Мария Иннокентьевна, подождите с недельку — и вы сами все увидите.
С Мурмана в Петербург мы добрались за неделю — не считая трех суток в море. За все это время Мышка больше тему не поднимала — сидела в основном в своей каюте и что-то считала (скорее всего убытки), и почти все свободное время я проводил в обществе Лунева. Поначалу он с гордостью рассказывал мне о достижениях современной авиации, а чуть позже разговор свелся к тому, что авиация, конечно, это хорошо и в военном деле полезна, но вот нету в России сейчас аэропланов, а те, что есть, изношены до предела.
— Ерунда, не расстраивайтесь, Николай Петрович. У меня, конечно, самолеты старенькие, но все равно всяко лучше того хлама на котором вы летали. Будут у вас самолеты, не сразу всем летчикам хватит, однако быстрее, чем их из Франции тащить. А первые два десятка можно почти сразу же и получить, им только крылья пристыковать нужно.
— Старенькие? Вы аэропланы Вуазена имеете в виду или" Фарманы"? Седьмого года или хотя бы девятого?
— Нет, Николай Петрович, тысяча девятьсот первого. Хорошие самолеты, поднимают до шестидесяти пудов груза, скорость до ста пятидесяти верст в час. И боевой радиус за двести верст…