"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Наконец ее губы раздвигаются:
— Это… ты… Лон? — хрипло выговаривает она.
— Я, я! Что с тобой?
Хельга облизывает губы. — Я… как во сне… Мы стоим, мы все стоим… нельзя лечь… Пить!
Метельский бросается к глайдеру, взял запас на несколько дней. Приставляет бутылку с водой к губам Хельги, и та пьет судорожными глотками. Наконец отстраняется, вода стекает по ее подбородку.
— Это… жуткое место, Лон. Но теперь… я хотя бы умру рядом с тобой.
— Что?!. — Метельский дико озирается.
Площадь. Часть ее заставлена некими машинами — как будто мувексами. Тогда это, должно быть, завод по производству мувексов… Бывший завод:
— Дайте и мне попить.
— И мне…
Лица бледные, изможденные, голоса слабые. Метельский идет к глайдеру, без труда пересекая невидимые границы, и приносит еще две бутылки. Возвращается к Хельге. Ворон сел на ее плечо, склонил голову к уху и будто нашептывает чего-то.
— Хельга, пойдем, — говорит Метельский. — Всем не поможешь, нам надо улетать. Город штурмуют войска Асгарда, но нам лучше в Москву.
— Я… — Хельга делает еще несколько глотков. — Я не могу… двинуться с места. Мы должны ждать… пока снова придут они.
— Кто они? — в ярости кричит Метельский.
— Вот… — Хельга слабо вытягивает руку.
Да, что-то еще есть на площади. Как бы арка, она серебристо поблескивает, а за ней клубы тьмы и багрового света. Какие-то контуры иногда проступают из них, и тут же исчезают. Понизу идет полоса сплошной тьмы, и в ней будто начинают распускаться красноватые цветочки. Они всё ближе…
Словно цветы хищного красного пламени высыпают на площадь, и стекла мувексов зловеще перемигиваются, приветствуя их появление. Хотя… это скорее не цветы, а огненные вихри, внутри которых сквозит что-то темное. Один останавливается напротив них — пышет жаром, смрадом, и голова идет кругом от стремительного вращения пламени. Но в центре что-то неподвижное: темная фигура, и будто рожки на голове. Да это такая же тварь, что поглотила Вику!..
Старик воздевает руки и хрипло кричит: «И вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть…» [133]
133
Откр. 6:8
Хельга судорожно хватается за Метельского. — Вот и всё, Лон. — шепчет она. — Я сопротивлялась, как могла, но больше не могу.
Багровое пламя ненависти застилает глаза Метельского. Он выхватывает «Смит-и-Вессон», гремит выстрел, красное пламя вырывается из дула и расщепляется, ударяясь в огненный вихрь, что скрывает нечеловеческую фигуру. Та как будто колеблется, но вытягивает когтистые лапы.
Разве справиться человеческим оружием с адской тварью?
Метельский стреляет вновь и вновь…
Глава 9
Глава V — Снятие шестой печати
Тина. Место не определяется
И здесь пришла зима. В пещеру впустили коз, чтобы вместе пережить холода. К счастью, сена хватало — Никита косил скудную траву до кровавых мозолей на ладонях. Отблески фантастических полярных сияний плясали на шерсти коз, отблескивали в их глазах. Уединиться удавалось редко, на козьих шкурах (падеж все-таки был высок) в пещерке, которую
раньше занимала Эльвира. Наконец пришла весна — безумный праздник зеленых молний. Никита стал выгонять коз на молодую траву, к вечеру спеша укрыть их в загоне под каменным сводом. Настало жаркое лето — они купались в близкой речушке, поглядывая на горизонт, где неумолимо вырастали грозовые тучи. Эльвира снова перебралась в пещерку. «Вам надо», — криво усмехнулась она. И правда, буйство летних гроз кидало Тину и Никиту в исступленные объятия, невзирая ни на какую усталость. Пришла осень, запорхали снежинки — год минул, как они пришли в этот мир.И так минул еще один год…
Они сидели на склоне холма, выше ставшей родной пещеры. Над горизонтом вставали жемчужные столбы, признак того, что вскоре начнутся фантастические танцы полярных сияний.
— Вот и конец, — сказала Эльвира. — Я передала тебе, Тина, почти всё, что умела. Но ты хорошая ученица, прости что иногда доводила тебя до полусмерти. Даже Никита кое-чему научился.
— Вы прощаетесь? — удивилась Тина. Привыкла к суровой наставнице, и ведь еще столько хочется узнать.
— А ты думала, медовый месяц будет длиться бесконечно? Пришла пора более серьезных дел. Госпожа Селина ждет. А теперь извини, Никита, я скажу кое-что Тине на безмолвном языке рогн.
«Перед тобою важнейший выбор, Тина. Ты можешь последовать своим путем, и горе тем, кто окажется на этом пути. А можешь сделать так, как я сказала. И запомни, никто больше тебе этого не скажет».
«Я подумаю». — И вслух добавила: — Леди Селина явится за нами?
— Зачем? Она просто откроет дверь. Такого не сделать ни тебе, ни мне, это по силам лишь Госпоже… Никита, заготовь еще сена, пока есть трава. И оставьте пещеру открытой, занавесь козам не помеха. Они избаловались с вами, а впереди зима. Но надеюсь, большинство выживет.
— А вы… — начала Тина. И умолкла.
Луч необычайного золотистого света упал на Эльвиру, вмиг преобразив ее. Вместо седых косм — блестящие черные волосы. Вместо выцветших глаз — синие, как сапфиры. Вместо иссохшего морщинистого лица — юное и прекрасное. Одновременно Эльвира стала как бы удаляться — еще миг, и ее не стало.
— Вот теперь действительно всё. — глухо сказала Тина. — Эльвира искупила свою карму. Ты ведь знаешь, что я несколько раз умирала, и она вместе со мной, но все же у нее хватило сил вырвать меня из сени смертной. Да пребудет она с Предвечным светом.
Они набили полпещеры сеном: будет ли еще кто жить здесь, кроме коз? А когда опять сидели вечером, и жемчужные столбы стали выше, два из них внезапно приблизились к ним. Они соединились вершинами, и получилась дверь, из которой пролился такой же золотистый свет. Тина глянула на Никиту, они встали, взялись за руки и ступили в эту дверь…
Холодно! Мороз щиплет щеки, а по снегу колышутся разноцветные сполохи — это в черноту неба отступает полярное сияние. Знакомый двор и знакомый дом, словно их и не оставляли.
— Тина, надень скорее. — Леди Селина протягивала шубку, что когда-то купили в Барнауле. — И пойдемте в дом, сегодня у нас минус сорок.
— Уже зима? — удивилась Тина, всходя на крыльцо.
В теплом коридоре скинула шубку на руки Никите, замерзнуть так и не успела. Леди Селина разглядывала ее.
— Еще зима, — сказала она. — Вы отсутствовали всего месяц. Но днем уже попахивает весной.
— Как такое может быть? — удивилась Тина. — Мы провели там два года, сменялись сезоны, и солнце двигалось по небу, как обычно. Тогда оно должно было почти стоять.