"Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25

Еще весной этого, 1933, года в РККА вовсе не существовало такого воинского формирования, как танковая дивизия. Имелись батальоны и полки. Отдельной строкой стояли механизированные бригады и даже механизированные корпуса. Но вот дивизий не наблюдалось. Однако многочисленные учения последних двух лет, в том числе проведенные по настоянию Калиновского, продемонстрировали столь огромные прорехи в системе управления корпусами, что он сумел убедить Тухачевского и Реввоенсовет в необходимости сделать шаг назад и реорганизовать их в дивизии с соответствующим снижением количества боевых машин. Тогда же предприняли попытку подтянуть до более весомого, дивизионного, уровня ряд механизированных бригад, передав им высвободившуюся технику. Подобный переход от бригадного устройства к полковому, вряд ли случившийся, если бы не настойчивость Константина Брониславовича, позволил произвести унификацию танковых полков, прежде состоявших в мехбригадах, с таковыми, вводимыми в кадровые стрелковые дивизии. Это в свою очередь изрядно поспособствовало облегчению управления крупной группой войск. А то слишком уж большое расхождение имелось в их составе прежде, отчего даже штабные работники порой допускали ошибки при планировании хода учений. Нынче же первенец подобных преобразований, правда, ради пущего эффекта временно усиленный отдельным полком тяжелых танков, и демонстрировал себя во всей красе, как друзьям, так и недругам.

Вот мимо проехали командирские машины, броневики разведбата и сотни грузовых автомобилей с пехотой в кузовах, либо же с артиллерийскими орудиями на буксире, а следом за ними показались танки. Сотни танков! Не все из них, конечно, выглядели столь же грозно, как новейший мощный танк особого назначения Т-35, способный похвастать наличием аж 5 башен, лишь две из которых несли только пулеметное вооружение. Самому Сталину этот, почти 60-тонный, гигант откровенно импонировал своими солидными размерами и действительно грозным видом. В глазах любого зрителя он как бы должен был олицетворять собой Советский Союз — грандиозного и способного постоять за себя колосса! Все прочие боевые машины РККА, да и всех остальных армий мира, на его фоне откровенно терялись. Исключение составляли разве что его французские и английские одноклассники, существующие, правда, в штучных экземплярах. Но вперед этого гиганта, пока что имеющегося в Москве в количестве 1 штуки, всех зрителей должны были поражать шедшие друг за другом натуральными волнами ПТ-1, Т-27, Т-26 и Т-24. Причем, стоило только показаться в поле зрения генсека шести десяткам штук последних, как тот едва заметно поджал губы. Если поначалу, на организованном свыше двух лет назад показе, этот танк ему приглянулся своим откровенно хищным видом, то уже после принятия его на вооружение и начала серийного производства, резко разонравился, поскольку не смог спасти разбившиеся вдребезги надежды и мечты. А виной всему был доклад, подготовленный специалистами УММ РККА и сведенный в единый документ Калиновским по поводу прошедших в Великобритании военных учений, прочтенный им в конце декабря 1932 года.

Учитывая постепенное развитие моторизованных частей в составе Красной Армии, немалый интерес у аналитиков управления вызвало разыгранное англичанами сражение между механизированной бригадой и засевшей в обороне пехотной дивизией, завершившееся полнейшим разгромом последней. Это было великолепной демонстрацией воззрений самого Сталина касательно хода будущих войн. Внимательно изучая текст того доклада, он то и дело выделял подчеркиванием те или иные моменты, что, либо интересовали его самого, либо совпадали с его собственными мыслями. Уйдя в себя на некоторое время, Иосиф Виссарионович даже принялся вспоминать первый из выводов, немалый список которых был приложен к тому докладу.

«Одной из основных причин разгрома пехотной дивизии стало полное отсутствие на ее вооружении специализированных противотанковых средств, таких как: противотанковые ружья, крупнокалиберные пулеметы, мобильная противотанковая артиллерия, противотанковые мины, каковые уже приняты на вооружение РККА и начинают поступать в войска во всё возрастающих количествах. Также следует отметить применение англичанами на прошедших учениях орудий полевой артиллерии на устаревших лафетах времен Империалистической войны, не позволявших их расчетам производить своевременную горизонтальную наводку вслед за быстро движущимися целями, вроде современных танков. Таковые орудия оказались условно подавлены огнем неприятеля прежде, чем смогли нанести критический урон наступающим танкам, путем ведения кинжального огня прямой наводкой. В случае же нахождения на вооружении означенной дивизии стандартных для британской армии 18-фунтовых полевых пушек на новейшем лафете МК-5, обладающем раздвижными станинами и возможностью горизонтальной наводки по 25 градусов влево и вправо, при грамотном применении они могли бы сыграть роль тяжелых противотанковых пушек. Принимая во внимание схожесть могущества их снарядов с таковыми от 76-мм дивизионных пушек состоящих на вооружении РККА, представляется возможным предположить, что таковые орудия теоретически способны уничтожить легкие и средние танки на удалении до трех километров включительно при ведении огня специализированными бронебойными снарядами. Причина столь высокого возможного показателя действенности огня заключается в слабом, исключительно противопульном, бронировании всех английских танков подобных классов, а также отрыве последних от своих пехотных подразделений и артиллерии».

Ох, как одновременно, и понравился, и не пришелся по душе, руководителю Советского Союза данный вывод. Так-то он полностью подтверждал жизнеспособность теории глубокой операции, что, начиная с 1926 года, разрабатывалась погибшим при крушении самолета Триандафилловым и продолжала совершенствоваться Штабом РККА по сей день. Очень уж выгодно смотрелась возможность быстрого разгрома огромных армий прежних времен путем нанесения молниеносного удара по оперативным и стратегическим тылам противника немногочисленными, но хорошо оснащенными самой современной техникой, мобильными войсками. И прорыв танков через оборонительные позиции пехотных дивизий являлись его неотъемлемой частью. Это, как нельзя лучше, подходило Советскому Союзу, чья экономика пока не была способна одеть, обуть и накормить многомиллионное войско. Хотя, согласно воззрениям того же Триандафилова, и оно обязано было существовать в обязательном порядке для сдерживания схожих сил противника пока громятся его тылы, а также для последующего окружения отрезанных от всякого снабжения передовых частей врага. Плюс, данный подход теоретически позволял избежать многолетнего позиционного противостояния подобного тому, что имел место в Империалистической войне. Вдобавок он наглядно демонстрировал своевременное привнесение в собственные войска самого передового военного опыта. Стрелковые дивизии, что ни говори, до сих пор составляли основу вооруженных сил РККА. И оснащение их новейшим противотанковым вооружением являлось более чем разумным шагом. Пусть даже это плохо согласовывалось с концепцией уничтожения врага на его территории малой кровью. Ведь такая концепция подразумевала под собой только и исключительно наступательные действия. Хотя актуальность данного шага с недавнего времени несколько снизилась. Дипломаты все же сделали свое дело и летом 1932 года смогли добиться подписания договора о ненападении с Польшей, что позволяло надеяться на, как минимум, 3 года сохранения мира хоть на западных границах СССР.

Однако собственные же действия наглядно демонстрировали, что все прочие страны также вскоре могут озаботиться наращиванием противотанковых возможностей своих пехотных дивизий. Не просто так те же англичане проверяли на прочность свою пехоту. Да и японцы самым активным образом наращивали техническое оснащение своих войск. Что, в свою очередь, вело к нивелированию подавляющего эффекта от танкизации советской армии, на который и делалась основная ставка в грядущих противостояниях.

Увы, но многочисленная легкобронированная техника, еще лет пять назад казавшаяся этаким козырем, переставала быть той самой силой, которой прежде отводилась роль главной поддержки стратегической кавалерии в уничтожении тылов вражеских войск. Ситуацию мог бы исправить как раз таки танк с противоснарядным бронированием, способный не только пробиться через оборонительные позиции пехотных частей предполагаемого противника, но и уйти дальше, дабы громить штабы, склады, резервы. Но вся загвоздка заключалась в том, что изначально Т-24 создавался лишь, как танк качественного усиления. То есть по дальности и скорости хода он не превосходил те же общевойсковые Т-26. И даже солидно уступал им в этом показателе. В результате чего отрыв от передовых стрелковых частей на 80 — 100 километров являлся для него попросту невозможным. А когда возникла необходимость значительного увеличения количества несомого данным танком топлива, выяснилось, что для него конструктивно допустим лишь монтаж внешних баков, применимых исключительно для совершения марша своим ходом от места разгрузки до передовой, но никак не для питания машины бензином в бою по причине своей крайней уязвимости. Да и броневая защита серийной машины оказалась не такой уж противоснарядной. Он, конечно, в свое время лично дал отмашку на изготовление Т-24 с той толщиной брони, какую возможно произвести. Как и на иные крупные изменения данного танка. Вот только все вместе взятое приводило к одному простому факту — устройство РККА уже не первый год затачивалось под теорию, для претворения которой в жизнь до сих пор не существовало должных инструментов. Что изрядно расстраивало Сталина.

Также, помимо Т-24, не сыграла ставка на оперативный танк ПТ-1, что только-только начал поступать на вооружение. Мало того, что он не ушел далеко от своих бронетанковых собратьев в плане радиуса действия на одной заправке. Так еще столь безумно сложная, что в производстве, что в эксплуатации, боевая машина с приводом на все восемь опорных колес оказалась вдвое дороже Т-24. Причем броня этого плавающего колесно-гусеничного танка была столь тонкой, что с полукилометра, словно консервная банка, вскрывалась огнем, как крупнокалиберных пулеметов, так и новейших зарубежных противотанковых ружей, уже имеющих вовсе пушечный калибр в 20-мм. Даже Тухачевский с Калиновским, столкнувшись с таким неожиданно неприятным положением дел, были вынуждены серьезно поработать над внесением правок в научные труды погибшего при авиакатастрофе Триандафилова. Правда, если первый настаивал на возврате к его прежней идее постройки десятков тысяч дешевых легких танков, которые не жалко было бы терять хоть тысячами и виделось возможным легко возместить находящимися в резерве такими же машинами, то второй делал ставку на гораздо менее многочисленные и более неуязвимые толстобронные машины. Уже успевший прекрасно понять, что управлять в бою тысячами танков — вообще нереально, Калиновский предлагал ориентироваться на высокое качество, что техники, что обучения красноармейцев и краскомов. Он видел будущее в отработке четкого взаимодействия танкистов с артиллерией, пехотой и кавалерией.

Как знал сам Сталин, они даже несколько поругались на этой почве. Именно поэтому он «благословил» Калиновского на преобразование корпуса в дивизию, чтобы вбить еще более толстый клин между двумя столь высокопоставленными военными, уж точно не относящихся к его команде. Ведь принцип — «Разделяй и властвуй», еще никто не отменял. Теперь же, когда главного танкового теоретика не стало, Тухачевский с каждым днем все больше настаивал на возврате к его идеям, тогда как сам генеральный секретарь уже успел сменить свое мнение на сей счет, разглядев в мотивировке Калиновского более здравое зерно. Тем более что у советской промышленности пока не имелось возможностей обеспечить пожелания начальника вооружений РККА, что бы он там себе ни думал. О каких десятках тысяч танков можно было вести речь, если за весь прошлый год обычных автомобилей было произведено в стране чуть менее 24000 штук? И по итогам текущего года эта цифра обещала максимум удвоиться, но никак не удесятериться.

Но вот мимо прогрохотал идущий в гордом одиночестве гигант Т-35, за ним проскрежетали гусеницами трактора, тянущие на буксире тяжелые орудия корпусной артиллерии, и в небе появились десятки самолетов, заставив всех гостей устремлять взгляды вверх, придерживая при этом свои головные уборы, чтобы те не свалились под ноги заполонившей площадь толпе. И лишь когда завершился проход и пролет всей техники, на заснеженную брусчатку потянулись многотысячные колонны трудящихся с праздничными транспарантами и знаменами. Именно в этот момент Сталин счел возможным отвлечься на разговор с одним из близстоящих краскомов, не забывая при этом помахивать в приветствии рукой всем проходящим внизу людям.

— Товарищ Халепский, а когда будут готовы первые результаты проектирования нового среднего танка? — Понятие «среднего танка» уже потихоньку начало мелькать в деловой переписке связанной с сокращением количества типов основных танков с нынешних пяти, хотя бы до трех, потому оба прекрасно понимали, о чем идет речь. — Чем там занимается товарищ Геркан? Помнится, на демонстрации боевых машин он показал себя крайне энергичным человеком и знающим толк в технике. Неужели ваш сотрудник растерял весь свой былой запал? — Сколь бы ни разонравились генсеку ныне поступающие на вооружение танки, он прекрасно осознавал, что создавались те под несколько иные требования. Потому винить конструкторов за недоработку военных теоретиков и эволюцию противотанкового вооружения было несколько несправедливо. Особенно этого Геркана, хотя бы сумевшего предугадать необходимость противоснарядного бронирования и отстоявшего эту идею перед своим начальством.

— Товарищ Геркан уже второй месяц как находится на излечении в госпитале. Здесь, в Москве. Насколько мне известно, у него диагностировали частичную потерю памяти, ставшую результатом огнестрельного ранения в голову. Он не помнит ничего о себе прошлом, но прекрасно ориентируется в общих вещах и понятиях. Доктора говорят, что случай отнюдь не уникальный и порой память к подобным пациентам даже возвращается, — похрипев внезапно пересохшим горлом, выдал начальник УММ, разве что не втянув при этом голову в плечи, столь пронзительным взглядом одарил его глава СССР, услышав столь неожиданную новость.