"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Ну а я — так, просто мимо проходил. И иногда, проходя, заходил в торгпредство России в Лондоне: с Красиным было полезно просто поговорить. И сам он был человеком интересным, и знал много…
Благодаря ему я узнал некоторые подробности из жизни Ильича, раскрывшие мне глаза на многое ранее непонятное. Например, почему Ленин так "ненавидел буржуазию", причем исключительно русскую. В его-то представлении все буржуи русские — это дворяне, а вот сам Ильич таковым стать не сподобился. Когда помер его дед по матери, Мария Александровна оказывается прощение царю направила, с просьбой признать старших сыновей дворянами — "дабы фамилия не пресеклась". Но прошение это далеко не ушло и вернулось уже из уездного дворянского собрания. С краткой резолюцией: "Бастардам
Вот Ильич всю жизнь и мучился, что "приличные люди" его вообще-то за человека не считают, а, дорвавшись до власти, решил им отомстить. Заодно он буржуев импортных прикармливал — чтобы хоть те его ровней считали. Правда, "те", похоже, его считали идиотом…
Сын американского аптекаря — и давнего приятеля Ильича — Хаммер (голодранец по американским меркам) получил от Ильича "подарков" на несколько миллионов долларов. Например, асбестовые рудники, на обустройство которых из казны Ильич выдал ловкому мошеннику двадцать миллионов рублей (не считая монополии на добычу этого асбеста). Еще продал всяких драгоценностей (включая царскую коллекцию яиц Фаберже) на шестьдесят тысяч долларов. Немного — но старший братец аптекаря продал их уже в США за пару миллионов. Ему же отдал в монопольное пользование и месторождения русского графита, после чего производство электромоторов в Европе удвоилось. А в России — на четверть вырос выпуск карандашей. Старался Ильич завоевать авторитет у буржуев, последнюю рубаху был готов снять и буржуям отдать. Не с себя рубаху, понятное дело, с мужика — а кормить этого мужика пусть чужие дяди будут если им так надо.
Продукты в Россию митрополит поставлял почти год — и за это время "к родственникам" выехало на кораблях около пяти миллионов крестьян. Проблемой было их до портов доставить — но когда властям было обещано оставить после завершения программы тысячу использующихся для этой цели автобусов, проблема отпала. А из портов… Березин, хоть и ругал меня, вероятно, последними словами, но за год собрал на стапелях Усть-Карони еще семьдесят "скотовозок", и еще шестьдесят спустил до весны двадцать второго года.
Еще чуть больше миллиона удалось перевезти по железной дороге — для чего Малинин, после смерти Алексеева ставший главой Маньчжурии, выделил сто паровозов и даже командировал своих железнодорожников для помощи в управлении перевозками по Транссибу.
В принципе товарищ Троцкий был готов "сотрудничество" и дальше продолжать, но до Кирилла Константиновича дошла информация о грандиозной афере большевиков: те, якобы "на борьбу с голодом", конфисковали — в том числе и в церквях — ценностей на два с лишним миллиарда рублей. А на закупку провианта потратили чуть больше двадцати миллионов. Питирим решил, что это переходит уже все границы — и через прессу объявил о прекращении благотворительности, а я заявление это перехватить не успел. Так что пришлось программу свертывать… впрочем, вроде летом двадцать второго года с продуктами в России получше стало.
А мне осталось лишь наблюдать, как большевики будут строить могучую державу… ведь у них же это один раз уже получилось? На такое дело каких-то двести семьдесят миллионов долларов не жалко — именно в такую сумму мне обошлась вся программа "помощи голодающим". Если, конечно, не считать вложений в заводы, дороги, поля и жилье для "спасенных" в той же Маньчжурии: миллион беженцев Хосе приютил "за свой счет", а полтораста тысяч новых уругвайцев действительно переселились с помощью тутошней родни. Все же под Машкиным крылом собралась действительно "интеллектуальная элита", и им было чем соплеменникам помочь.
А в Маньчжурии принять более пяти миллионов человек позволило то, что перед отъездом я распорядился, чтобы каждый директор нового завода выстроил вокруг своего городка землебитные "деревни" из расчета один "домик в деревне" на одного рабочего. Мол, будут
потом дачные участки для рабочих… а как еще-то объяснить? Поскольку деньги на такое строительство заводам выделялись (хотя и небольшие, да домик тоже недорогой выходил), то большинство заводов задание большей частью выполнили — ну а когда поток голодающих пошел, то плохонькое, но жилье для них нашлось. Нашлось — но плохонькое, так что дополнительные рабочие руки чем занять тоже было.Ну а Славе пришлось в очередной раз корректировать свои планы. И он, как я понял из его вопросов, очень не хотел через год-два снова заниматься тем же самым:
— Саш, я уже даже привык к тому, что ты вкладываешься в самые сомнительные проекты и извлекаешь из них огромные прибыли — всегда. Но как у тебя только мысль возникла потратить почти двести миллионов на жилье, в которое будет некого селить еще лет десять?
— Куда это некого селить? Я что-то не понял…
— Я про пять миллионов голодных иммигрантов в Маньчжурию: год назад не было ни малейших признаков подобного переселения, а ты буквально заставил наших специалистов потратить эти деньги на ненужные — тогда ненужные — дома, и только потом уже стало ясно, что без них мы бы не обошлись.
— Обошлись бы… просто переселенцы остались бы в России.
— И померли бы там с голоду, я уже сообразил. Меня твой ответ волнует лишь в том плане, чтобы лишний раз программу развития Маньчжурии не пересматривать. Сейчас нам придется потратить на новое строительство еще пару миллиардов, и я прикидываю: пора ли уже сети в Америке продавать или попробовать подоить их еще пару лет?
— Ну, я думаю, что вряд ли за пять лет больше миллиона еще приедут. В основном разве что кто к родне переберется. Засухи, если ты еще статистику не забыл, в России раз в десять лет случаются. Так что можешь по этому поводу больше не волноваться.
— Хорошо, не буду…
— А если не будешь, то когда сети продавать нужно?
— Пока еще время есть, но нужно сделать так чтобы подать их можно было бы в любой момент с лета двадцать четвертого.
— То есть через полтора года?
— Оптимально — через два с половиной, но это уж зависит от конкретной ситуации. И от того, что можно за это будет получить…
Конкретные обстоятельства за два года менялись кардинальным образом раз пять, поэтому первая сеть — "Серебряная Звезда" — ушла в чужие руки уже летом двадцать третьего года. Просто мировые цены на медь упали, а прибыли "Сильвер Стара" немного подросли — и Пол Бариссон умудрился "поменять" почти три тысячи магазинов самой большой продуктовой сети на пять (всего пять) рудников. Медных как раз, в Чили. на которых пока добывалось примерно девяносто процентов чилийской меди… И в "довесок" к меди взял и оловянные рудники Потоси в Боливии. Ирония судьбы — мне достались как раз те рудники, которые в свое время хапнул Генри Роджерс, задавив тем самым всех конкурентов на рынке меди в США. Да, хватку Адской Гончей нынешние медепромышленники явно потеряли…
По сугубо юридическим причинам мне пришлось в связи с этими сделками два месяца провести в США — и именно в это время страна довольно торжественно праздновало "рождение стомиллионного соотечественника". Парадов, конечно, не устраивали, но не заметить газетных публикаций по этому поводу было трудно. Я и заметил, а заодно вспомнил, что "в прошлый раз" стомиллионный янки появился весной четырнадцатого года. Похоже, Венесуэла сильно перетянула одеяло эмиграции в свою сторону, миллионов семь отъела.
Причем и "качественный" состав иммигрантов получился иным: обеспечив торговлей консервами подушный доход заметно превышающий таковой в США, Гомес привлекал европейских эмигрантов с неплохим образованием. Исключая — в силу "испанского менталитета" — евреев: эти в страну вообще не допускались. Так что ничего удивительного в том, что у Хуана в стране действовало уже девять университетов, лично я не видел. Как и в том, что в стране действовали и три компании пассажирских авиаперевозок — причем использующий "отечественные" самолеты.