"Фантастика 2024-161". Компиляция. Книги 1-29

— Стеклянная нить прочнее, говоришь?

— Но тяжелее. Там, правда, появляется проблема отходов, но во-первых, она и с углепластиковыми лопастями возникнет, а во-вторых, возникнет не скоро. Как ее решить, я примерно знаю… вот выйду из декрета и займусь. Не из этого декрета, не надо на меня так смотреть! У нас еще до того, как проблема созреет, лет двадцать времени есть, я еще трижды в декрет успею сходить!

— Мне твои мысли нравятся… но почему именно трижды?

— Вот у вас нет пяти детей, вы и не знаете. А за пятерых дают уже красивую медальку…

— Я тебе это припомню, ты у нас через неделю все заслуженные ордена и медали получишь!

— Не надо, но я не договорила. С рождением пятого ребенка человеку уже не нужно за квартиру платить и за электричество. И в городском транспорте можно уже бесплатно ездить. А если детей больше становится, то за следующего лишь цвет медальки меняется, а потом до десяти детей вообще никаких пряников не добавляется. Но десятерых я, боюсь, не потяну: здоровья не хватит. То есть это я пока так думаю, а там посмотрим…

— Вот ведь зараза! У тебя есть предложения по дополнительным пряникам? Если есть, давай их сюда, а нет — быстренько подготовь, рассмотрим их на сессии Президиума…

— Конкретных пока нет, но это и не к спеху. Я потом над этим серьезно подумаю… после войны.

— После какой войны?

— После будущей, сами знаете какой. Боюсь, что тогда по материнству у нас проблем будет куда как больше, чем хочется… но мы и их решим. Потому что мы всегда побеждаем!

— Что-то побеждаем мы не очень быстро…

— Лаврентий Павлович, вы просто не представляете, как быстро мы побеждаем! Но… вот, вспомнила и чуть уже не забыла: надо в Агдаме, в Физули и в Ленкорани быстро выстроить аэродромы под последние самолеты Сухого. Причем с бетонными укрытиями для каждого приписанного самолета. Небольшие аэродромы, рассчитанные на истребительный полк каждый. Это — срочно. Очень срочно…

Глава 7

Товарищ Берия внимательно поглядел на соседку:

— А почему срочно? И что ты вообще понимаешь сейчас под словом «срочно»? И почему ты мне об этом только сейчас говоришь?

Вопрос был задан не просто так, ведь речь шла про аэродромы для новенького самолета Павла Сухого — которому только для разбега требовалась полоса длинной километра в полтора. К тому же речь шла, как понял из предложения Веры Лаврентий Павлович, о переброске в Азербайджан трех полков с новыми самолетами, то есть вообще всех имеющихся. Откровенно говоря, в стране этих самолетов и было-то меньше трех десятков, а летчиков, машиной овладевших, едва сорок человек набиралось — и все они (и летчики, и самолеты) базировались в далекой Сибири, вдали от любых приличных дорог и населенных пунктов, а тащить их в довольно густонаселенный Азербайджан означало нарушить все инструкции по секретности новейшего вооружения.

— Говорю сейчас потому, что только вчера узнала кое-что новенькое, да и то случайно: мне тут инженеры из Баку звонили, у них новая идея по поводу танкера-пропановоза возникла… неважно. И они в разговоре упомянули, что в воскресенье над городом очень высоко летал какой-то самолет.

— И что? Мало ли в Азербайджане самолетов летает?

— Дадаш, пока учился, в аэроклубе занимался, и там, в Баку, тоже в клубе состоит. По его словам, самолет — по размерам вроде как пассажирский, если не бомбардировщик, но по скорости скорее все же пассажир — пришел с юга, на высоте в семь-восемь километров час кружил над городом… сорок минут почти, а потом улетел на юг. Над аэродромом пролетел раз пять, снижаться не пытался, а истребители, на аэродроме находящиеся, даже не дернулись, хотя по регламенту, если у летчиков видны какие-то затруднения при посадке, они должны взлететь и посмотреть в чем дело — воскресенье, все в увольнениях были…

— Ты хочешь сказать…

— Вот вы и сами догадались. Запросите данные за воскресенье с радарной стации, возможно наши догадки перерастут в уверенность — но мы оба знаем, что на юг от Баку нормальных аэродромов для больших самолетов пока больше нет. В СССР нет…

— А какие могут быть причины? И кто?

— Ну не я же подписала контракт с Германией на поставку миллиона тонн нефти, а французы прекрасно знают, что Гитлер спит и видит Эльзас с Лотарингией в составе Рейха, ведь это сталь и уголь. Британцы тоже крайне недовольны ростом экономической мощи Германии — а мощь эта без стабильных поставок нефти выглядит уже не так страшно…

— И ты считаешь, что они хотят…

— И вы считаете.

— А почему «сушки»?

— Скорость. Когда полетят бомбардировщики, их нужно перехватывать на самых дальних подступах, ведь в Баку достаточно парочки бомб, чтобы все нефтепромыслы поджечь. К тому же «сушки» в состоянии всех там запугать так, что они побоятся дальше лететь…

— Я понял твои опасения. Хорошо, что у тебя дочка так вовремя родилась…

— А дочка-то причем?

— У матерей с младенцами обостренное чувство опасности, вот ты и заметила то, что все взрослые мужики прошляпили. Ладно, времени у нас действительно, похоже, маловато… пойду я, делом займусь.

— А мне…

— А тебя буду держать в курсе: мало ли что еще ты своим звериным чутьем заметить сможешь. Или ты против?

— Нет, действительно, просто держите меня в курсе…

Лаврентий Павлович доверял Иосифу Виссарионовичу в части его способности к анализу различных непростых ситуаций, и если он сказал, что Старуха как-то умеет делать правильные выводы из непонятной информации, то ей в таких умозаключениях все же стоит верить. Верить, однако по возможности ее умозаключения проверять — так что уже после обеда у него на столе лежал рапорт с данными станции радиолокационного контроля «Баку-Горная» на прошедшее воскресенье. Где черным по белому указывалось, что «неопознанный самолет замечен на подлете к Тебризу с вероятным пунктом взлета с британской авиабазы в Эрбиле», а после сорокаминутного облета Баку «улетел в обратном направлении с пересечением границы СССР в Ленкоранском районе». Еще в рапорте было указано, что о самолете было доложено в Главное управление ВВС РККА, но оттуда за подписью товарища Смушкевича был получен приказ «никаких действий не предпринимать».

Лаврентий Павлович очень не любил товарища Мехлиса — но сейчас, читая рапорт, он решил, что в этом был полностью неправ: Лев Захарович еще в прошлом году требовал Якова Владимировича арестовать как «врага народа» и поручить КГБ тщательно проверить всю его предыдущую деятельность, в особенности работу в должности замначальника УВВС РККА. Тогда на такой запрос товарищ Берия товарищу Мехлису ответил матом, но сейчас он снял трубку телефона и извинился перед ним за свое «не очень верное поведение, вызванное чрезмерной усталостью». А ночью, в соответствии с ордером, подписанным Лаврентием Павловичем и Львом Захаровичем, УВВС РККА осталось без заместителя начальника.

Правда, тут же начатое расследование на следующий день и закончилось: было с абсолютной достоверностью выяснено, что Смушкевич просто отмахнулся от сообщения из Баку, когда звонок оторвал его от пьянки (и даже было дословно выяснено, в каких выражениях это было проделано), но выпускать летчика из-под ареста Берия и не собирался: часто подобное «ничегонеделание» вредит даже больше, чем прямая диверсия…

Строительство аэродромов и укрытий для самолетов началось сразу после Нового года. С аэродромами было довольно просто: бульдозерами разравнивалась полоса, затем она укатывалась катками, укатанную полосу слегка присыпали плодородной землей и засеивали семенами луговых трав. Небольшой плюс (три-четыре градуса) быстрым всходам не способствовала, конечно, но никто по этому поводу и не волновался: поверх земли с семенами просто укладывались стальные (фосфотированные) перфорированные плиты, соединяемые друг с другом простенькими «замками», по ним еще раз проезжались катки — и взлетная полоса была готова.