"Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25

— А что! Неплохо, неплохо! — как только брезент оказался убран, смог оценить внешний вид самоходки Геркан. По-сути та представляла собой несколько удлиненное шасси общевойскового танка Т-26 с добавлением пятого опорного катка с опорой на четвертьэллиптическую листовую рессору и с размещенной на месте башни поворотной части орудия Ф-22, защищенного со всех сторон противопульной броней неподвижной рубки и небольшой подвижной маски. И более всего она напоминала собой слегка припозднившуюся с появлением на свет и потому не пошедшую в серию швейцарскую самоходку «Нахкампфканоне-1» образца 1944 года, о которой, впрочем, собеседники не могли знать ровным счетом ничего. Просто инженерная мысль у тех, кто должен был работать с тем, что имелось под рукой, работала одинаково за исключением некоторых нюансов. — Как замена в производстве старым танкам вполне себе пойдет, коли те начнём замещать в армии на доведенного до ума потомка твоего Т-111. Вот только, как у неё с подвижностью дела обстоят, друг мой? — обойдя несколько раз САУ вокруг, задал, наверное, самый неудобный вопрос Александр. Но как еще могло быть иначе, если он, действительно понимал куда бить?

— С подвижностью у неё дела обстоят хреново, — оказался вынужден признать сей неприглядный факт Гинзбург. — Как бы я ни старался оптимизировать конструкцию, она вышла на тонну тяжелее Т-26, отчего двигатели с КПП едва справляются со своей работой. На шоссе или просто грунтовой дороге она, туда-сюда, чувствует себя приемлемо и даже не сильно капризничает, выдавая под 35 километров в час. Но стоит только ей свернуть на песок или распаханное поле, так сразу превращается в черепаху. Моторы ревут, КПП греется, как раскочегаренная печь, но двигаться быстрее 8–10 километров в час машина отказывается напрочь. Да и снег не сильно жалует, впрочем, как и базовый Т-26.

— Ну да, ну да, — понимая всю боль, печаль, тоску собеседника, покивал головой Геркан. — У нас и танк-то являлся, так сказать, предельным с точки зрения возможностей и технического ресурса его агрегатов. А тут еще целая тонна живого веса сверху упала. Есть о чём грустить. Яблочко вот оно висит, а не сорвать, да? Небось, забраковали её в моём управлении?

— Угу, — не стал скрывать своего очередного провала Семён.

Машину действительно испытывали чуть ли не год, после чего признали негодной для постановки на вооружение РККА. Не стали даже требовать её доработки. Видимо, полагали, что не за горами принятие на вооружение нового танка, на шасси которого и следовало бы создавать новую самоходку. При этом совершенно упуская из вида то, что при создании тех же Т-26 у страны вообще и танковых производств в частности банально не имелось дополнительных ресурсов для параллельной постройки в должных количествах иных боевых гусеничных машин. А тут же все потребные ресурсы в виде лекал, инструментов, смежных производств и прочего, прочего, прочего, не только находились под рукой, но уже даже были отработаны на весьма солидном уровне. В общем, у Геркана появился еще один предмет для спора со своими коллегами по АБТУ, которые так-то хотели как лучше, но до сих пор многое у них выходило как всегда.

— Что же, и этому твоему «горю» постараюсь помочь. Есть у меня на примете одна умная мысль, которой я очень скоро буду делиться с кучей очень умных людей, — по возможности постарался поддержать действительно серьёзно потрудившегося за последние годы приятеля Александр. — Главное, чтоб они не стали ерепениться и согласились пойти на сотрудничество, а не поступили как всегда, — всё же, не сдержавшись, добавил он и в который уже раз тяжело вздохнул, прежде чем полез осматривать самоходку изнутри.

[1]УНИИДВС — Украинский научно-исследовательский институт двигателей внутреннего сгорания. Располагался в Харькове.

[2] В-4 (АИ) — не путать в В-4(реи), который являлся половинкой от В-2 — «В» — данный индекс был присвоен дизельному цеху ХПЗ. Цифровое обозначение указывает на номер образца принятого в производство.

[3] ЦНИДИ — Центральный научно-исследовательский дизельный институт. Располагался в Ленинграде.

[4] СМК — опытный тяжелый многобашенный танк с противоснарядным бронированием, который создавался на смену Т-35.

Глава 13

Лучшее — враг хорошего

— Я собрал вас сегодня здесь, товарищи, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, — на правах организатора совещания начал свою вступительную речь Геркан, как только все приглашенные расселись по имевшимся местам. Да, пусть занимая должность заместителя начальника АБТУ, он уж точно не являлся персоной веса того же Ворошилова или уже почившего Орджоникидзе. Но и его уровня стало хватать, чтобы никто из числа приглашенных на «деловую беседу» не проигнорировал данное собрание. А это был показатель! Ибо люди тут собрались не только изрядно занятые, но также обладавшие солидными должностями.

— К нам едет ревизор? — расплывшись в располагающей улыбке, усмехнулся профессор Чудаков, представлявший здесь и сейчас руководство НАТИ, тогда как со стороны ЗИС-а в подобной роли выступал Евгений Иванович Важинский — пока еще главный конструктор автомобильного завода имени Сталина.

— Нет, профессор. Не едет. В этом плане вам всем, товарищи двигателисты, уже не сильно повезло, — не приняв дружелюбно-шутливого тона своего давнего хорошего знакомого, Геркан строго осмотрел набившихся в помещение людей, большая часть которых являлись создателями тех или иных силовых установок для отечественных автомобилей и тракторов. — Я уже здесь, перед всеми вами. И я никак не могу сказать, что сильно рад тому положению дел, что сложилось в Советском Союзе с моторами для наиболее востребованной техники. Востребованной, как в народном хозяйстве, так и в армии.

— И кто же, позвольте узнать, снабдил вас правами ревизора? — на сей раз слово взял Важинский. Последние полгода ЗИС изрядно лихорадило из-за проблем связанных с постановкой на конвейерное производство новейшего лимузина ЗИС-101, должного стать первым советским автомобилем, специально созданным для обслуживания руководящего состава партии и страны, отчего и так не сильно покладистый характер Евгения Ивановича испортился вкрай. Больно уж новым и действительно тяжким делом стало освоение в массовом производстве конструкции столь сложного в изготовлении автомобиля и его комплектующих. Тот же 8-цилиндровый двигатель, к примеру, никак не желал избавляться от целого сонма детских болячек и вдобавок требовал иметь на своей сборке слесарей высочайшего класса, найти которых под каждым встречным кустом на удивление не удавалось. Больно уж высока была конкуренция среди работодателей в полнящейся всевозможными заводами Москве. Плюс к этому добавлялась не проходящая беда с вечно гонящими брак подрядчиками. Вот и выплескивал он накопившееся негодование через подобный подход к общению с окружающими — вроде и не грубил, но давал человеку понять, что тот прежде должен доказать своё право отнимать драгоценное время аж целого «ЕГО»! Он бы даже вовсе не поехал на данное заседание, если бы до него не была предварительно доведена информация о том, что главной темой обсуждения станут двигатели ЗИС-а. Это пустить на самотек Важинский уже никак не мог. А то кто-нибудь там, в верхах, нарешает что-то немыслимое, а претворять потом в жизнь ему!

— Товарищ Ворошилов, — спокойно посмотрев в глаза решившему было взбрыкнуть главному конструктору ЗИС-а, совершенно нейтральным голосом произнес Геркан. И этого более чем хватило! Ведь ссылаться на имя наркома обороны, не имея на то его согласия, виделось всем присутствующим смерти подобно. Чай не дворовой алкашней являлись, чтобы бросаться столь громкими словами исключительно для большего форсу и по пьяной лавочке. — Его персона вас устраивает, товарищ Важинский? — а это уже была маленькая месть со стороны Александра. Попробовал бы кто тут сказать, что его хоть в чём-то не устраивает Климент Ефремович! К тому же, официально он действительно был «благословлен» на данное мероприятие главным человеком в РККА. Но стоял за всем этим, конечно же, Сталин, с которым у краскома прежде вышел очень непростой разговор касательно назревших проблем отечественного автомобилестроения. Благо хоть приняли, выслушали и даже поспособствовали, тем самым благословив на новые свершения.

— Более чем, — постаравшись не выдать своих чувств мимикой лица либо же тембром голоса, что едва не дал петуха, степенно кивнул в ответ Евгений Иванович.

— Вот и замечательно! — слегка улыбнулся Александр. — И раз уж мы разобрались с имеющимися у меня «верительными грамотами», предлагаю не тратить время понапрасну и перейти сразу к сути вопроса. А именно к обсуждению прискорбного факта отсутствия в стране своего серийного автомобильного двигателя, как для новой боевой сухопутной техники, так и для грузовиков более солидной грузоподъемности, нежели ныне изготавливает ЗИС. Ярославский ЯГ-6[1] в расчет брать не будем, как в силу его тихоходности, так и скромного масштаба производства, никак не соответствующего потребностям страны. Хотя самим фактом своего существования он наглядно дает нам понять, что, как минимум, 5-тонный грузовик народному хозяйству и армии крайне необходим. — Да, в угоду политической конъюнктуре все предыдущие годы со страниц того же журнала «За рулем» населению СССР внушали, что именно легкие грузовики являются единственным верным направлением развития советского автопарка. Делалось это не только по причине отсутствия внутреннего массового производства более грузоподъемных машин, но и в силу отсутствия дорог с твердым покрытием, способных выдержать те же 10-тонные ЯГ-10. Страна попросту не была готова к началу эксплуатации столь тяжелой техники, отчего и внушали людям то, функционирование чего хоть как-то могло обеспечить молодое государство рабочих и крестьян. Однако время шло, возможности и потребности транспортной инфраструктуры Советского Союза тоже потихоньку возрастали. И вот настал момент, когда всяческие гонения на большегрузы сошли вовсе на нет, а подобных машин на дорогах страны так и не появилось в потребных количествах. Как не появилось и производства достаточно мощных агрегатов для приведения их в движение. Тех самых агрегатов, что так недоставало конструкторам военной техники, дабы идти в ногу со временем, но при этом не делать новые боевые машины изрядно дорогостоящими и при этом оторванными от прочего народного хозяйства.

— Позвольте, — убедившись, что никто более не горит желанием брать слово, отозвался со своего места Константин Андреевич Шарапов. — Но раз уж вы собрали здесь именно нас, то, должно быть, находитесь в курсе ведущихся нами разработок. — Право голоса в этом вопросе ему давал хотя бы тот факт, что Константин Андреевич являлся создателем целой серии новейших мощных шестицилиндровых автомобильных моторов, что могли похвастать аж 75-процентной взаимозаменяемостью своих частей и комплектующих, не смотря на то, что работали на совершенно разном топливе: бензине, дизеле, древесном газе. Заметку об этой серии моторов Геркан вычитал в апрельском номере журнала «За рулем» за 37-ой год, после чего и задумался насчет возможности заполучить то, что требовалось ему здесь и сейчас, но обойтись при этом малой кровью. Пока не стало поздно. Ведь того же Шарапова уже совсем скоро ждал арест и неизвестность будущей судьбы, впрочем как и многих прочих из числа присутствующих. Во всяком случае, память о будущем подсказывала краскому именно подобный печальный исход. И это было неприемлемо, поскольку самым пагубным образом сказывалось на появлении на свет столь необходимой лично ему техники. Ведь, хоть он и принял решение покинуть Советский Союз, это вовсе не означало, что напоследок следовало гадить везде и всюду. Нет! Скорее наоборот! Следовало оставить о себе исключительно хорошую память в верхах, дабы ежели когда-нибудь потом его каким-либо образом обнаружили советские разведчики, не стали бы мстить за побег с родины. А часики-то тикали! А время неумолимо убегало вперед и заставляло Александра ускоряться в его собственных проектно-изыскательных работах, что не могли получить путевку в жизнь без успешной работы собравшихся тут людей.