"Фантастика 2024-176". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Мед в стакане и хмель в нем манили прямо-таки непреодолимо. «Зачем я ему все это рассказываю? Не пошел бы ты, Кощей, вон», – беззлобно подумал Сокол. Злиться еще и на него сил не было.
– Я ошибся, – уверенно произнес Кощей.
Сокол вскинул бровь.
– Это у тебя вместо «извини»? – усмехнулся он. – Тогда будь спокоен, на Василису я зла не держу. Она меня сдала, она же меня и спасла. А решение использовать меня принял ты. Но тебе повезло, у меня выходной. А по выходным я скидываю маску жестокосердного охотника на темных и превращаюсь в послушную комнатную болонку, которая не способна
– Ты что, пьян? – нахмурился Кощей и перевел взгляд на лежащую на столе упаковку нарезного бородинского и бутылку из темного непрозрачного стекла.
Сокол хохотнул.
– Будешь читать мне мораль? Меня дважды за ночь едва не укокошили, и все стараниями твоей бывшей. Причем в ситуации, которой вообще бы не было, если бы ты все нам нормально рассказал сразу… И вот я лежал, умирал и думал о том, что оставляю свою жену вдовой, а свою малолетнюю дочь сиротой, потому что один дебил решил, что ему все можно, а потом эта самая жена, без которой я… Она сказала, что… Да не важно… И после этого ты считаешь, что мне нельзя выпить? Тогда ты и правда мудак… Иди-ка домой. Твоя семейная жизнь ведь спасена…
Но Кощей вместо того, чтобы ответить или выйти из кабинета, неожиданно придвинул к столу один из стоящих у стены стульев и сел.
– Нальешь? – спросил он.
Сокол посмотрел на него с недоверием.
– Ты же вроде у нас тут главный трезвенник? – прищурился он.
– До вчерашнего дня Василиса не помнила меня месяц, а этой ночью я отрубил голову своей бывшей жене, которая едва не убила нынешнюю. Многовато для двадцати четырех часов. Ситуация располагает…
Сокол помолчал, потом хмыкнул.
– Да пожалуйста…
Он достал из нижнего ящика стола кружку с не смытыми до конца кольцами от заварки на стенках и налил в нее из бутылки. Сверкнула в свете окна струя медового золота.
Кощей поднял бровь.
– Вот это сюрприз, – протянул он.
– А то! – довольно улыбнулся Финист. – Настоящий хмельной мед! Мой старшенький, Борислав, поставляет. Он у нас все никак остепениться не может. Много удали и все гоняется за какой-то призрачной великой любовью. Светозар, средний, уже скоро, наверное, моих правнуков нянчить будет, а младший, Тихомир, весь ушел в книги, хочет стать великим волхвом, как его дед… Это Настя имя выбирала, хотела, чтобы хоть один ребенок был поспокойнее… перестаралась малость…
Вспомнив жену, Сокол осекся, снова помрачнел лицом и пододвинул к Кощею кружку. Тот осушил ее в несколько глотков, словно воду выпил, со стуком поставил на стол.
– Хорошо! – сказал он и потянулся к хлебу.
Сокол довольно усмехнулся. Он налил Кощею еще, и в этот момент ожил экран мобильного, переведенного на беззвучный режим. Звонила Настя. Финист сбросил вызов и закинул телефон в ящик стола.
– Ладно, – буркнул он и сделал большой глоток из своего стакана. – Выкладывай, зачем на самом деле пришел.
Кощей, погруженный в собственные мысли, не обратил внимания на его махинации с телефоном. Он нахмурился, цокнул языком, повертел кружку, сделал еще глоток.
– За этим в том числе. Но еще – и Баюну я уже об этом сказал – Марья была не одна, – вздохнул он. – Кто-то помогал ей. Слишком красиво все сложилось. Она вышла в нужном городе, тут же наткнулась
на ведьму, схоронилась в случайно попавшейся землянке, потом нашла меня… Да даже если не брать все это в расчет… Не она дала Василисе яблоко. Тот, кто сделал это, сумел обойти охранный заговор на ее кольце. Я проверил его, пока оно было у меня. Оно работает исправно и вчера подало сигнал. Марья не преминула бы похвастаться. Но она ничего не сказала, а значит, даже об этом не знала.В голосе Кощея прорезались злые нотки, обереги вокруг Сокола нагрелись и заискрились, и он подался вперед и выдернул из рук Кощея кружку, приводя его в чувство.
– Темным больше не наливать, – констатировал Сокол, – а то разнесешь тут все, не совладав с эмоциями. А третью смерть за сегодня я могу и не пережить, уж ты-то меня вряд ли станешь спасать.
Кощей сжал кулаки, и обереги успокоились.
– Ты прав, – качнул головой он, – и вообще мне пора домой, не хочу оставлять Василису одну надолго. Она спит сейчас, но вдруг что.
– Вот так и становятся подкаблучниками, – мрачно усмехнулся Сокол.
– У каждого туда свой путь, – парировал Кощей.
– Туше. Так что там с помощником?
– Понятия не имею, как его искать. Я уже возвращался к землянке, но магического следа нет, скорее всего, он прибрался за собой. Но он меня беспокоит. Я хочу, чтобы ты поразмыслил над этим.
– Ушам не верю, – протянул Сокол, откинулся на спинку кресла и сделал очередной глоток из стакана. – Ты учишься на собственных ошибках. Какое редкое качество!
В этот раз обереги не сработали, но одна из теней оторвалась от складок одежды Финиста и выбила стакан из его рук, подхватила в полете, поставила на стол и истлела.
– Светлым тоже пора заканчивать, – резюмировал Кощей. – И вообще, брось ты все это. Настасья любит тебя, иначе бы ее обереги не срабатывали, она ж не ведьма. Да и любой, кто хоть раз видел вас вместе, подтвердит, что вы идеальная пара. Она просто устала, и вам надо поговорить. Надави на Баюна, пусть даст тебе отпуск, отправь дочь к старшим детям, проведи время с женой. Она отдохнет, успокоится, и у вас все наладится.
– И когда это ты заделался семейным психологом? – прищурился Сокол.
Кощей улыбнулся.
– Жизнь долгая, чему только не научишься.
Финист подавил вздох. По его мнению, после сегодняшней ночи Кощей был последним, кому стоило рассуждать о правильном поведении в браке. Да и его с Василисой пятнадцать лет против их с Настасьей шестидесяти явно проигрывали. Но, как показывала практика, иногда вопрос был вовсе не в сроках.
Кощей встал из-за стола.
– Спасибо за мед. Выше всяких похвал.
– А ты? Как собираешься все налаживать? – спросил Сокол, испытующе глядя на него.
– А у меня и так все хорошо, – ответил Кощей и вышел за дверь.
Финист усмехнулся, покачал головой и снова потянулся к стакану. Он переоценил Кощея: до того, чтобы учиться на всех своих ошибках, ему явно было далеко.
Домой Сокол завалился ближе к полуночи. Едва не сшиб вешалку в прихожей, зашикал сам на себя: так можно и дочь разбудить. Настя вышла из спальни: растрепанная, завернутая в халат поверх сорочки, с красными глазами и бледным лицом.