"Фантастика 2024-148". Компиляция. Книги 1-16

Судя по всему, полурослики не опасались нежданных появлений патруля, грозящих поборами и разбоем, и Уолту стало стыдно за дурные мысли о тамирийских солдатах. Ну, разбойничьи морды у мужиков, а что поделаешь? Работа такая. Не эльфийским же модельерам грабителей по лесам ловить или убежища мелкой нечисти изводить. Кстати, о нечисти. Встретивший Уолта в вольном городе Староге молодой чародей из Небесного Огня особо хвалился успехами ордена в изничтожении аномалов в здешних лесах и горах. Террис Волтамир говорил правду: заклятия в ауре, настроенные на сканирование местности и улавливание искаженных эфирных потоков, ни разу не обнаружили существ, опасных для обычных смертных или не знакомых с боевой магией волшебников.

Насколько помнил Уолт, тамирийцы неплохо показали себя и в Шастинапуре. Прибывшие одними из первых, они с боями проходили в пораженную Прорывом область, разыскивая выживших и не зараженных адскими энергиями смертных. И умудрились не только найти таковых, но и выбраться из кишащих Тварями джунглей.

Увы, Джетушу так не повезло…

Ну вот, опять полезли в голову непрошеные воспоминания. Дурацкие, с горьким привкусом бессилия и беспомощности воспоминания…

Уолт вздохнул и постарался сосредоточиться на окружающем пейзаже.

Возвышавшиеся совсем рядом горы верхушками-клыками разрывали несущийся прямо на них авангард облачного воинства, словно вооруженные пиками воины атакующую кавалерию. Даже невооруженным магическим инструментарием взглядом можно было разглядеть окутавший Волтарийскую гряду примерно посередине трехцветный пояс магического сияния. Зелень октарина плескалась в золотых переливах эннеарина, прошитого серебряными декариновыми нитями, и в ярком блеске волшебства терялись радужные всплески красок повседневности, разноцветными брызгами разлетающиеся по буйному потоку отсвета надмировых Сил.

По первому впечатлению Мирта свое прозвище – Город Магов – оправдывала. Такого безудержного эфирного разгула, не имеющего отношения к теофании или Прорыву, Ракура не мог припомнить. А уж в Школе ему пришлось повидать самые разнообразные магические безобразия. И повидать, и воспрепятствовать реализации, а иногда и поучаствовать в организации – последнее в основном в студенческие годы, после длительных веселых пьянок, о которых Эльза никогда не узнает, ибо вел он себя по их окончании не как смертный, с гордостью несущий звание Магистра, а как самая настоящая свинья, которую к тому же по единогласному решению хряков-олдерменов выгнали из хлева за разлагающий юных хрюшек образ жизни.

Уолт усмехнулся. Эх, юные годы чудесные, грызня гранита науки магической и приобщение к источнику науки жизненной, то бишь учеба и попойки – да, хорошие были времена. Помнится, однажды он напился и принялся обучать группу гебургийских гномов с кафедры геомагии сражаться двуручниками в строю, а те оказались настолько пьяны, что согласились обучаться. Закончилось все мордобоем, подтвердившим славу пудовых кулаков гномов и железоголовость Удария, схлопотавшего большинство ударов по башке, но продолжавшего упорно гонять гебургийцев по таверне подхваченной в одном из зальчиков скамьей. Совершенно не имевший отношения к пьянке и драке Бивас, заглянувший в кабак в поисках товарищей и заполучивший синяк под глазом, потом еще месяц всем рассказывал, что, если гному отрубить голову, он две недели будет ходить и работать, а потом умрет от голода.

«Кто живет прошлым, тот обретет лишь боль», – высокопарно изрек Дигнам. Предыдущий наверняка подслушал изречения Тахида и теперь строил из себя doctor fundatisimus [274] .

Общаться с Дигором не хотелось. Чего хотелось, так это в тишине и спокойствии добраться до Мирты, быстро покончить со всеми делами и вернуться в Школу, к Эльзе. Хотя… ждала еще подготовка к этому убоговскому экзамену на второй разряд. Да уж, та еще морока. Не было печали…

274

Doctor fundatisimus – основательнейший доктор. Один из почетных титулов, присваиваемый Эквилистонским университетом выдающимся теологам за исследования в области соотношения божественных сущностей и их проявлений.

«Насколько я понял, та красотка будет вместе с тобой проходить испытания? – Дигнам явно настроился поговорить, и молчание Ракуры скорее воспринял как знак готовности безоговорочно принять любые мысли и рассуждения Дигора, чем как нежелание отвечать. – Будет шанс – тащи ее в постель. Думаю, она не против».

Уолт хмыкнул. По глубочайшему убеждению Дигнама, любая девушка любой расы была готова при виде Уолта с радостным визгом сбросить с себя платье и затащить мага в постель, словно он был героем какого-то любовного романа. И переубедить в обратном Дигора не могло ничто, ведь, как он сам говорил, Уолт ни разу не пытался подтвердить или опровергнуть его утверждения.

«Вообще хорошо было бы, чтобы с тобой послали на экзамен сразу несколько магинь. Ты же понимаешь, о чем я? Понимаешь, а?» – Обладай Дигнам физическим воплощением, он бы сейчас пихал Уолта локтем в бок и скабрезно подмигивал. К своему сожалению, Магистр понимал, на что намекал Дигор. Предыдущий любил рассказывать о своих любовных похождениях, вдаваясь в смущающие подробности. И вообще, своим самым выдающимся достижением в жизни Дигнам считал бурную ночь с эльфийкой, оркой, гномой, дриадой и вампиршей, а не роспись храмового комплекса в Русионе, где изобразил пять сотен богов Серединных земель согласно сложным каноническим требованиям роланской системы устройства внутреннего убранства святилищ, благодаря чему его имя вошло во все серединноземные трактаты по истории искусства.

Больше всего на свете Дигор сожалел, что так и не познал ласк Бессмертной. Собственно, погиб он именно из-за этого. Прослышав об одной Созидательнице из Морского Союза, обещавшей за выполнение некой миссии осуществить любое желание исполнителя, Дигнам поспешил в Архэ, но по дороге на караван, с которым он путешествовал, напали разбойники. Дигор прикончил пятерых, прежде чем в него попал огнешаром сопровождавший грабителей колдун. Один из первых разговоров Уолта и Дигнама как раз и касался архэйской богини: Дигор потребовал от Ракуры срочно отправиться в Союз и завершить незаконченное дело, и, игнорируя категоричный отказ Уолта, постоянно возвращался к рассуждениям об отличии плотских утех со смертной и Бессмертной и необходимости проверить его мысли на практике. О супружеской верности предыдущий и слышать не хотел – ее он относил к сказкам вроде достойной оплаты труда, честных канцлеров и министров, благочестивых жрецов и дружбы между женщиной и мужчиной.

«Говорят, в Мирте собрались маги со всего мира. Значит, там должны быть и мастерицы любовной магии из Махапопы, верно? Думаю, надо тебе их навестить, поспрашивать о секретах их эрочар, кое-чему попросить обучить – чисто в научных интересах, разумеется».

«Мужики! – фыркнула Ульнамирэль, бесцеремонно влезая в монолог Дигора. – Только об одном и думаете».

«Неправда! – возмутился Дигнам. – Лично я думаю о многих: блондинках, брюнетках, шатенках, рыженьких, эльфийках Светлых, эльфийках Темных, эльфийках Ночных и эльфийках Снежных…»

«И эльфийках Огненных?» – невинно поинтересовалась Ульнамирэль.

«Да ты что?! – искренне поразился Дигнам. – Это ж все равно что самого себя поиметь! Нет, нет, нет! И, между прочим, не лезь в мужские разговоры».

«Мужские разговоры – пхе! Выпивка, бабы, войны. Вот и все содержание ваших мужских разговоров. Об этом кто угодно говорить может – хоть попугаи, если их правильно обучить».

«Да что ты понимаешь! Мы, мужчины, создали орудия труда и войны, создали науку и искусство, создали культуру и цивилизацию! Мы защищали вас от чудовищ тьмы и порождений мрака! Мы всегда были на передовой, раздвигали жизненное пространство и подчиняли мир!»