"Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31

– Это что за штука? – спросил Федулин. – Отвечай!

Он направил ракету на себя и оттянул «шпингалет».

– Осторожно! – крикнул Максим, но было поздно.

Раздался хлопок, и ослепительная красная звездочка ударила Федулина в лоб, сбив шапку, срикошетила и ушла в небо. Через несколько секунд она опустилась к земле и погасла.

Федулин взвыл и схватился за окровавленное лицо.

– Я тебя сейчас… - закричал он, передергивая затвор винтовки.

– Стоять! – раздался голос дяди Миши. Он подобрал «сигнал охотника» и положил в карман. – Сам дурак, Федулин. Нечего лапать что попало! Завтра Козел с краснопузого за твои страдания с лихвой спросит. Брындин, отведи его… к остальным.

Максима грубо втолкнули в подвал, набитый людьми. Он упал на кого-то, и узник испустил мучительный стон.

– Сюда! – сказал кто-то высоким, мальчишечьим голосом. – Здесь есть место. За что тебя взяли, дядя?

– Документов с собой не оказалось…

Тусклый свет сочился из зарешеченного окошка под потолком. Когда глаза привыкли к полумраку, Максим увидел, что в маленьком помещении на деревянных топчанах и на тряпье на полу лежат юные подростки – почти дети. Лет семнадцать-восемнадцать самому старшему. Их лица были опухшими и черными от побоев. Плечи и руки исполосованы плетью. Кто-то, пошевеливаясь, едва сдерживал крик боли, кто-то хрипел и кашлял, сплевывая кровь. У Максима на голове зашевелились волосы: что же здесь делают с несчастными детьми? Впрочем, ответ он знал и безо всяких особых способностей. Просто не верил в происходящее, гнал от себя чудовищную мысль.

– Какая сегодня дата? – торопливо спросил Максим, усаживаясь на холодный пол.

– Восьмое января, дядя!

– Год! Год какой?

– Ум от страха потерял? Сорок третий!

– Тысяча девятьсот?

Подросток на топчане напротив зашевелился и сел, придерживая распухшую руку.

– Ты откуда свалился, дядя? Ты кто?

– Неважно…

– Нет уж, отвечай. Вдруг ты подсадной?

Вместо ответа Максим показал год изготовления, отпечатанный на кепке и бирку на камуфляжной куртке.

– Вот оно как? – паренек поверил. Или сделал вид, что поверил. – Скажи мне, дядя мы победим?

– Нет, - честно ответил Максим. – Проиграем. Только не в этой войне. В следующей. Холодной. Советский Союз распадется на отдельные республики-страны.

– Не может быть! Не сочиняй, дядя!

– Подожди, Серега! – слабо сказал кто-то из угла. – А почему Советский Союз распадется?

Максим пожал плечами.

– Я точно не знаю. Историки спорят до хрипоты. Я думаю, все потому что одни и те же до старости у власти сидели, и все новое на корню рубили. Вот и отстали от Америки да Европы.

Все умолкли. Вокруг Максима словно образовалась пустота. И вдруг резкий, пронзительный девичий крик донесся откуда-то сверху, через потолок. Он умолк и тут же раздался снова, но уже приглушенно, словно несчастной заткнули рот.

– Козел старается, - сказал Серега. – И Будила.

– Кто такой этот козел?

– Козлов Вадим Павлович, начальник полиции. Будила этот – его прихвостень, палач.

У Максима по коже пробежали мурашки.

– И меня к нему? – прошептал он пересохшими губами.

– Раз ты здесь, другой дороги нет, - сказал Сергей. – Если ты не подсадной, конечно.

– Советского Союза не стало, когда я только-только пошел в школу, - Максим поднял голову. – Но я все равно советский человек. Им и останусь до самой смерти. Только бороться мне больше не за что. Счастливое будущее так и не наступило.

– Дурак ты, дядя, а не советский человек! – глаза Сергея гневно сверкнули. – Бороться всегда есть за что! Всегда…

Снова раздался отчаянный девичий крик. Максим вздрогнул и сжался.

– Девчонок сегодня терзают, - Сергей оставался спокойным, только сжал здоровую руку в кулак. – Завтра наш черед. Расписание у Козла такое. С хозяев берет пример.

– С немцев?

– С них самых.

Максим наморщил лоб, но так и не смог припомнить никакой подпольной организации, кроме «Молодой гвардии». Но это явно не они – этот Сергей не был похож на своего тезку Тюленина. Просто ради интереса Максим сел и начал всматриваться в лица, но никого хотя бы отдаленно знакомого не увидел. Общими между этими ребятами и «Молодой гвардией» были только возраст да методы допросов, которыми из них вытягивали показания. На ум пришла заметка из интернета. В ней писали, что раскрытых фашистами подпольных ячеек было много, но лишь об одной из них узнал весь мир. И то из-за романа Фадеева.

– Ты чего вынюхиваешь, дядя? – недовольно спросил Серега. – Придушим, и Козел не поможет.

– Душите, чего уж там, - Максим лениво махнул рукой. – Считайте меня подсадным или кем хотите. Я устал.

Подросток тут же сбавил тон:

– Мы не хотели тебя обидеть, дядя. Но ты тоже нас пойми. Не в игры ведь играем.

– На танцы вокруг елки непохоже, - вздохнул Максим. – Я, к стыду своему, историю плохо знаю. Не могу вспомнить, что у вас за отряд. Но лучше и не надо. Меньше знаешь, крепче спишь…

Снова наверху закричала незнакомая девушка. Максим лег на кучу тряпья и долго смотрел в потемневшее окошко. Женские крики смолкли поздно вечером.

Глава 5. Допрос с пристрастием

До полудня в подвал никто не приходил – казалось, о пленниках все забыли. Но когда солнечный луч пыльным столбом ударил сквозь окошко, Сергея увели на допрос. А чуть позже явились и за Максимом.

– Эй, ты, мошонец, на выход! – произнес голос Брындина. – Ща тебе шкуру полировать будут!

Максим поднялся и обвел глазами искалеченных ребят.

– Ну, не поминайте лихом.

– Держись, дядя. Мы с тобой. Даже несмотря на твои байки, - произнес паренек в углу, подмигнув единственным глазом. Вместо второго была сплошная рана.

Максим, ощущая спиной холодный ствол винтовки, поднялся по каменной лестнице на первый этаж. Брындин втолкнул его в просторное помещение со стенами, выкрашенными в ярко-голубой цвет. Жарко пылал камин, в его пламени калились нагретые докрасна железные щипцы, которые то и дело переворачивали двое полицаев. Судя по сваленным в кучу книгам, до войны здесь был читальный зал. Но сейчас вместо запаха типографской краски здесь стоял тошнотворный запах крови.

Максим увидел немца: в углу, за письменным столом сидел маленький тщедушный очкарик в серой форме с погонами зондерфюрера. Фашист усердно заполнял какой-то журнал и не обращал внимания на происходящее вокруг. Судя по унылому виду, немцу надоели бесконечные допросы, писанина и крики жертв.

У окна, на широком кожаном диване, расположился долговязый тип с острым желчным лицом и большими карими глазами, в которых застыло плохо скрываемое раздражение. Он курил длинную немецкую сигарету, выпуская из носа струи дыма. Максим понял, что это и есть Козел.