"Фантастика 2024-161". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Потом приехал Виталик Логинов с журналистом «Московского еженедельника» Васей Крыловым. Про Антона Виталик, конечно, узнал сразу, но заявил, что говорить о нём пока не нужно и писать преждевременно. И лучше мне рассказать о Кате — как познакомились, как женились, как я узнал, что она ушла воевать, да во что это вылилось. Заодно я показал справку из Гордумы, что мы в браке более не состоим. Разговаривали в кабинете Антона.
Но время идёт вперёд, мертвецы остаются в прошлом, обстановка постоянно меняется, и сама жизнь спрашивает тебя, собрался
После интервью я и Виталик пошли в столовую. Он спросил по дороге, кого я хочу видеть вместо Вострикова. Я сказал, что Петра Алексеевича Антонова, если он сможет по самочувствию. Это мой командир полка на секундочку, тоже лечит ожоги.
Майор Логинов записал его имя в записную книжку и сказал, что в его подкомитет входит не какой-то человек, а само место командующего Центром. Так от Виталика потребуют кандидатуру, и ему нужно сначала с человеком поговорить.
На ужине, когда настала очередь чая, лидер рысей сказал мне, что новую девушку зовут Нина. Тимофей это раза три повторил, и я при нём записал в блокнот, что Ниной её зовут.
Тимоша более-менее успокоился и заговорил майор Логинов. Сбываются самые смелые его ожидания. Наши ставки растут, и фронты из кожи вон лезут, дабы мы обратили на них своё благосклонное внимание.
Самые влиятельные командармы сами формируют отдельные танковые батальоны, со своих фронтов собирают в кучку бояр с остатками тотемных дружин. А за усилением обращаются к нам. Как раз такие батальоны притащил Виталик в этот раз на практику…
Я, понятно, поперхнулся чаем. Тимоша врезал мне промеж лопаток, я удивлённо посмотрел на майора, а он сказал, что у горностаев и росомах нет танковых частей, и переучиваться они не хотят.
Вот один батальон приехал как бы обычный, танковый, с рысями-танкистами — надо просто добавить ребятам магическое пополнение и поделиться опытом. А второй экспериментальный, чисто пехотный. Приехали парни только для опыта и отработки взаимодействия с танками! Ну, а если у нас совесть есть, и мы дадим им магическое усиление — они будут нам очень благодарны.
— Восемь магов, владеющих технологией усиления, за двух тотемных воинов, — смог выговорить я. — Другого ответа не будет, зря они сюда припёрлись.
— Повторяю для тупых бояр, горностаи и росомахи не желают переучиваться в танкистов, — устало сказал Виталик. — Ты можешь пока ставить условия и переучивать насильно, но это только потеря времени — служить они будут всё равно в пехоте.
— Ты хочешь сказать, что нам нужно осваивать пехотное направление? — серьёзно уточнил я.
— Уже осваиваем, взаимодействие ведь отрабатывается, — проговорил Логинов. — Просто переведём на другой, профессиональный уровень.
— Ладно, думай, — сказал я покладисто. — Но за восемь магов, владеющих технологией, два тотемных воина — это не обсуждается.
— Давай снова, — терпеливо предложил Логинов. — Допустим, согласятся горностаи и росомахи с твоими условиями, получишь ты за магов их воинов. Но просто нет танкистов росомах или горностаев! Во всей Гардарике нету! И при первой же возможности они вернутся в пехоту!
— А! — задумался я. —
Тогда проблема, конечно…Виталик смотрел на меня с такой надеждой! Лучше бы он смотрел в сторону.
— За восемь магов, знакомых с усилением, два тотемных воина, — повторил я. — Не хотят горностаи и росомахи в танкисты и не надо. Будут пока пехотными инструкторами в Семёновске.
— Но почему?! — простонал Логинов.
— Из принципа, — твёрдо сказал я. — Никому никаких предпочтений.
Виталий грустно-грустно вздохнул, век бы слушал! Но Тимофей перешёл к другой теме:
— Сейчас магический обряд. Пока ты ездил по городу, решили пропустить вперёд рысей-танкистов, кого будут усиливать в свежем батальоне, а дальше все маги и тотемные строго по жребию.
Жизнь и война побежали далее, главный герой рванул за ними вдогон, и пытливый читатель потянулся за Тёмой. Но автор задумчиво придержал его за штаны.
Не! Я ведь серьёзно хотел сделать Антона вражеским агентом! И Тёма был совершенно искренним! Однако логика жизни…
Ну, всякое произведение стремится к жизненной логике. Чем её в книжке больше, тем меньше сюжеты, образно говоря, притянуты за уши к батарее.
Главный герой у меня вообще очень умный, особенно когда большая война — он должен делать выводы на бегу.
Зигзагом. По пересечённой местности. И под огнём противника. А мы спокойно читаем книжку и, удивлённо качая головами, пробуем осмыслить, что это такое было. Совпадение?
— Не верю я в такие совпадения! — говорят нам герои разных умных книг.
А я верю, поскольку видел просто удивительные совпадения, реальная жизнь во многом ими определяется и из них состоит.
Что, вроде бы, такого в том, что Артём для обожжённого и покалеченного Антона публично собирал порнографию! Ведь это чистое совпадение, что в кобуре майора на службе завалялся боевой пистолет с настоящими патронами! Или это не совпадение?
— Совершенно невозможно понять логику непрофессионалов! — восклицает в фильме про шпионов друг Мюллера, тоже старый сыщик.
И наш старенький участковый мент устало спросит:
— А за что этой умной европейской морде всю жизнь платили марки? Ему в немецкой уголовке никогда не встречались непрофессионалы? А я блин всю жизнь только ими и занимаюсь!
То есть логика, если она есть, у всех одинаковая, и большинство действует стандартно. Вот если бы немецкий сыщик сказал, что не может предугадать нестандартные решения, тогда бы старенький участковый с ним согласился и посоветовал бы «дело» не возбуждать или в крайнем случае на кого-нибудь спихнуть.
В данном же конкретном эпизоде нет никаких особых совпадений, и логика стандартная, просто Артём в упор смотрел и не видел, сам себя обманул, не учёл простейшей возможности.
И что, он впал в ступор или в депрессию? Нет, конечно! Чуточку о Вострикове погоревал, запомнил случай для опыта и решительно поскакал по жизни дальше.
И ведь не так уж он и неправ. Самому умному человеку действительно очень свойственно ошибаться. «Нельзя объять необъятное» и «беда не в том, что человек смертен, а в том, что он внезапно смертен». Особенно на войне.