"Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25

Теперь, когда с мест начинали приходить требования на увеличение квот по расстрелам, Сталин, как бы самоустраняясь от этого дела, направлял их Ягоде, прекрасно зная, что тот их не одобрит. Да и рассмотрение расстрельных списков отныне велось куда как скрупулезнее, чтобы вместе с явными противниками не оказались задеты за компанию и в целях укрупнения масштаба гипотетического существующего заговора, совершенно посторонние люди. А то повадились тут всякие любители вспоминать былую службу многих инженерных и управленческих кадров еще в царской армии или же у белых во времена Гражданской Войны.

Нет, конечно, среди «бывших» вполне себе могли найтись законспирированные агенты иностранных разведок или же просто вредители. Этого исключать было никак нельзя. Но и грести всех под одну гребенку виделось совершенно неправильным с точки зрения управления государством. Да в соответствии с данными, предоставленными тем же Ворошиловым, им из армии вот прямо сейчас требовалось вышвырнуть свыше 18 тысяч командиров среднего звена и под 5 тысяч старшего. То есть 57% всего командного состава! И всё по доносам! Кто-то был потомком или родственником царских офицеров. Другие проходили обучение в том или ином учреждении у ныне арестованных преподавателей. Или же находились под командованием того или иного высокопоставленного военного, попавшего под репрессии. Порой вовсе требовали уволить краскомов со службы по национальному признаку, ибо греки слыли отъявленными контрабандистами, латыши с немцами более всех прочих подозревались в шпионаже в пользу Германии, а поляки вовсе не вызывали ни малейшего доверия — СССР даже прекратил всякое финансирование Коммунистической партии Польши по причине утраты львиной долей её членов этого самого доверия. В общем, доносительство цвело и пахло, но пока что до безудержного террора дело в стране не дошло. А как оно станет в будущем, могло показать только время.

Также не оставляли безразличным Сталина новости, получаемые из Испании. Не смотря на первоначальный срыв отправки испанского золотого запаса в Москву, операция всё же оказалась доведена до логического завершения и 7800 ящиков с маркировками Банка Испании, уже были доставлены в столицу СССР, где ныне всё это богатство требовалось, проверить, рассортировать и оценить. Да и республиканские власти объявили о грандиозных победах, одержанных ими над мятежниками, что на Восточном, что на Центральном фронтах. Так, если можно было доверять их данным, оказались уничтожены или же взяты в плен свыше 20 тысяч вражеских солдат и офицеров. То есть пятая часть армии франкистов. Но вот о чем они умалчивали — так это какой ценой далась столь громкая победа.

Они умалчивали, а свои люди в Испании слали доклады, из которых вырисовывалась не столь уж радужная картина. Собственные потери оказались как бы не больше. Особо сильно Сталину не пришелся по нраву доклад Геркана. Много чего в нём было указано. Хоть новый устав для танковых войск пиши на его основе. Но более всего прочено Иосифу Виссарионовичу не понравились те потери в тяжелых танках, что понесли за какие-то две недели боёв 3 танковых батальона советских «добровольцев». Лишиться восьмидесяти семи Т-24 из полутора сотен, из них двадцати трех — безвозвратно, при, скажем честно, не самых выдающихся успехах… Это был сильнейший удар по вере главы СССР в неудержимость бронированной техники на современном поле боя. Ведь четверть всех тяжелых танков Советского Союза, управляемых лучшими танкистами, оказались в списке потерь при разгроме всего двух пехотных дивизий противника. Тогда как в том же Генеральном штабе РККА утверждали, что немцы с поляками способны совместно выставить на поле боя свыше 111 только пехотных дивизий, не считая кавалерийских и моторизованных.

Тут вырисовывалась не сильно радужная картина, учитывая, что один Т-24, по словам опять же Геркана, превосходил в своей боевой эффективности взвод Т-26, которые и составляли основу бронетанковых войск РККА. И пусть общевойсковых танков уже успели произвести под 10 тысяч штук, правила математики всё равно играли против Красной Армии. Молниеносного и гарантированного уничтожения войск потенциального противника в лице Польши и Германии даже такое количество боевых машин никак не могли гарантировать, учитывая опыт боёв в Испании. А ведь на восточных границах Союза еще вовсю поднималась Япония. В общем и целом, тут было, над чем призадуматься.

— А если бы мы послали в Испанию вдвое большее количество танков и, допустим, всю 1-ю Московскую Пролетарскую мотострелковую дивизию? — поинтересовался секретарь ЦК у наркома обороны, когда они остались одни по завершении парада на Красной площади в честь 19-ой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. — Как полагаешь, смогли бы уже полностью разгромить все находящиеся там профашистские силы?

— Может не к сегодняшнему дню, Коба. Но к концу года, полагаю, точно справились бы, — даже не подумал принижать возможности советских танков, краскомов и красноармейцев Ворошилов. — Как докладывают, больно уж местность там гористая, да и расстояния не самые маленькие, чтобы совладать быстрее. Местные бойцы, опять же, пока еще мало, на что годны.

— Вот и Геркан так предполагал и даже предлагал. А я не послушал. Может зря не послушал? — вновь обратился Сталин к тому человеку, что не станет о нём болтать лишнее. Болтать о неуверенности «вождя» хоть в чем-то.

— Что уж теперь говорить. Сделанного не воротишь, — не стал давать положительный или же отрицательный ответ Климент Ефремович, уже поднаторевший в казуистике, кто бы что о нем ни думал. — Одно могу сказать о Геркане точно. Он хоть и хитрый, да вечно себе на уме, но работать умеет. И видит многое не так, как остальные. Глубоко видит. Так что быть с ним следует осторожным, но к словам прислушиваться будет не лишним.

— А с кем не надо быть осторожным? — не весело хмыкнул Сталин и принялся набивать табаком очередную трубку, каковых у него уже скопилась целая коллекция.

Буланов Константин

Хамелеон — 3

Пролог

Ноябрь и декабрь 1936 года выдались для многих стран Европы не самыми простыми. И во всём была виновата Испания. Точнее вина за беспокойство лидеров европейских государств лежала на тех людях, что ныне творили на испанских землях новую историю. Так, вслед за октябрьским разгромом войск генерала Мола, последовал удар наиболее боеспособных сил республиканцев не только на север, с выходом к французской границе, но и на юго-запад, от Талавера к Пласенсии. Этот город в прежние времена никак нельзя было назвать стратегически важным. Тут не имелось каких-либо жизненно необходимых воюющей стране производств, он не являлся перекрестком множества путей. Но что в нём было ценного — так это проходящие за чертой города железнодорожные пути, являющиеся главным связующим звеном между северными и южными территориями страны, находящимися под контролем сторонников Франко. То есть республиканским войскам даже не пришлось штурмовать приготовившийся к обороне город. Они просто выстроили свою собственную оборону вдоль и поперек железной дороги, тем самым изрядно осложнив жизнь своему противнику, более не способному использовать чугунку по прямому назначению. А после республиканцы, совершив еще один рывок от Пласенсии на юг, вовсе дошли до реки Тахо. И, продвинувшись вдоль её левого берега вплоть до португальской границы, захватили все перекинутые через неё немногочисленные мосты, тем самым установив новую линию фронта именно по данной водной артерии, протянувшейся от берегов Португалии далеко за Мадрид. Это еще не было началом конца мятежников, стремившихся избежать именно позиционного противостояния, но первый нехороший звоночек прозвенел и оказался очень громким. Можно было даже сказать, что услышали его во всем мире, чему немало поспособствовали жадные до сенсаций журналисты.

Мало того, что прежде единый фронт мятежников вновь оказался разделен на Южный и Северный, как это было в самом начале восстания. Так еще отныне все сношения и переброску войск между ними франкистам приходилось совершать через территорию Португалии, либо вовсе по воде — вдоль побережья Пиренейского полуострова, ведь в воздухе с каждым новым днём появлялось всё большее количество советских истребителей, отчего полеты транспортных самолетов становились излишне опасными. Да и полеты бомбардировщиков тоже. Решившие было отыграться на жителях Мадрида мятежники, только лишь за октябрь и ноябрь успели потерять в налетах на столицу свыше сотни самолетов, прежде чем переориентировались на действия вдоль линий установившихся фронтов.

Естественно, ни в Берлине, ни в Риме, не смогли не оценить с самой неприятной для «генералиссимуса» стороны, понесенные его лучшими войсками поражения. Тем более, что они произошли буквально на глазах адмирала Канариса и генерала Хуго Шперле, прибывших в Испанию, чтобы стать свидетелями триумфального входа их ставленника — Франко, в Мадрид. Но никак не того, что произошло! Ведь как им могли понравиться мигом разлетевшиеся по всему миру фотографии разбитых немецких танков и орудий, а также пленных солдат и офицеров 6-го танкового полка Вермахта, приехавших в Испанию под видом туристов? Да никак не могли!

Особо сильно свирепствовала при этом французская левая пресса, одновременно задавая своему собственному правительству вопрос — доколе то будет делать вид, что в упор не замечает военных поставок со стороны Германии и Италии во вроде как объявленную закрытой для поставок вооружения страну. Да и в Англии тоже не существовало единого мнения по поводу категорического невмешательства в испанские дела. Особенно среди тех, кто уже успел потерять немалые средства вложенные в перехваченные мятежниками, либо пущенные ими на дно, грузы. Очень уж многие «джентльмены» оказались не против заработать фунт-другой на поставке в воюющую страну топлива, продовольствия и много чего еще интересного, коли за это расплачивались по высшему тарифу, да еще и золотом.