"Фантастика 2024-176". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Так! – прикрикнул он. – А ну приди в себя! Я жив и относительно здоров, завтра и не вспомню. Прекрати тут нюни разводить.
Настя кивнула. Зрение прояснилось. Она высвободилась из рук Сокола, сделала несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться.
– Не кричи, – попросила она, – Яру разбудишь. Снимай все. Что не отстираю, то сожгу.
Она была уверена, что, вернувшись в спальню, застанет Сокола в постели, но тот стоял у окна, глядя куда-то в небо. Обернулся на ее шаги.
– Ты ведь не считаешь себя виноватой в том, что я оказался должен Баюну? – спросил он.
Настя
– Я… – начала она и замолчала.
– Отвечай, – потребовал Сокол.
Годы, что Финист провел во главе Отдела, ожесточили его. Не то чтобы он давал ей повод бояться, но он стал резче и холоднее, и порой в его интонациях и взглядах проскальзывало то, чего Настасья предпочитала не замечать. И вот сейчас он смотрел на нее, будто допрашивал, а она была не его женой, а обвиняемой. Но Настасья прожила с ним шестьдесят лет, тридцать из которых он боролся с тьмой, и выдержала взгляд.
– Конечно, я так считаю, – так спокойно, как только могла, ответила она. – А разве я могу думать иначе?
Сокол нахмурился, брови сошлись на переносице.
– Почему ты никогда об этом не говорила?
Настя вздохнула, дошла до кровати, села. Она терпеть не могла выяснять отношения в спальне: почему-то именно здесь их ссоры всегда заканчивались особенно плохо.
– Не смогла, – честно ответила она. – Сначала думала, а вдруг ты согласишься, я бы с ума сошла. А потом мы приспособились, прижились, ты повеселел… Ну, и у моих извинений, пожалуй, вышел срок годности.
– И что все это значит? – спросил Сокол.
Голос его все еще был холодным и жестким.
– Прекрати со мной так разговаривать, – потребовала Настя. – У тебя для этого твои темные есть. А я твоя жена.
– Тридцать лет вины? Настя, я тебя слишком хорошо знаю. И теперь все твои командировки, все твои вечерние отлучки предстают передо мной в другом свете. Я думал, ты испытываешь этот мир на прочность, развлекаешься, наконец-то получив все, о чем мечтала, а ты… бежала от меня?
– Не от тебя. – Настя покачала головой.
– От чего же?
– Я боялась за тебя, невыносимо просто сидеть дома и ждать… И ты изменился. Как будто бы ты мог не измениться после всего этого… Но иногда я ловила себя на мысли, что вообще не узнаю тебя…
Сокол опустился в стоящее рядом с кроватью кресло. «Наверное, – подумала Настя, – ему тяжело стоять после ранений». Нужно было помочь. Осмотреть раны, уложить в постель, напоить горячим и дать поспать. Сейчас они договорят и…
– Ты что, хотела от меня уйти? – тихо спросил Сокол.
– Нет конечно! – воскликнула Настя. – Разве я могла бы уйти от тебя после того, во что ты из-за меня вляпался?
Этого говорить точно не стоило. Она поняла это сразу же, как последнее слово сорвалось с губ. На лицо мужу будто маску надели.
– Я не это имела… – начала было Настя, но Финист перебил.
– Так, – продолжил допрос он. – Тогда зачем же ты согласилась на еще одного ребенка? Ты ведь сама предложила.
Настя сглотнула. Что ж, кажется, время поговорить начистоту пришло. И придется раскрыть все карты. Так пусть…
–
Черный шабаш на Велесову ночь три года назад, – негромко ответила она, прикрыв глаза. – Кинжал почернел наполовину. Я пообещала себе и богам, что, если ты вернешься живым, я сделаю то, что ты хочешь, и рожу тебе еще ребенка.В спальне повисла страшная мертвая тишина. Настасья боялась открыть глаза и наткнуться на взгляд мужа, но зря: Сокол на нее не смотрел. Вдруг он подскочил, открыл шкаф, выхватил из него первые попавшиеся футболку и джинсы, поспешно надел их и вылетел из комнаты. Настя сорвалась за ним. Он обувался в коридоре.
– Не уходи, – взмолилась она, – давай поговорим.
– Поговорили, – ответил он, не глядя на нее, и едва ли не выбежал в подъезд, грохнув дверью.
Из детской подала голос Яра. Настя тоскливо взглянула в просматривающееся из коридора окно спальни. Иногда ей хотелось поступить так же, как поступал Финист, когда оказывался в сложной ситуации или просто желал остаться один и подумать: взобраться на подоконник, замереть на мгновение, а потом устремиться в небо…
Сокол пил. Баюн дал ему отгул на сутки, о чем известил всех его подчиненных, и Финист был уверен, что рабочий кабинет – последнее место, где его станут искать. Сюда он и направился сразу после того, как наконец принял душ в подвале общежития. Там, как всегда, были проблемы с горячей водой, и, хотя подогреть ее было несложно – запитать силой руну, начертанную на лейке от душа, – он не стал этого делать: ледяной поток оказался именно тем, в чем он нуждался. Минут на пятнадцать мысли стали кристально чистыми, и за это время Сокол успел составить план. План был предельно прост: напиться до беспамятства, чтобы спасти себя от помешательства. Вот его он сейчас и реализовывал с завидным упорством. Наверное, поэтому и оказался не готов к тому, что кто-то все же откроет вообще-то запертую дверь и шагнет к нему без стука. Но мест, куда Кощей стучался, прежде чем войти, было не так много.
– Чего тебе опять? – буркнул Сокол, с тоской ощущая в сжатой под столом ладони стакан с хмельным медом, который успел спрятать. – Мне снова поиграть для тебя в живой щит?
Кощей выглядел уставшим. Извиняться за вторжение он не стал, как и расшаркиваться. Сокол за это был благодарен: он любил в людях прямоту и терпеть не мог длительные вступления.
– Не злись на Василису, – сказал Кощей. Наверное, это должно было прозвучать как извинение или просьба, но у Кощея не получилось использовать нужный тон. А может, он изначально не собирался к нему прибегать. – Она была не в себе, когда рассказала мне, а я этим воспользовался.
Сокол обжег его взглядом.
– Как же вы, темные, мне осточертели, – с нескрываемой неприязнью ответил он. – Когда-то я сохранил твой секрет просто потому, что ты попросил. Я прекрасно представлял, что начнется, если кто-то узнает, что вы вместе. Пожалел. И вот как ты отплатил мне… Впрочем, теперь я знаю, что все время в этом мире моя жена была глубоко несчастна и, кажется, вообще хотела уйти от меня, а дочь мне родила из чувства долга. Если это знание того стоило, то, наверное, спасибо.