"Фантастика 2024-148". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Ричард держал в руках половинки сломанной волшебной палочки и всем видом показывал, как ему жаль, что он ну никак не может положить их на свободный стол рядом.
– А, ну… как бы… да? – неуверенно произнес Ударий и снова уставился на карты.
– Давай, ходи уже, – нетерпеливо произнес Ксанс, радостно рассматривая свои фишки с нечистью. Судя по довольному лицу Ночного эльфа, сюрпризов отряду ведьмака он приготовил немало.
– Да подожди ты! Куда спешишь?
– У меня вообще-то совместное занятие с одной весьма симпатичной травницей по медицинской магии в условиях неожиданного Прорыва. И я собираюсь покончить с тобой до начала урока, а не после.
– Это мы еще посмотрим, кто с кем покончит… – неуверенно произнес Ударий. Он уже начал осознавать бедственность своего положения. В сложившейся ситуации вариантов выбора у него практически не было. Разложенная на столе игра «Удивительные приключения удалого ведьмака» безоговорочно демонстрировала крах приключений Удария. Мерцавшее объемное изображение пещеры с хрякотушами и
Популярная на Архипелаге среди местных гильдий чародеев игра была совсем не известна в Серединных землях и поработила умы всех боевых магов, чуть ли не дравшихся за право выпросить ее у Бертрана и поиграть. Мастера предметной магии, которых притащили с кафедры голематики, самой продвинутой у предметников, только разводили руками: в устройстве игры разобраться они не смогли. Вот будь в их распоряжении годик-другой, тогда, может быть, что-то стало бы понято, вот тогда появилась бы вероятность того, что можно сделать копии.
Ждать никто не хотел, предметников в сердцах обозвали дармоедами и тунеядцами и выставили за дверь. Потом, конечно, ходили извиняться, носили сувениры и подарки – никому не хотелось, чтобы в ответственном деле отказал нужный артефакт – лишь потому, что кто-то обиженный недосмотрел и недоделал.
Уолт заглянул в карты Удария. М-да, положение аховое. Чародей Удария специализировался на магии Огня, а заклятия у него в основном были водными. Половина маны (так создатели игры назвали эфирные запасы волшебников) уходила на подчинение антагонистичной стихии, и в само заклятие вкладывалось меньше Силы, чем необходимо.
– Уолт, не вздумай подсказывать! – возмутился Ксанс.
– Да я и не собирался…
– Ага, как же, не собирался он! А кто в прошлый раз Дитриху комбинации подсказал, а? Я уже готов был переходить к осаде города, а ты своими подсказками все мне испортил!
– Ну для начала хочу заметить, что замечания Уолта, скорее, носили характер пожелания, а не руководства к действию. И лишь благодаря моему собственному стратегическому гению мне удалось применить их с наибольшей выгодой для себя, – Дитрих Ирит фон Кхалтх, худой высокий жилистый старик, судя по дряхлому виду одной ногой стоящий в могиле, а другой просто зацепившийся за куст рядом и потому еще не упавший в яму, на самом деле лишь недавно отметил двадцатипятилетие и переход в первый разряд боевой магии. Тринадцатый сын тринадцатого сына, Дитрих начал физически стареть в возрасте шести лет. К счастью, дар к Искусству, усиленный происхождением, традиционно считавшимся несчастливым и посланным убогами в противоположность счастливой двойной семерке от богов [271] , позволил мальчишке выжить за счет необычной способности, заключавшейся в поглощении жизненной энергии напрямую из окружающих предметов и живых существ. Быть мальчишке чернокнижником, некромагом или слугой Разрушителей, либо пасть в битве с боевыми магами или Стражами Системы, либо оказаться заключенным в тюрьму Конклава – не заметь выдающегося таланта проезжавший через деревню Дитриха бывший заведующий кафедрой боевой магии Гроам Круумарх де Беорн, шефанго из Северных царств. Он, оставив заведование на Алесандра Генр фон Шдадта, возвращался из Школы на родину, где собирался провести остаток своих дней, тренируя молодых бойцов для истребления Горных, Каменных и Мифриловых Змей, которые в неимоверном количестве развелись в его родном королевстве. Гроам обратил внимание на странные искажения колдовских полей и заехал в деревню, перепугав до смерти всех ее жителей, до этого никогда не видевших шефанго и решивших, что за их душами пришел какой-то убог из Нижних Реальностей. Дитриха отдали «Разрушителю» с радостью, неистово благодаря небеса за столь малую жертву – в деревне стареющего вопреки естественному порядку вещей ребенка не любили, даже родная семья всячески сторонилась его, опасаясь навлечь на себя лежащее на отпрыске проклятие.
271
Божественная двойная семерка – седьмой сын седьмого сына или седьмая дочь седьмой дочери. Такие дети от рождения обладают небывалой предрасположенностью к оперированию Силой и нередко могут созерцать в трансе Небесный Град и напрямую общаться с богами.
– Следующее, на что стоит обратить внимание, это комбинация, предложенная мне Уолтом, – продолжил Дитрих, сложив руки на груди. – В
тот самый момент она являлась неподходящей для использования, и я благоразумно от нее отказался, что, разумеется, не помешало мне вспомнить о ней при годящемся раскладе, возникшем значительно позже и не имеющим отношения к тому моменту, когда Уолт предложил мне определенную последовательность. Таким образом, твои инсинуации, Ксанс, ни на чем не основаны.– Гм… – Уолт хорошо помнил, как во время той игры Дитрих умолял его мыслеречью помочь, и как каждый ход против Ксанса, сложнейшего, между прочим, противника, Кхалтх делал лишь после обсуждения с Ракурой диспозиций игровых фигур.
– Вот и Уолт со мной согласен, – поспешно сказал Дитрих.
– Гм, вообще-то…
«С меня пиво!»
«Да ты мне его еще с прошлого раза должен!»
Связь мыслеречью без предварительного ритуала, объединяющего общающихся средствами эфирной коммуникации, как и энергетическое абсорбирование, относились к врожденным умениям рожденного под знаком дважды убоговской дюжины. Изучавшие магическое строение смертных волшебники с кафедры магогенетической мортологии с момента появления Дитриха в Школе пытались разгадать, как он это делает, не прибегая к психомагии или ритуалу, но разгадать не могли. Приходилось ссылаться на эффект двойного порождения, мол, тринадцатый сын тринадцатого сына, и это жутко бесило мортологов, которые, будучи настоящими учеными, желали познать механизмы изучаемого явления без указаний на необъяснимые метафизические причины.
– Так или иначе, – перебил Ракуру Вильведаираноэн, – кто вздумает помочь Ударию советом, хоть вслух, хоть мысленно, – не думайте, будто я не замечу! – Он выразительно покосился на Уолта. – Этому умнику придется в игре всегда иметь дело со мной, поскольку я буду помогать советом каждому, с кем он начнет играть. Клянусь великой Анайри!
– Даже так? – ласково улыбнулся Ричард – так ласково мог бы улыбнуться лев, которому угрожает заяц. Ночной эльф ответил ему взглядом зайца, который сидит на плече вестистфальдского голема и плевать хотел на всяких львов. Гластирец ухмыльнулся, наклонился и зашептал Ударию, указав на несколько карт. Крепыш приободрился, нагло уставился на Ксанса и потянулся выбранными Ричардом картами к специальным прорезям в доске на ячейке волшебника. После расположения карт в выемках система кристаллов и камней воспроизводила указанные данные, относящиеся к игровому чародею, и на поле отображались действие и результат примененного заклинания.
Эльф напрягся – Ричард еще ни разу не играл в «Удивительные приключения», но опыта, знаний и стратегически-тактического мышления у старого мага хватило бы на десяток Ксансов.
К сожалению, узнать, чем закончится поединок Вильведаираноэна и Удария, Уолту не удалось – на кафедру молнией влетел личный секретарь Архиректора в сапогах-скороходах, расшитых эльфийскими рунами, быстро оглядел столпившихся вокруг игроков и спросил:
– Можно ли здесь найти Уолта Намина Ракуру? Если нет, не подскажут ли уважаемые Магистры, где следует его искать?
– Не надо меня искать, я здесь, – отозвался Уолт, пытаясь разглядеть, что за карты посоветовал Ричард – такие же, какие посоветовал бы Ракура, или другие.
– Вас вызывает к себе Архиректор. Срочно.
– Насколько срочно?
– Срочнее не бывает. – Не снизойдя до дополнительных объяснений, Редон стрелой вылетел из помещения и умчался выполнять другие распоряжения главы Школы.
«Чтоб тебя!» – Уолт успел заметить только карту «мокрого пола», размещенную Ударием в ячейке мага. Остальные карты крепыш придерживал, наслаждаясь напряжением Ксанса, и то задумчиво рассматривал их, то как бы собирался положить одну, но в последний момент передумывал и брался за другую.
Ждать, пока Ударию надоест издеваться над эльфом, Уолт не мог. Если вызов срочный, то Архиректору не стоило задаваться вопросом, где шляется этот Намина Ракура, когда он так нужен. Особенно учитывая определенные тонкости их взаимоотношений.
«Не вкусив горечи жизни, не узнаешь ее сладости», – поделился житейской мудростью Архнай Мирут.
До кабинета главы Школы Уолт добрался за двадцать минут. Построенный вокруг старинной резиденции Фаштамеда замок Ректората располагался ближе всего к первому учебному корпусу. Сорок девять башен, возведенных согласно Сакральной Нумерологии и соответствующих священному принципу эволюции магических сил в природе, вздымаясь в высоту, окружали донжон замка по спирали. К счастью, главы Школы не додумались поселиться в сорок девятой башне, хотя второй Архиректор подумывал об этом, когда ему надоели просьбами и прошениями текущие рекой посетители. Несколько тысяч ступенек – такое испытание могло остудить пыл надеявшихся на дармовую магию окрестных жителей. Впрочем, второй Архиректор быстро нашел выход и стал посылать выполнять просьбы населения первокурсников, только-только приступивших к постижению аксиом Великой Науки. Болеющие коровы выздоравливали, но вместо молока начинали давать темную, дурно пахнущую жижу, засорившиеся колодцы очищались, но высыхали, лешие переставали пугать смертных в лесу, но с ума сходили домовые и дворовые, а когда успокаивались домашние духи, вновь принимались бесчинствовать лешие, к неистовству которых присоединялись лесавки, водяные, кикиморы и полевые с полуденицами. Крестьяне, прикидывающиеся безденежными дурачками, обираемыми нобилями до исподнего, с печалью вспомнили поговорку «скупой платит дважды», и поток челобитных быстро иссяк.