"Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Впрочем, всё это никакого отношения к ныне складывающейся ситуации не имело. А вот что имело — так это невозможность применения бронетехники в городских условиях без должного уровня взаимодействия с пехотой. Которого здесь и сейчас не наблюдалось совершенно — республиканские бойцы, либо уже разбежались по окрестностям, либо жались за танками, опасаясь казать свой нос из-за их брони. И со всем этим именно ему предстояло что-то делать. Одно только радовало в складывающейся ситуации — привыкшие к войне в совершенно иных условиях и успевшие понести немалые потери марокканцы тоже совершенно потерялись в городе и потому не смогли выстроить четкую линию обороны, разбившись на ряд отдельных очагов сопротивления, которые и требовалось задавить один за другим.
[1] Асьенда — крупное частное поместье в Испании и Латинской Америке. Аналоги фазенды или ранчо.
[2] ППД — пистолет-пулемет Дегтярева (на данный момент — образца 1934 года)
[3] МТО — моторно-трансмиссионное отделение.
[4] Стреляй вверх!
Глава 21
Не одной лишь 3-ей танковой роте способствовал успех в деле уничтожения рвущегося к Мадриду противника. Находившийся под командованием Киселева сводный механизированный полк тоже умудрился поймать врага на переходе между двумя небольшими городками. Окруженное сплошь убранными полями шоссе создавало практически идеальные условия, при которых как раз танкисты могли показать себя во всей красе. Что они, собственно говоря, и сделали, когда им представился столь удобный случай.
Только вот, в отличие от своих сослуживцев, устроить танковую засаду 2-я рота не смогла. Её авангард буквально лоб в лоб столкнулся с авангардом колонны подполковника Карлоса Асенсио Кабанильяса, и пятерка танков 1-го взвода чуть ли не в упор расстреляла из орудий и пулеметов полдюжины набитых марокканцами грузовиков, изрядно при этом нашумев, отчего гибель целой пехотной роты не оказалась совсем уж напрасной. Как минимум, основные силы мятежников получили предупреждение о наличии впереди противника, имеющего на вооружении несколько артиллерийских орудий. Франкистам, правда, это не сильно помогло, поскольку последовавшей вскоре атаки 16-ти тяжелых танков никто из них, включая самого подполковника, не ожидал.
Пусть утром этого дня Карлос и слышал по радио хвастливые заявления премьер-министра Ларго о повсеместном переходе в наступление огромного количества полученных республиканским правительством танков[1], он посчитал данную информацию за очередное пустое бахвальство и ложь, направленные на поднятие вовсе упавшего боевого духа республиканских сил и дезинформацию сторонников «генералиссимуса» Франко. И, как очень скоро выяснилось, сделал это совершенно зря. Сошедшие с шоссе и продолжившие движение вдоль него непрестанно ведущие огонь Т-24 внесли такое опустошение в ряды его войск и столь сильно ошеломили солдат, что даже лучшие и наиболее стойкие из них задали стрекача, вовсе не думая об организации отпора. Шок и трепет взяли верх над разумом и воинской дисциплиной. А противник показательно легко нагонял и бил в спины всех, кто пытался спасти свою жизнь. Случись нечто подобное во времена средневековья, представшая его взору картина смотрелась бы, как неожиданный удар закованной в латы рыцарской кавалерии по совершенно беззащитным против неё лучникам, с обязательной последующей резней последних.
Впрочем, не везде экипажам танков сопутствовал исключительно полный и безоговорочный успех. Как-никак колонна мятежников растянулась почти на 4 километра, отчего шедшие в арьергарде артиллеристы успели развернуться в боевые порядки и встретить накатывающие машины огнем дюжины орудий. И даже преуспели в выводе из строя целых трех танков противника, прежде чем оказаться разбитыми взрывами фугасов или же вовсе быть раздавленными гусеницами. Увы им, отсутствие в запасах бронебойных снарядов и толстая броня Т-24 не позволили продемонстрировать свои противотанковые возможности даже четырем ранее отбитым у республиканцев дивизионным 75-мм пушкам французского производства — аналогам советских трехдюймовок. Всё что они смогли — это повредить катки и гусеницы двум танкам, да разбить прямым попаданием орудие у третьего. Ну и оставить с десяток вмятин с подпалинами на лобовой броне прочих. А после началось всеобщее безудержное бегство, с не менее безудержным родео на грузовиках со стороны республиканцев. Последние принялись гоняться за улепетывающим противником по всем полям и расстреливать разбегающихся солдат прямо на ходу из кузовов. Хотя, конечно, чаще мазали, нежели попадали, как из-за собственных паршивых навыков стрельбы, так и вследствие тряски машин. Но встреченная ими колонна, тем не менее, полностью прекратила своё существование, как единое и боеспособное воинское подразделение. Кто-то из её состава, конечно же, смог спастись и даже сохранить своё оружие. Однако дальше воевать, не зная, что вообще вокруг происходит, если их так показательно раскатали во время вроде как их же триумфального наступления, желающих набралось крайне мало. Большая часть выживших предпочла устремиться через горы на юг или запад, чтобы выйти на контролируемые националистами территории и уже после вновь вернуться в строй.
Как результат, более не встречающий какого-либо организованного сопротивления на своем пути, сводный механизированный полк, дважды попав под налеты вражеской авиации и сократившись примерно на 10 процентов, всего за 2 дня сумел проделать путь в 120 километров, достигнув Талаверы уже к вечеру 18-го октября. В этом вообще заключалась одна из особенностей ведения боевых действий местными — они не оставляли в пройденных городках и деревнях каких-либо крупных гарнизонов, отчего переход населенных пунктов и территорий обратно под руку республиканцев происходил столь же стремительно, как прежде это протекало в отношении франкистов. Гражданские лишь пожимали плечами в ответ на заявления об очередной смене власти, да возвращались к своим делам, естественно, предварительно сдав всех ярых сторонников мятежа. Кого-кого, а Павликов Морозовых в Испании имелось вдосталь, отчего на сегодняшний день количество расстрелянных без суда и следствия отловленных последователей
той или иной стороны насчитывалось едва ли не больше, нежели павших в сражениях солдат и милиционеров. Что, впрочем, было не больно удивительно, учитывая общие невеликие силы обеих сторон, которых едва хватало на ведение боевых действий, тогда как политика террора позволяла удерживать в страхе, и, стало быть, узде, подавляющую часть населения подконтрольных территорий.И на фоне творимых с обеих сторон зверств поведение бойцов на передовой было таковым, будто они вовсе не понимали, что от итогов войны зависела именно их судьба. Чтобы ни происходило вокруг, но с 14 до 16 часов стандартно наступала тишина, ибо подходило время обеденного перерыва. Тут и там в моменты затишья на ничейной земле проводились футбольные матчи между республиканцами и франкистами. Не редки были случаи, когда солдаты противоборствующей стороны просились ненадолго пройти на занятую противником территорию, чтобы повидать живущую в ближайшем городке дальнюю родню. И ведь пропускали! Спокойно! Без слов! Будто так и надо! По вечерам опять же старались особо не воевать, чтобы позволить офицерам и нижним чинам насладиться заслуженным вином и пивом в ресторанах и тавернах. Состоящие на службе Франко летчики вовсе имели чёткое расписание дня, учитывающее их потребность в семейных завтраках, обедах, ужинах и, естественно, развлечениях, вроде игры в гольф или же в карты. С обязательной культурной программой! В общем, по мнению советских танкистов и прочих «добровольцев» очень странная тут велась война. Словно ненастоящая. Бутафорская!
Хорошо хоть до необходимости иметь резервы додумались, и те, и другие. Вот в Талавере и произошло столкновение сводного полка с резервной колонной противника. И там же советские Т-24 впервые повстречались в бою с вражескими танками. Но что то были за танки? Один смех. По-другому и не скажешь. Девять линейных и один командирский Pz.I Ausf.A, только-только доставленные из Германии в Касерес, где открывалась танковая школа, оказались срочно переброшены на тяжелых грузовиках почти за две сотни километров в Талавер. Где все и сгинули, не имея ни малейшей возможности противопоставить что-либо своим советским визави. Большая их часть оказалась сожжена или подбита огнем 76-мм орудий в первый же день разразившегося здесь сражения, едва успев выпустить в ответ по сотне-две пуль из своего единственного вооружения — пулеметов. Троица же уцелевших еще два дня умудрялись прятаться на узких улочках города, пока не были загнанны в тупики и не повторили судьбу своих товарок.
Как и правительство СССР в несколько ином ходе истории, в Берлине не предполагали кидать данные машины в бой со своими экипажами, предоставляя их войскам Франко исключительно в качестве учебных, для тренировок местных кадров. Однако, как и советские танкисты, немцы оказались вынуждены срочно отправиться на передовую, в попытке спасти от разгрома своих союзников. Отправиться на том, что имелось под рукой.
Как знал Геркан, в тот раз, не говоря уже о ныне складывающейся ситуации, у советских танкистов это, с грехом пополам, получилось и Мадрид удалось отстоять. В этот же раз у немцев данный фокус не вышел по причине подавляющего превосходства Т-24 над их пулеметными танками. Впрочем, на какое-то время те смогли приковать внимание противника к себе и тем самым подарили возможность противотанковой артиллерии хоть как-то отомстить за свою неизбежную гибель. Одновременно с танками в Талавер успели привезти два десятка 37-мм противотанковых пушек Pak-36, вполне себе пробивавших бортовую броню Т-24 на ближних дистанциях городских боёв. Вот эти «дыроколы» и нанесли основной урон 2-ой танковой роте, полностью уничтожив две машины и в той или иной степени повредив еще восемь, прежде чем оказаться разбитыми ответным огнем. Да и связки гранат с заполненными бензином стеклянными бутылками то и дело летели в советские танки, отчего 2-я рота практически полностью сточилась к тому моменту, как из столицы прибыло наскоро собранное пехотное подкрепление, позволившее танкистам отойти на долгожданный отдых и заняться обиходом своей избитой техники.
— И как тебе?
– донельзя довольный и гордый собой, словно деревенский кот, показательно задравший на глазах хозяина матёрую крысу, Киселев расхаживал рядом со своим личным трофеем, хвастаясь перед старым другом редкой добычей. Геркан прибыл в Талавер спустя четыре дня после его полного захвата республиканцами, чтобы на месте оценить масштабы постигшей 2-ю роту катастрофы и приступить к эвакуации в Мадрид того, что уже не могло передвигаться своим ходом.
— Что тут скажешь? Танкетка-переросток, она и есть танкетка-переросток, — кинув уничижительный взгляд на Pz.I с оторванным взрывом ленивцем и слетевшей гусеницей, выразил своё «Фи!» Александр, аж фыркнув для пущего эффекта. — Мы и сами стараниями Тухачевского со всей его камарильей едва не приняли на вооружении РККА нечто подобное. А то и чего похуже — вроде тех итальянских бронированных тараканов, с которыми пришлось столкнуться нашей первой роте. — Тут осматривающий легкий германский танк, военинженер имел в виду итальянские пулеметные танкетки CV3/35, составлявшие основу бронетанковых сил Королевства Италии.
Уже 15 таких машин оказались поставлены войскам Франко и треть из них погибла в бою с Т-24 их первой роты шесть дней назад, после того как эти «бронетараканы» были брошены на сдерживание советских танков в районе Авилы. Пусть небольшие и юркие, они, тем не менее, раз за разом попадали в прицелы советских танкистов, после чего вспыхивали ярким пламенем. Даже осколочно-фугасные снаряды, попадая по этим малышкам, не оставляли тем ни единого шанса на спасение, проламывая их лобовую или же бортовую броню силой подрыва, при этом гарантированно уничтожая экипаж.