"Фантастика 2024-130". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
– И тебе, – закончил за нее Беркут.
– И мне. Это блажь, Михель. Первая в моей жизни блажь. Я не могу ее себе позволить. Не сейчас.
– Вот и повзрослела моя наине, – пробормотал он и с мягкой улыбкой притянул Амаль к себе в объятия.
Они простояли так, наверное, с минуту. Наместница уткнулась Беркуту в плечо, будто маленькая девочка, и не отпускала. Наконец он отстранился и ласково погладил Амаль по кудрявой макушке.
– Твое счастье еще впереди. Обещаю, наине, – по-отечески нежно заверил наместницу Беркут и, заметив, как та с печалью во взгляде отвернулась к темному окну, оставил ее наедине с собой. И со мной.
Амаль
Тихий голос Амаль отдавался внутри, все еще звучал в ушах, словно яд, вытравливая мысли о Лире. Самоотверженность наместницы разрушила во мне незримую плотину, и я не ручался за то, что вырвалось на волю. Амаль выторговала мою жизнь… Она была влюблена в меня… А я… Я сошел с ума…
Тени послушно рассеялись, явив меня наместнице. Та вздрогнула всем телом и зажала рот рукой. В ее глазах плескался страх. Амаль поняла, что я слышал… Я все слышал…
Она неотрывно следила за мной своими густо подведенными сурьмой и золотой краской обсидиановыми глазами, пока я приближался шаг за шагом. Амаль походила на пугливого мотылька, готового вспорхнуть и умчаться во тьму. Мой взгляд очерчивал ее образ, выжигал в памяти каждую черточку лица, как на коже узников выжигают клеймо. В голове царила напряженная пустота. Помешательство вытеснило оттуда все мысли, до единой.
Роскошный аромат духов с нотами шафрана и жасмина проник в нос, заставив напрячься каждую мышцу. Этот запах, такой же противоречивый, как и сама Амаль, в одно мгновение свел меня с ума. Я преодолел последний шаг, опустив взгляд на искусанные губы, сквозь которые наместница чуть заметно выдыхала воздух. Моя рука легла ей на шею и притянула ближе. Амаль не сопротивлялась. Она застыла мраморной статуей, в страхе распахнув глаза.
Я накрыл ее губы поцелуем, напряженно ожидая пощечины, удара в пах, очередной встречи с колдовским пламенем, но ничего этого не произошло. Горячие руки обвили мою шею и притянули ближе, отчего я потерял остатки самообладания. Эта девушка, пахнущая душной летней ночью, заняла собой каждую из моих бессвязных мыслей.
Амаль отвечала на поцелуй неумело и скованно, отчего я понял, что она никогда никого не целовала. Эта догадка и вовсе лишила меня разума. Я отчаянно прижимал ее к себе, скользил руками по черному атласу платья, не переставая целовать ее губы и не в силах оторваться даже для вдоха. Амаль чуть слышно застонала мне в рот, заставив меня усмехнуться. Наместница быстро училась сводить мужчин с ума. И начала она с меня…
Пальцы превратились в набитые соломой отростки, которыми я никак не мог справиться с маленькими пуговками на ее воротнике. Он закрывал почти всю шею Амаль и, определенно, мне мешал. Зарычав сквозь зубы, я наконец разделался с ними и отодвинул плотную ткань, чтобы покрыть поцелуями ее нежную шею. Тонкие пальцы Амаль прижали мою голову ближе. Она рвано дышала и льнула ко мне. Стены, возведенные ею, рушились с почти что слышимым грохотом.
Я подхватил Амаль за бедра и усадил на стол, разведя ее ноги в стороны. Она обхватила меня ими, прижимая к себе. Я ловил тихие стоны, сцеловывая каждый из них, пока мои руки сминали ткань ее платья.
Мы зашли бы дальше… Уверен, что
зашли бы… В глазах Амаль я видел поволоку желания. Мое тело безрассудно рвалось к ней – той, кто с легкостью пытала его огнем. Я жаждал ее слишком сильно, чтобы остановиться по собственной воле… И плевать, кто мы… Плевать, что уже завтра наши пути разойдутся, пока вновь не сойдутся в Адраме… В эти минуты существовали лишь мы вдвоем. Нежные руки блуждали по моим плечам и груди, коварно забирались под рубашку и очерчивали напряженные мышцы живота. Уж не знаю, откуда у нее взялись знания, где и как гладить мужчину, но я готов был рычать от желания. Фарфоровая кожа Амаль оказалась слишком сладкой, чтобы от нее оторваться…– Я вот что хотел ска… – голос Беркута заставил нас отпрянуть друг от друга.
На лице командира проступило недоумение. Он окинул взглядом раскрасневшееся лицо Амаль, расстегнутый воротник, неприлично задранную юбку, мою выправленную рубаху, отчего густые брови угрожающе сошлись на переносице.
– Амаль Кахир, кажется, вам пора спать, – процедил Беркут, не глядя на нее. Его взгляд был прикован исключительно ко мне. Я отвечал ему тем же.
– Михель… – выдавила наместница, всеми силами удерживая возмущенный вид.
– Спать, – повторил Беркут, не отрывая взгляда от моего лица.
Что ж, наметился неприятный разговор. Отлично. Поговорим.
Мгновенно вернув себе гордый вид, будто минуту назад с задранной юбкой и зацелованными губами застукали не ее, а какую-то неудачливую деваху, совершенно позабывшую о приличиях, Амаль соскользнула со стола. Она окинула нас с Беркутом взглядом, полным подозрения, но перечить командиру своего отряда не стала. Не удостоив меня и кивка головы, наместница просто сбежала… Вернее, горделиво удалилась, но я-то прекрасно понимал, что это – не что иное, как побег.
Беркут закрыл за ней дверь и повернулся ко мне. Его сжатые в ниточку губы и сурово сведенные на переносице брови явно были призваны вселить в меня страх… Но я не чувствовал ничего, кроме бешеного стука крови в виске и… не только в виске. Мои мысли ускользнули из кабинета вместе с Амаль, но Беркут вернул их обратно полной яда фразой:
– Решил соблазнить наместницу и выторговать себе право остаться в отряде, перебежчик? Как я погляжу, ты не гнушаешься грязными методами. Может, невеста все же сбежала с тобой не по доброй воле?
Я скрипнул зубами, но заставил себя сохранить хладнокровие.
– А ты кто такой, чтобы читать мне нотации?
– Тот, кто действительно любит наместницу. И я не позволю какому-то выродку вроде тебя испортить ее репутацию. Амаль Кахир скоро выходит замуж, и интрижка с безродным солдатом не делает ей чести.
– Сколько любезностей! Запишу-ка их, чтобы перечитывать перед сном, – мой голос сочился ядом. Беркут виделся мне сторожевым псом, путающимся под ногами и тявкающим на всех без разбора. Он считал выродком меня, а я – его. Идеальный тандем.
– Не дерзи мне, перебежчик, – Беркут угрожающе шагнул ко мне и обхватил рукоятку кинжала, покоящегося в ножнах.
Я вспыльчив и импульсивен? О да…
– А то что? Позовешь собак? Или, может, крыс? Кто ты без своей хвостатой армии?
– Я тебя уничтожу, ублюдок! – оскорбленно рявкнул Беркут и выхватил кинжал.
Вчерашний вечер будто и не заканчивался! Не будь я так зол, то даже придумал бы шутку по этому поводу. Уже дважды за два дня мне угрожали кинжалом, и дважды послушные тени выбили его из рук врага.