"Фантастика 2024-161". Компиляция. Книги 1-29

— Я военный преступник, месье может считать нас бандитами. Поэтому сам выдаст всё ценное.

Радист перевёл. Француз что-то воскликнул, и радист проговорил:

— Он утверждает, что все его деньги и так на столе.

Я снова взял француза за ладонь и сломал ему мизинец, а чтоб не орал приложил его разбитым лицом об стол. Когда он заскулил, я сказал:

— Ты врёшь магу. Я буду тебя пытать, пока не услышу правды.

Меня учили в Корпусе на манекенах развязывать пленным языки. Правда, практика на приговорённых преступниках ожидалась лишь с четвёртого курса, но ничего, буду практиковаться на войне.

Месье, словно услышал мои мысли. Сморщив рожицу в крови и слезах, тот поднялся, подошёл к несгораемой кассе в углу кабинета и правой рукой вытащил из внутреннего кармана ключи. Открыл дверцу и гундосо что-то проговорил. Серёжа перевёл:

— Здесь всё. Сегодняшняя выручка ещё на ресепшене и у официантов. Вы меня не убьёте?

— Мы не убиваем штатских. Скажи ему лезть под стол и сидеть там, пока не разрешат выйти, — сказал я.

Радист перевёл, и месье шустро спрятался под столом. Я снял с плеч мешок и сложил купюры со стола. Прошёл к кассе. Мдя. Пачки франков и горка золотых изделий: колечки, серёжки, цепочки, зубные протезы…

Зря я сказал, что не буду его убивать. Но раз уж пообещал. Сложил ценности в вещмешок и сказал Серёге:

— Пойдём.

Когда мы вышли из кабинета, донеслись отдалённые, но отчётливые пушечные выстрелы. Очень много выстрелов! Я рефлекторно посмотрел на часы. Уже четыре утра, как время-то летит! Однако это точно палят не европейцы, они ещё спят. Тогда это козырь Дымова? Среди ночи?!

А почему бы, собственно, и не ночью. Первая цель — позиции вражеской артиллерии. Они все известны, да враг их особенно и не прятал. Считалось, что кончились у нас орудия.

Сейчас позиции вражеской артиллерии обстреливают, а с бипланов запускают осветительные ракеты и корректируют. Очень мило, к рассвету у европейца не останется пушек.

В приподнятом расположении духа захожу в ресторан. А там ни одного живого европейца, и всех новых сначала культурно приглашают в зал, расстреливают у стенки и обыскивают.

Не, артиллерия это очень хорошо, но у нас и свои задачи. Кто же попрёт продукты? И вспомнил я, что это бордель, в номерах должны оставаться французы.

Позвал магов и приказал комнаты аккуратно обыскать. Голых мужиков согнать вниз. Девочек за связь с врагом полагается казнить, но ведь французы будут других искать. Потому работниц не трогать, высказать устное порицание.

При грамотном разделении работы на всё потратили не больше получаса. И то всего нашлось лишь два десятка голых французов. Вручили им десять ящиков тушёнки, четыре коробки колбасы и три коробки фасоли. А галеты лёгкие, их можно нести по две коробки, потому взяли шесть.

Остальное добро оставили почти как было, только аккуратно заминировали гранатами отдельные ящики и коробки и сунули внутрь. Откроют их новые повара на кухне — долго потом будут думать европейцы, чего ж там такое бабахнуло. Бомбажные консервы?

Но это всё в светлом будущем, а пока отряд споро шёл по галереям. Европейцев с ящиками и коробками почти не пришлось подгонять, они даже подпрыгивали. Если нам осенью и под землёй немного зябко, что уж говорить о теплолюбивых голых французах!

Кстати, бросить ношу и разбежаться они не пытались, дисциплинированно топали босыми ступнями. В подземелье без света голый европеец неминуемо заблудится и будет бродить кругами, пока совсем не окоченеет.

В темпе подошли к следующей цели. Французам прям в галерее предложили пока отдохнуть, можно даже разминаться, только высоко не подпрыгивать. А то ж в конвое оставили всего четверых с автоматами — парни могут и не понять намерений.

Целью назначили трёхэтажное училище слесарей, но я даже из колодца канализации ощутил около тысячи спящих не-магов. А под утро самый крепкий сон, всего полчаса до шести. Вообще, спать на войне в кроватях — свинство. И хоть бы одного мага поставили охранять!

Спокойно вылезаю из ливнёвки с магами отряда. Невидимые подходим к проходной и всех убиваем ножами. Без шума подходят бойцы отряда. Разделили этажи и классы.

Строго по времени за каждую дверь закатывается три или четыре лимонки. Слитный грохот взрывов, расстрел мечущихся фигур из автоматов в пять-шесть стволов. Добить всех, кто ещё шевелится.

Простое массовое убийство. Эх, всех бы врагов вот так! Увы, это очень редкая удача, больше нам, скорей всего, так не повезёт — враг больше не станет спать на войне в кроватях. Хотя и это стратегическое достижение.

А тактически двести пятьдесят французских танков никуда не поедут, защитники города почувствуют временное облегчение. Сколько всего тут у европейца танков? Даже пятьсот очень много! Значит, давление на оборону снизится на пятьдесят процентов.

Ради такого нужно идти на убийство, пусть оно и вызывает эмоции. Мои чувства — моя частная собственность, никого более не касаются. На войне действительно важна победа, а не правота, пусть и сказал это глупый австрийский художник.

А у этих отныне дохлых танкистов даже была оружейка. Объект у нас на сегодня последний, так ребята набирают европейских гранат и патронов, что аж ножки у бедных подгибаются.

Я же пока подошёл к радисту Серёже и попросил вызвать Дымова.

— Тёма, ты!? — обрадовался он. — Как дела?

— Нормально, — сказал я. — Все задачи решили.

— Ещё хочешь? — заботливо спросил он.

— Не-а, — честно ответил я. — Куда идти отдыхать?

— Колёсная восемь, — сказал Лёша. — Я предупредил, вам откроют подвал.

Справились мы быстро, но голые французы всё равно заждались. Ещё около получаса прошли под землёй. Лёша, конечно, дал ближайший подходящий адрес, но ребята ведь за ночь устали и хорошо нагрузились.

Вот уж не знаю, как капитан предупреждал, наше появление вызвало у гарнизона фурор. Девчата смотрели на бойцов отряда круглыми глазками. И поглядывали немного на голых европейцев.

Что там разглядывать, когда они поставили ящики и коробки и сразу прикрылись ладонями. Серёжа от моего имени сказал, что мы им всё прощаем, теперь их судит только бог. Командир держит слово и просто их отпускает. И указал им на выход.

Мужики, часто оглядываясь, двинулись к своим. Некоторые даже подняли руки! Они шли совершенно голые! Ну, куда бы они могли спрятать даже лимонку?!