"Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
— Скиргайло!!!
Глава 9
Листопад (октябрь) 1382 года от Рождества Христова. Земли Смоленского княжества.
…- Ну, Иван, рассказывай — что видел, что язык сообщил?
Казачий голова Иван Коваль не растерялся перед собравшимися в шатре князьями — ответил он степенно, с достоинством:
— Сами мы видели немногое. Разъезды из литовских татар, что Корибуту на службу пошли, вражью рать сторожат крепко… Но один дозор мы перехватили — поганых побили, и языка увечного взяли. Он и поведал нам о силе ворога.
Даниил
— А где же сам пленник? Пусть он все нам и поведает!
Казак коротко мотнул головой:
— Нет его. Помер.
Невесело усмехнулся старый князь Олег Иоаннович Рязанский, знакомый с тем, как татары и сами казаки (много чему научившиеся у степняков) допрашивают «языков». Точнее сказать, выпытывают – ибо раскаленный на огне кинжал для них служит лучшим средством общения. Неудивительно, что полоняник до разговора с князьями не дожил!
— Ничего — уверен, перед концом поганый поведал всю правду. Не томи, казаче, говори — каковы силы Корибута?
Голова легонько поклонился рязанскому князю:
— Ляхов чуть больше двух тысяч. И столько же сторонников самого Корибута — включая три сотни наемников-татар.
Дмитрий Ольгердович не сдержал возгласа:
— Три тысячи ляхов ударили по нам из засады — но мои вои бились крепко, хоть ворог и был в два раза сильнее! Выходит, треть польских рыцарей под Вщижем в землю положили…
Святослав Смоленский негромко заметил:
— Только твоих дружинников пало еще больше. Полторы тысячи ратников возвращались с тобой в Брянск и Новгород-Северский! А вывел ты из сечи всего три сотни воев, Дмитрий Ольгердович…
К удивлению прочих, Брянский князь не вспылил и не обрушился на Смоленского князя с гневной отповедью, только хмуро бросил:
— Сам бы в той сече много дружинников сохранил бы? Говорю же, ляхов вдвое больше нашего было…
Святослав хотел ответить, что он ни за чтобы не сунулся в волчью пасть без разведки, но смолчал, понимая бесполезность свары. А слово взял молодой, но пользующийся огромным авторитетом князь Владимир Храбрый — негласно оспаривающий главенство с Андреем Полоцким:
— Не меньше четырех тысяч всадников у Корибута. У нас же силы поскромнее — три сотни дружинников Дмитрия Ольгердовича, семь сотен полоцких всадников, тысяча воев Смоленска. Ну и мы с Олегом Иоанновичем и Даниилом Владимировичем привели полторы тысячи всадников… Да казаков Коваля две сотни.
Андрей Ольгердович задумчиво заметил:
— Чуть более четырех тысяч со стороны ворога — и свыше трех с половиной тысяч у нас. Расклад не в нашу пользу, но все же и подавляющего преимущества Корибут не имеет.
«Храбрый» только головой покачал:
— Великого преимущества не имеет, но все же силами превосходит. Кроме того, нам следует думать не о великой сече с ляхами и литвой, после которой останется три сотни ратников. Надо мыслить о победе над Корибутом! Победе убедительной — добытой с наименьшими для нас потерями. Или забыл князь Полоцкий, что в вотчину его вошли немецкие рыцари и дружина Скиргайло? Главная битва у нас еще впереди!
Андрей Ольгердович ничего не забыл… Тремя седьмицами ранее состоялась битва литовской рати под началом Витовта — и войска тевтонцев. Витовт вроде бы и неплохо начал бой, имея численное превосходство над ворогом — но в ключевой момент сечи на подмогу немцам пришел родной брат Ягайло, мятежник
Скиргайло… Прославленный рыцарь, пользующийся немалой любовью самих литовцев; впрочем, ударить в спину сородичам «рыцарь» никоим образом не постеснялся.В итоге же Витовт был пленен, русское ополчение истреблено, великокняжеская хоругвь разбита — а большинство уцелевших рыцарей перешли на сторону Скиргайло. По окрестностям Новых Трок разбежались ополченцы-жмудины и литвины, понесшие в битве огромные потери, пал в сече дядя Витовта — Видмонт. Только славный Бутрим, разбивший тевтонские хоругви на левом крыле, сумел покинуть поле боя и увести уцелевших всадников — чуть более полутора тысяч рыцарей и дружинников, а также тысячу оставшихся с ним легких литовских всадников…
Бутрим отступил в Полоцк, где укрылся сильно сдавший Кейстут — а следом выступил и Скиргайло.
Тевтонцы дали последнему не столь и великую рать — ибо сам Скиргайло в обмен на помощь отдал крестоносцам лишь Новые Троки. Но Трокское княжество было обещано крестоносцам еще по Довидишковскому договору, заключенному с Ягайло… А вот Полоцк Скиргайло вознамерился оставить за собой.
Но комтур все же выделил тысячу всадников (рыцарей, оруженосцев и сержантов) — а сверх того тысячу орденских арбалетчиков и мастеров осадного дела. Не столь и велико войско? Но победа Скиргайло под Троками возвысила сына Иулиании — и привлекла под его начало множество литовцев, до поры колебавшихся с выбором… Или боявшихся открыто поддержать притязания Ягайло (и его единоутробных братьев!) на престол.
Так что к Полоцку Скиргайло подступил уже с пятитысячным войском — а на помощь ему бросился Корибут с ляхами. Капкан! Но, слава Богу, Андрей Полоцкий успел покинуть княжество, следуя на соединение со смоленской ратью. А объединившись с московским войском, старшие сыны Ольгерда скорым маршем двинулись наперехват Корибуту… Пока еще возможно разгромить ворогов по очереди!
Андрей Ольгердович поднял взгляд на Владимира Андреевича — после чего с явной усмешкой уточнил:
— Поведай же, Храбрый князь — как нам добиться легкой и бескровной победы над столь сильным ворогом?
Владимир вернул усмешку более опытному и зрелому полководцу, спеша сообщить последнему свою задумку:
— Легкой и бескровной победы нам не видать. Но, если все получится, мы сохраним ядро войска, разбив и ляхов, и Корибута. Скажи, княже — слышал ли ты о победе Алексея Комнина в сече у Коловарии?
Листопад (октябрь) 1382 года от Рождества Христова; утро нового дня. Земли Смоленского княжества.
Сильно хмурясь, Корибут наблюдал за тем, как разворачивается против его хоругвей Полоцко-Смоленская рать и остатки Брянской дружины. Разглядел он и знамена московских союзников: Рязани да Пронска — а заодно и благородного оленя на стяге легких всадников, рассеянным строем прикрывших русские дружины.
— Хах! Слабоваты русы! И москали им подмоги толком не прислали!
Тринадцатилетний Каригайло, пришедший с малой мстиславской дружиной на помощь старшему брату, не терпится вступить в бой и показать свою удаль. С семи лет его воспитывали как настоящего воина, учили править конем, точно колоть пикой, премудростям правильных ударов меча, секиры, булавы… Быстро вытянувшийся отрок, как кажется, очень рано повзрослел — и стал полноценным бойцом, куда более способным и ловким, чем многие рыцарские оруженосцы.