"Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Всё оказалось очень просто. На радиовышке монтировали излучатель ментальных сигналов. Что-то вроде моего камня, только сделанного в подвальных лабораториях дворца. Вот почему не нужна была армия и милиция, да и вообще силовые структуры бы не понадобились. Облучили бы столицу, внушили людям нужные заговорщикам мысли, и сиди потом на всём готовом. Только интересно очень, а что потом было бы? Ну… если бы излучатель когда-нибудь сломался?
А уж как они сопротивлялись… Учёные-то они учёные, а с какой стороны автомат стреляет, прекрасно знали. И магией пользоваться умели, и абсолютно не стеснялись её применять. А времени совсем не оставалось, потому что на вышке как-то подозрительно зашевелились. Пришлось уничтожать и саму вышку, и людей на площадке, и радиоцентр, смешивая его с землёй. Только своих бойцов перед
Медленно успокаивался вихрь, опадал на землю огромной кучей мелкого хлама, когда-то бывшего ажурной железной вышкой, прочными бетонными зданиями Центра и, конечно же, людьми. Впрочем, успокоил сам себя, это уже не люди, это враги. Кто его знает, какие бы мысли они жителям столицы начали внушать? Может, и не только жителям столицы – как далеко смог бы установленный артефакт работать, кто его знает? И чем бы это всё закончилось, памятуя о кураторах из Поднебесной?
Сложнее всего пришлось с Войцеховскими. Захудалый род всеми силами старался выжить, приспособиться к существующим реалиям, поэтому с ними повоевали всерьёз. И снова мне пришлось поучаствовать. Сначала намеревался предъявить им заложника, который остался в усадьбе Муромцевых, а потом понял, что это ни к чему не приведёт. Не те ставки стоят на кону. Да и времени больше не хотелось тратить. Попытался, правда, воспользоваться своим ментальными умениями, но жестоко с этим обломался. Ничего не работало, какая-то продвинутая защита у них стояла. Только возрос мой счёт к Вяземским и Войцеховским. В академии нам преподавали разные глупости, даже близко не приближающиеся к реальностям, а сами всем пользовались. Теперь не успокоюсь, пока до всего этого не докопаюсь.
Вымотался я и выложился на полную. И старая усадьба Войцеховских, как назло, почти в центре города стояла. Почему стояла? А потому что больше не стоит. Нет её. Разрушена. Но сопротивление при этом мне оказали очень сильное. Захудалый род, почти разорённый… А как долго сопротивлялись и почти все полегли. Кстати, попутно мне бойцы подсказали. А где все наши маги? Куда они пропали, почему никого не видно? Или мы чего-то не знаем?
Развалины радиоцентра и усадьбы Войцеховских начали разбирать армейцы, а я помчался во Дворец, разослав посыльных с указанием собраться там же всем моим соратникам. Пришло время для разбирательств. И кому-то нужно править страной в отсутствие Совета? Сейчас и решим…
А после всего, после длительных и шумных споров, разбирательств и ругани, после того как наконец-то пришли хоть к какому-то решению, я поехал домой. Да, домой. Место, где меня ждал мой сын, я уже подсознательно называл домом. Только с Настей нужно будет окончательно определиться. Слишком много за эту ночь на меня навалилось, чувства повыгорели, в душе пустота. Пережить бы всё это, переспать, тогда и можно будет спокойно подумать обо всём. С такими мыслями я шагнул на щебёнку подъездной площадки усадьбы Муромцевых.
И все мои трезвые мысли куда-то разлетелись, стоило только распахнуться дверям, выпуская на свободу маленькое чудо в сером длинном платье, которое вихрем слетело со ступенек крыльца и крепко обхватило меня сильными руками, уткнулось лицом в грудь, заставив сразу вспомнить о грязной своей одежде, немытых руках, которыми я неловко старался приобнять свою… да ладно, любимую, кого тут обманывать, если при виде девушки я про усталость забыл? И я медленно потянулся к пушистой макушке, вдыхая такой родной теперь запах девичьих волос…
Глава 18
После затянувшегося завтрака или, что будет вернее, раннего обеда не выдержал и упросил Настю показать мне сына. При этом Настя с Алёной как-то хитро переглянулись и улыбнулись друг другу. О чём это они, что за переглядывания? Заглядывать в их чувства не хотелось, может, сами расскажут?
Нет, всё-таки в пелёнках он как-то лучше выглядел. А здесь
весь словно ниточками по суставам перевязан и пузыри постоянно пускает, что-то гугукает. Но хорошо, что не плачет. И на мои потуги обратить на себя его внимание никакой реакции. Совсем обнаглел, мелкий. Даже как-то немножко обидно стало.А потом меня накрыло. Не успел от детской кроватки отойти, как резко начали закрываться сами собой глаза, меня куда-то потянули за руку, через навалившуюся пелену дрёмы каким-то чудом разобрал, что это тянет Настя, и пошёл, не сопротивляясь, перебирая ногами и опираясь на поддерживающего меня Алексея. И даже не помню, как упал в кровать.
А проснулся сразу, в одно мгновение, от переполнявшей меня энергии. Всё было просто здорово! Настроение лучше не бывает, за окном небо голубое во всю ширь раскинулось, птицы чирикают. Вскочил с кровати, распахнул ажурную тюль, повернул запорную ручку, толкнул створку окна, радуясь солнечному дню. Стоп, почему дню? Это сколько я проспал? Сутки? У кого бы уточнить? И кто меня раздел? Сам я точно не помню такого пикантного момента.
Оглянулся, на стуле аккуратно сложена моя одежда, сапоги стоят, вычищенные, и, самое главное, на столике рядом большой кувшин и красивый стеклянный бокал. Вот это хорошо, то, что нужно. Набулькал в узорчатую ёмкость до краёв квас, именно он оказался в кувшине, и с удовольствием одним махом всё и выглотал. А вторую порцию пил уже спокойно, вспоминая вчерашний день… или ночь.
Пора заниматься делами. Оделся, встал, притопнул ногой, проверяя, удобно ли сел сапог, и направился к двери.
Сканер показывает, что там меня кто-то поджидает. Не чужой, свой. До порога оставался всего один малюсенький шажок, как дверь осторожно приоткрылась и внутрь проснулась голова Захара и почти упёрлась мне в лицо. Ойкнула и отшатнулась, убралась назад в коридор.
– Милсдарь, вас в большую гостиную просят.
– Захар, ты что? Белены объелся? Какой я тебе милсдарь?
– Ну. Так…
– Наедине можешь меня называть так, как раньше называл.
И с недоумением посмотрел на хмыкнувшего и заулыбавшегося дворецкого.
– Захар, что опять не так?
– Да раньше мы вас только злыднем проклятым и называли. Ох… – и смутился.
– Н-да, нет, так не надо. Ты боярина как называешь? По имени-отчеству? Да? Вот и ко мне так обращайся, договорились? – увидел согласный кивок, продолжил: – Куда там меня приглашают? Веди.
И мы торжественно пошли и вошли под громкое Захарово объявление. Это что здесь такое происходит? Что-то слишком много народу собралось под крышей усадьбы Муромцевых. И верхушка армии здесь, и милиции, и представители Совета. Только не Малого, те ещё сидеть в подвале должны, а Большого. Вот потому-то и тесно в доме, пришлось большую гостиную занимать для встречи.
Просидели мы до позднего вечера, прерываясь несколько раз на ужин и чай. А потом, увидев в очередной раз заглянувшую в гостиную Настю, я просто свернул затянувшееся совещание. Утром продолжим. Уже во Дворце.
Срочного ничего не было, рутина. В городе спокойно, народу до возни владетельных нет никакого дела. И, если бы не разрушения пары усадеб и радиоцентра, ночных событий никто бы и не заметил. А я ещё утром обратил внимание, удивился, когда возвращался в усадьбу. Словно ничего не случилось. Как обычно по утрам лавочники открывали свои лавки, распахивали ставни зеркальных витрин. Одуряюще пахло свежей выпечкой, и даже наш несущийся на полной скорости паровик не мог обогнать этот дразнящий запах. В общем, люди жили своей обычной, отличной от дворцовой, жизнью. И мне в голову пришла простая мысль. Есть ли мы, нет ли нас, а они так и будут открывать свои лавки, создавать семьи, рожать и поднимать детей, растить и печь хлеб, ловить рыбу, выращивать скот. А мы пыжимся от своей мнимой значимости, законы разные придумываем, налогами и поборами, нами же узаконенными, занимаемся, а им это ничего не нужно, они просто живут. Они выше всего этого и ощущают нас только как досадную помеху на своём жизненном пути. И что делать, чтобы стало по-другому? Чтобы люди и жили, и стали частью государства? Как мне быть? Вот эти свои наблюдения и размышления я и рассказал собравшимся соратникам в самом конце нашей встречи. Не знаю, поняли ли, что я хотел этим сказать, но никто над моими сумбурными мыслями не смеялся. Молча разошлись. Посмотрим, что завтра скажут.