"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Хотя Иванову я слегка наврал: на любой городской АТС (тоже моей, естественно) имелась возможность подключить абонента к "специальной линии". Но делалось это все же вручную, да и городские линии можно было слушать без проблем. А немцы — народ слишком сообразительный…
После совещания Иванов утащил меня из Генштаба, где проходило "совещание", в Артуправление, но не для продолжения разговоров о пушках, а вовсе даже в связи с моим предложением по поставке армии самолетов. И там познакомил с полковником Ульяниным, курирующим от Артуправления всю военную авиацию. Артуправление — интересная контора, она занималась вообще любыми механизмами, которые предполагалось использовать в армии на
— Александр Владимирович, — начал разговор Ульянин, — мне сообщили, что у вас большой опыт в выделывании аэропланов, и вам назначено провести обучение авиаторов управлению вашими машинами. Я, безусловно, уважаю мнение тех, кто прислал это сообщение, но возможно ли ваши машины вообще хоть как-то использовать в армии? Боюсь, лицо, составлявшее письмо, было несколько неверно информировано о возможностях вашего аэроплана…
— Не иначе, сам Линоров руку приложил. Напрасно боитесь, Евгений Алексеевич возможности эти знает превосходно, поскольку сам состоял в летном отряде и провел за штурвалом самолета более двухсот часов. Конечно, сейчас машины немного дорабатываются: на них ставятся более мощные моторы, устанавливаются пулеметы — но в целом машины те же самые.
— Но генерал Линоров написал, что этот ваш аэроплан переводит до пятидесяти пудов груза на двести верст за полтора часа!
— Да, тут он немного ошибся. Тогда на самолетах стояли довольно тяжелые вспомогательные механизмы, в армии ненужные, а без них машина поднимает до тонны груза, то есть больше шестидесяти пяти пудов. К тому же мотор сейчас более мощный, и скорость сейчас даже превышает сто пятьдесят километров. Но это незначительная ошибка, в любом случае машины превосходят все, что сейчас есть в других странах.
— Мне сообщили, что таких машин у вас готовы две дюжины…
— Не совсем. То есть да, в принципе готовы, но ведь они пролежали на складах больше десяти лет, так что некоторое время потребуется чтобы все проверить. Думаю, недели через две их можно будет забирать — вот только сначала летчиков подготовить потребуется.
— Вы говорите десять лет на складе. То есть у вас были двадцать четыре машины много лучше любых нынешних еще десять лет назад? Так почему же про них никто не знает-то?
— Сергей Алексеевич, те, кому надо было, знают. А ещё они знают — и тогда еще знали, что если бы о моих самолетах иностранцы узнали тогда, то сейчас против нас были такие самолеты, с которыми бороться Россия не сможет вообще.
— Но и в России бы воздухоплаванье двигалось бы вперед, почему вы считаете, что иностранцы оказались бы впереди?
— Двенадцать лет назад мои автомобили завоевали Америку и Европу. Пять лет назад две трети американских авто выпускались с моими моторами, моими колесами, моими трансмиссиями. В этом году половина американских автомобилей сделаны из американских деталей с американскими моторами, колесами и всеми прочими частями — и треть из них во многом уже лучше моих автомобилей. Но гораздо важнее то, что американцы в этом году изготовили почти полтора миллиона автомобилей, а все мои заводы могут их сделать тысяч пятьдесят-шестьдесят максимум. Я знаю, как сделать новый автомобиль лучше любого американского, но такие автомобили просто выделывать негде: мои заводы уже перегружены изготовлением того, без чего обойтись нельзя. А других заводов в России просто нет, и вообще нет в России мощной промышленности.
— Боюсь, вы тут неправы…
—
Я приукрашиваю действительность. Пушечное производство на Путиловском занимает три с четвертью тысячи рабочих, из которых почти три тысячи — иностранцы. Две с половиной — вообще немцы, из Германии, с которой мы, между прочим, воюем. А завод может выпустить хорошо если три пушки в день. У Рейнсдорфа работает всего двести пятьдесят человек, считая поваров в рабочей столовой, уборщиков и сторожей — и его завод делает по пять-шесть пушек в день.— Но ваши пушки меньше…
— На пушечном производстве "Рейнметалла" занято меньше пятисот рабочих, и Эрхардт выделывает в день по десять пушек. Больших…
— Вы думаете, что любое изобретение иностранцы немедленно используют во вред России? Тогда зачем вообще все это изобретать?
— Изобретение должно появиться вовремя. И тогда от него и России будет польза. Вот мой автомобиль появился двенадцать лет назад, и благодаря ему у нас есть по крайней мере пять пушек Рейнсдорфа в день.
— А вы знаете, когда для изобретения приходит нужное время?
В общем, интересно поговорили. В конечном итоге договорились, что Ульянин приедет в Сталинград сам — посмотреть на самолеты, оценить летную подготовку. А заодно — оценить и мой "летный полигон" — я предложил использовать его для испытаний всех прочих самолетов. Но это — текучка, а вот "глобальные" вопросы он задавал правильные. И — очень непростые.
В этих размышлениях я и направился в свою гостиницу. То есть собирался направиться — но из подъезда Артуправления успел сделать не более десятка шагов. Поначалу даже и не сообразил, что это так щелкает — и лишь когда мне под ноги упал короткий револьвер, сразу вспомнил старый фильм: "Стреляли"… Только вот кто стрелял, оказалось не очень понятным: владелец револьвера оказался рядом со своей собственностью спустя еще несколько секунд. Да и "Бульдог", если я не ошибаюсь, грохочет иначе.
Оглянувшись, почему-то обратил внимание на реакцию окружающего народа. Часовой у входа в Артуправление как-то криво присел и дико озирался, большинство прохожих мужского пола втянув головы старались побыстрее оказаться где-нибудь подальше, а вот слабая половина, напротив, изо всех сил пыталась разглядеть лежащего на мостовой человека. Над которым уже наклонился полноватый господин в изящном английском костюме. Рядом с ним стоял полуоткрытый саквояж — и хозяин достал из него очень знакомую блестящую коробочку стерилизатора.
— Даница Христовна, ну а ноги-то зачем рубить было? Ведь помрет, болезный, от боли!
— Невелика потеря — услышал я знакомый голос, — он не один был, сволочь. Допросим эту…
Подбежал городовой, но его шагах в двадцати остановил другой мужчина, выглядящий как заводской рабочий. Но именно выглядящий: судя по тому, что полицейский отдал честь, прочитав сунутый ему под нос документ, внешний вид не всегда совпадает с содержанием.
И только в этот момент я обратил внимание на обладательницу знакомого голоса: Даница, держа "полицейским захватом" какую-то девицу, вышла из-за моей машины. Причем девицу она держала левой рукой, а в правой она несла "Браунинг".
— Извините, Александр Владимирович, моя вина — не смогли перехватить на дальних подступах…
— Не помрет — констатировал толстый, — я ему морфину вколол. Так что жив будет, и успеет не раз об этом пожалеть…
— Даница, скажите, что я пропустил на этот раз? Вы не проводите меня до гостиницы?
Даница на секунду задумалась, но тут позади нее остановилась "буханка", "доктор" и выскочивший из машины водитель сначала закинули в кузов раненого, а затем, защелкнув наручники, туда же отправили и девицу — после чего машина быстро умчалась.