"Фантастика 2024-148". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Мужчина легонько коснулся оникса. По камню побежали трещины, из отверстий показались фиолетовые жгутики. Эгидовец улыбнулся.
– Вы, наверное, думаете, зачем я вам это рассказываю, верно? Думаете, что, например, сможете все рассказать магам из Небесного Огня, и меня осудят, а вас спасут от скаллаура? Если у вас возникли именно такие мысли, то они ошибочны. Видите ли, яйцам скаллаура хватит пяти дней, чтобы в них созрели личинки. А когда они вылупятся, вы ничего не сможете ни сказать, ни написать, ни даже связно подумать. Вы будете только кричать от боли. И, как я уже сказал, врачи сделают заключение о неведомой болезни, однако ничто и никто не помешает мне предположить, что во всем виноваты ваши опыты с алхимическими реактивами. И уж тем более ничто и никто не помешает мне поделиться этим предположением с заинтересованными лицами.
Оникс осыпался на платье черно-белыми осколками. Высвободившееся из камня существо, похожее на червя с десятками жгутов по всем телу, скользнуло по шее вниз, скрылось под платьем. Девушка задергалась, пытаясь освободиться от оков, замычала, мотая головой.
– Тише-тише, – успокаивающе сказал эгидовец. – Не забывайте, о чем я говорил. Один час. После того как скаллаур проникает в тело, ему требуется ровно один час, чтобы отложить яйца. Живущие в Адских джунглях скаггахи создали смесь, которая убивает скаллаура в течение часа с того момента, как он попадает в организм. Я сейчас уйду и вернусь с этой смесью через сорок минут. У вас будет двадцать минут на то, чтобы честно признаться в своих злодеяниях в присутствии свидетелей. Если вы это сделаете, то получите смесь. Если нет… Что ж, это ваш выбор. В любом случае ваш дефект будет исправлен.
Потеряв к девушке всякий интерес и возвратив перчатку на левую руку, мужчина повернулся и направился к двери, ведущей из комнаты. Эгидовец будто и не слышал лязганья цепей и отчаянного хрипа, несшегося ему в спину. Он знал, что девушка уже готова все рассказать и во всем признаться, но не мог лишить себя удовольствия осознать тот факт, что ее жизнь теперь полностью принадлежит ему.
– Смертные предпочитают забывать о своих ошибках, – заметил Янис Тиратус, прожевав фаршированное печенью крыло индейки и запив его мускатным вином из олорийской провинции Миварель. – И в дальнейшем они делятся на две категории: тех, кто не видит свои ошибки, но обращает внимание на чужие, и тех, кто вообще не замечает ошибок, надеясь, что раз они не видят чужих промахов, то никто не увидит и их собственных. Ты согласен, Брохс?
Широкоплечий серокожий орк, сидевший за широким столом сбоку от Яниса, неторопливо потягивал темное пиво. Знаки различия на обшлагах и медная тесьма на отворотах красного мундира указывали на звание сержанта риттеров – рунных рыцарей Конклава. Отставив кружку в сторону, орк задумался.
– Думаю, есть и те, кто все же обращает внимание на свои и чужие ошибки, – заметил наконец Темный.
– Разумеется, – согласился Янис. – Но их мало. Слишком мало. Иначе в мире не было бы столько дефектов. За всю историю Равалона бессчетное количество ошибок было совершено смертными и Бессмертными, и все же они ничему их не научили. Иногда я начинаю думать, не было ли ошибкой и возникновение нашего мира? Иначе как объяснить то, с какой охотой смертные вновь и вновь ошибаются? Знаешь, Брохс, как-то мне довелось слышать проповедь одного из райтоглорвинов. Не из тех, которые поклоняются Haashe-Ehekhilsafaonai, известному как Грозный Добряк, а из поборников более древних культов. Этот райтоглорвин тоже почитал Тварца, но не считал его создателем нашего мира и иных миров. Даже наоборот. Наш мир, говорил он, пребывает во зле, и это зло никоим образом не могло быть сотворено всеблагим и совершенным Тварцом. Значит, мир сотворен либо злой, либо ограниченной в своем могуществе силой, которая вследствие этого несовершенна и не обладает благостью. Райтоглорвин называл ее Вторым Тварцом, создателем материального конечного мира. Первый Тварец создал идеальный совершенный мир и созерцающие этот мир духовные сущности, а Второй Тварец, могущественнейший из сотворенных духов, создал материю и заключил духовные сущности в материальные тела, пытаясь превзойти своего создателя. И именно Второй Тварец является причиной всех бед и несовершенств мира. Что думаешь об этом, Брохс?
– Я стараюсь не думать о религии, – ответил сержант. – Зачем все усложнять? Есть боги, есть смертные. Мы приносим жертвы богам, они дают нам свое благословение. Не дают – мы отказываемся от них и приносим жертвы другим. Вот и все.
– А откуда тогда зло в мире, Брохс?
– Ну, тут и думать нечего. Зло – от злых смертных и Бессмертных.
– И что, если мир избавить от злых смертных и Бессмертных,
то зло исчезнет?– Да, – уверенно сказал орк. – Ведь уже некому будет творить зло.
– А кому решать, кто злой, а кто добрый? Вдруг решать станет тот, кто сам злой? Можно ли будет доверять его решениям?
– Вы уж простите, командир, если я чего не понимаю, – проворчал Темный, – но вот лично я вполне доверяю вашим решениям. Я знаю, что вы видите неправильных смертных. Дефективных, как вы их называете. Разве не поэтому вы дознаватель в делах по черной и запретной магии, а не только наблюдатель за межпространственными перемещениями? На последней должности вы два года, а вот преступников мы вместе ловим уже десять лет. И за эти десять лет вы никогда не ошибались. Адепт черной магии или чародей, преступивший запреты, – вы видели их. И вы наказывали их. Для меня этого вполне достаточно, чтобы верить вам.
– Даже несмотря на мои, скажем так, методы исправления дефектов? – поинтересовался Янис.
– Они дают результаты, – пожал плечами орк. – Для меня этого достаточно.
Янис Тиратус улыбнулся. Брохс понимал его. Одиннадцать лет назад он спас орка от обвинений в занятиях черной магией, и с тех пор Темный верно служил ему и Конклаву, за год от рядового риттера поднявшись до сержанта, командующего отрядом рунных рыцарей. Выдающийся мечник, орк в рунном доспехе и с двумя рунными мечами не боялся в одиночку сойтись в схватке с Вестником убогов. А в Шастинапуре отряд Брохса прославился уничтожением группы Отверженных, удачно скрывавшейся от боевых магов в подземельях под долиной.
Отпив еще вина, Янис покосился на механические часы на стене комнаты.
– Уже прошло тридцать минут, – заметил орк. – Может, пора?
– Я сказал ей, что приду через сорок минут. Не стоит ее обманывать, верно?
– Мне кажется, она не ощутит разницы.
– Дело не в ее чувствах, Брохс. Дело в нас. Сначала мы придем раньше на десять минут. Потом на пятнадцать. После на двадцать. Это неправильно. Нельзя позволить нашему отношению к дефективным измениться хоть на йоту. Убийца и насильник или дочь цехового мастера – для нас не должно быть разницы. Потому что они одинаковы. Дефект может быть большим или малым, но он всегда будет дефектом. И мы должны исправить его, каким бы он ни был.
– С этим не могу не согласиться, – сказал орк.
Тиратус довольно кивнул. Он собирался вернуться к проповеди райтоглорвина и поделиться с сержантом собственными размышлениями о природе зла, но его прервал осторожный стук в дверь. Младший чародей из подчиненного Янису староговского отделения «Эгиды» зашел в обеденную комнату и поклонился.
– Прошу прощения, что прерываю, но меня просили сообщить о прибывшем через Арку волшебнике из Школы Магии. Его уже встретил чародей из Небесного Огня, и они оба ожидают в комнате для досмотра.
– О, так к нам прибыл Магистр? – Янис поднялся, взял платок со стола, вытер губы. – Наверное, направляется в Город Магов?
– Да, согласно предоставленным документам, он следует в Мирту.
– Вы собираетесь лично проверить его? – спросил Брохс. – А как же…
– Побеседуй с ней сам. Где находится смесь, ты знаешь. Как свидетелей возьми Алексиона, Суллу и Тиберию. Их будет достаточно.
– Хорошо. – Орк бросил взгляд на часы. Янис был уверен, что ровно через пять минут сержант отправится за названными риттерами и волшебницей и вместе с ними спустится к находящейся в эгидовской темнице девушке. Орк освободит ее от кляпа и спросит, готова ли она во всем признаться. Она ответит, что готова. Сказанного ею хватит, чтобы осудить за использование запретной магии, и Брохс выдаст пленнице пилюлю, содержащую обещанную смесь. Девушка примет ее. Как и Брохс, она будет думать, что спасена от скаллаура.
Но, как и Брохс, она поддастся заблуждению.
От скаллаура нет спасения. Смесь отодвинет появление личинок на несколько месяцев, а потом девушка умрет. В адских муках, как и описывал Тиратус.
Наказание за изготовление и продажу приворотного зелья будет слишком мягким. Оно не исправит дефекта.
Его исправит Янис.
А Брохс… Да, он многое понимает. Да, он верный слуга. Но кое о чем не стоит знать даже сержанту.
Янис Тиратус, выходя из обеденной комнаты, в предвкушении потер руки… Еще один дефект из многих устранен, и порядок вновь торжествует. И все благодаря ему, обычному служителю Конклава.